Telegram Group & Telegram Channel
«Три скрипа». Второй сезон

Семнадцатый выпуск. Почему не стоит слепо верить аннотациям художественных книг


Аннотация художественного текста – это его краткая характеристика, которую обычно размещают на странице с выходными данными книги. Порой аннотацию можно обнаружить и на задней странице обложки.

Аннотация выполняет ознакомительную функцию: если она заинтересует человека, которому попалась на глаза, то он может оказаться в числе читателей книги. Поскольку аннотация – это по определению очень короткий текст, ее использование идеально укладывается в популярную ныне концепцию клипового мышления, вследствие чего ознакомительная функция скукоживается до функции продающей.

Чувствуете разницу? Ознакомление предполагает какую-никакую объективность, тогда как для более успешной продажи надо расхвалить товар.

Посмотрим на аннотации книг, более подробную информацию о которых можно найти на этом канале.

Вот аннотация к роману О. Памука «Имя мне – красный»: «Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка».

Звучит завлекательно, вот только на самом деле детективная интрига в книге слабая. Несмотря на предполагающую активный поиск преступника завязку сюжета, убийцу ищут вяло и в свободное от других занятий время, а находят и вовсе почти случайно. Чего в романе и правда достаточно, так это средневекового стамбульского колорита, но предлагать читателям роман (а не путеводитель) о колорите какого-либо города – лучший способ зарубить продажи на корню.

Обратимся к аннотации одного из моих романов: «Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя…»

Здесь хватает преувеличений. Например, даже поставь я себе такую цель, писать смешнее, чем Довлатов, я не смогу. Писать откровеннее Буковски и жестче Эллиса само по себе несложно, но только если вы пишете жанровую литературу. Повышенный уровень откровенности и жесткости во внежанровой прозе должен выступать наиболее оптимальным инструментом решения каких-либо художественных задач, а это уже сложнее.

Зато роман до сих пор читают – не в последнюю очередь благодаря аннотации.

Из аннотаций можно узнать и о заслугах писателей. Например, в аннотации романа «Одна история» сказано, что Д. Барнс – «…лауреат Букеровской премии, командор Французского ордена искусств и литературы, один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии…». Это не отменяет того, что «Одна история» – далеко не лучший роман Барнса.

Книга «Поляк» в аннотации охарактеризована как «…новейший роман прославленного Джона Максвелла Кутзее, дважды лауреата «Букера» и лауреата Нобелевской премии по литературе…». Безусловно, ссылка на регалии должна подогревать продажи.

У вашего покорного слуги таких заслуг перед городом и миром нет, поэтому его в аннотации к «Письмам погибшему другу» назвали просто «эрудитом и превосходным стилистом…». Это, конечно, мило и звучит лучше, чем «хрен с горы», но в каком-то особенном уровне эрудиции и стилистического мастерства я замечен не был.

Однако на то она и аннотация, чтобы писать слова, за которые зацепится взгляд, не правда ли?



group-telegram.com/knyazprocent/1413
Create:
Last Update:

«Три скрипа». Второй сезон

Семнадцатый выпуск. Почему не стоит слепо верить аннотациям художественных книг


Аннотация художественного текста – это его краткая характеристика, которую обычно размещают на странице с выходными данными книги. Порой аннотацию можно обнаружить и на задней странице обложки.

Аннотация выполняет ознакомительную функцию: если она заинтересует человека, которому попалась на глаза, то он может оказаться в числе читателей книги. Поскольку аннотация – это по определению очень короткий текст, ее использование идеально укладывается в популярную ныне концепцию клипового мышления, вследствие чего ознакомительная функция скукоживается до функции продающей.

Чувствуете разницу? Ознакомление предполагает какую-никакую объективность, тогда как для более успешной продажи надо расхвалить товар.

Посмотрим на аннотации книг, более подробную информацию о которых можно найти на этом канале.

Вот аннотация к роману О. Памука «Имя мне – красный»: «Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка».

Звучит завлекательно, вот только на самом деле детективная интрига в книге слабая. Несмотря на предполагающую активный поиск преступника завязку сюжета, убийцу ищут вяло и в свободное от других занятий время, а находят и вовсе почти случайно. Чего в романе и правда достаточно, так это средневекового стамбульского колорита, но предлагать читателям роман (а не путеводитель) о колорите какого-либо города – лучший способ зарубить продажи на корню.

Обратимся к аннотации одного из моих романов: «Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя…»

Здесь хватает преувеличений. Например, даже поставь я себе такую цель, писать смешнее, чем Довлатов, я не смогу. Писать откровеннее Буковски и жестче Эллиса само по себе несложно, но только если вы пишете жанровую литературу. Повышенный уровень откровенности и жесткости во внежанровой прозе должен выступать наиболее оптимальным инструментом решения каких-либо художественных задач, а это уже сложнее.

Зато роман до сих пор читают – не в последнюю очередь благодаря аннотации.

Из аннотаций можно узнать и о заслугах писателей. Например, в аннотации романа «Одна история» сказано, что Д. Барнс – «…лауреат Букеровской премии, командор Французского ордена искусств и литературы, один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии…». Это не отменяет того, что «Одна история» – далеко не лучший роман Барнса.

Книга «Поляк» в аннотации охарактеризована как «…новейший роман прославленного Джона Максвелла Кутзее, дважды лауреата «Букера» и лауреата Нобелевской премии по литературе…». Безусловно, ссылка на регалии должна подогревать продажи.

У вашего покорного слуги таких заслуг перед городом и миром нет, поэтому его в аннотации к «Письмам погибшему другу» назвали просто «эрудитом и превосходным стилистом…». Это, конечно, мило и звучит лучше, чем «хрен с горы», но в каком-то особенном уровне эрудиции и стилистического мастерства я замечен не был.

Однако на то она и аннотация, чтобы писать слова, за которые зацепится взгляд, не правда ли?

BY Князь Процент


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/knyazprocent/1413

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

"This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from us


Telegram Князь Процент
FROM American