Можно ли назвать успешным антивоенный марш россиян? У меня, глядя на фотографии, видео и оценки численности, внутри звучит оценка «удовлетворительно»: акция не оказалась провальной, но все-таки собрала не так много людей, как я лично надеялся бы на ней видеть.
Хотя журналисты оценивали количество участников акции в Берлине до семи тысяч человек, немецкая полиция оценила количество в 1,5 тысячи, да и сами организаторы были ближе к этой оценке. Участники акции дают разные оценки — три тысячи, четыре-пять, то есть, вероятно, где-то в этом диапазоне находится реальная численность.
Не стоит забывать, что акции также прошли в других городах Европы и мира. Но они также не были особо многочисленными. Так, в Лиссабоне, где я участвовал в акции, было несколько десятков человек — намного меньше, скажем, чем приходило голосовать на выборах в марте.
Если говорить о немецком шествии, как оценить его масштаб? Можно посмотреть вот на какие цифры. По официальной статистике, в 2023 году в Германии проживали более 300 тысяч россиян, причем как минимум 30 тысяч переехали после вторжения России в Украину. Вероятно, с тех пор это число еще выросло. Если принять усредненную оценку в три тысячи человек, то получится, что участвовало около 1% россиян, живущих в Германии.
На самый крупный митинг оппозиции в Москве во время массовых протестов 2011 года на проспекте Сахарова пришли около 100-120 тысяч человек — это менее 1% москвичей. Конечно, можно предположить, что в Германии сейчас должны жить в среднем гораздо более политически активные россияне, чем жившие в Москве в 2011 году. Но что имеем — то имеем: и там, и там около 1% потенциальной аудитории. (Впрочем, в Германии есть еще русские без российского гражданства, их больше).
Что могло негативно сказаться на численности акций? Во-первых, общая динамика ситуации: Россия наступает в Донбассе и чувствует себя достаточно уверенно, после победы Трампа выросли шансы на то, что Кремль удержит контроль над завоеванными территориями. В этих условиях ключевое требование марша вывести войска из Украины звучит нереалистично. Я предполагаю, что как в России, так и в эмиграции, люди прежде всего готовы участвовать в акциях протеста, когда они видят, что их действия могут привести к каким-то результатам. Здесь выполнение требований митингующих настолько маловероятно, что это могло являться для многих демотивирующим фактором.
Во-вторых, наверняка сыграли роль и конфликты в российской оппозиции. Некоторые публично выступали против акции, заранее обесценивали ее или подчеркивали ее связь определенной политической силой (причем не только ФБК, но и почему-то Free Russia Foundation). Хотя я лично стремился видеть в акции именно широкий антивоенный протест россиян и акцию в поддержку политзаключенных, контекст междоусобных конфликтов мог заставить иных думать, что посещение этой акции означает поддержку ФБК в конфликте с их оппонентами (кстати, Михаил Ходорковский в Лондоне принял участие в акции и оказался таким образом выше склоки — это правильный поступок).
Не скрою, мне бы лично хотелось, чтобы акции были более многочисленными — не ради поддержки Юлии Навальной, Ильи Яшина или Владимира Кара-Мурзы (хотя я ко всем ним отношусь с большим уважением), а именно ради демонстрации антивоенной и демократической позиции россиян, а также во имя поддержки политических заключенных в России (важно постоянно привлекать к ним внимание, в том числе на Западе). Но и такой результат, повторюсь, мне кажется удовлетворительным. Конечно, оппозиции в эмиграции нужно делать выводы, думать над лозунгами и более реалистичными перспективами, которыми они могут увлечь россиян — как остающихся в России, так и уехавших за границу.
Я хочу поблагодарить тех, кто участвовал в акциях и организовал их, — на мой взгляд, это было правильное и конструктивное действие.
Можно ли назвать успешным антивоенный марш россиян? У меня, глядя на фотографии, видео и оценки численности, внутри звучит оценка «удовлетворительно»: акция не оказалась провальной, но все-таки собрала не так много людей, как я лично надеялся бы на ней видеть.
Хотя журналисты оценивали количество участников акции в Берлине до семи тысяч человек, немецкая полиция оценила количество в 1,5 тысячи, да и сами организаторы были ближе к этой оценке. Участники акции дают разные оценки — три тысячи, четыре-пять, то есть, вероятно, где-то в этом диапазоне находится реальная численность.
Не стоит забывать, что акции также прошли в других городах Европы и мира. Но они также не были особо многочисленными. Так, в Лиссабоне, где я участвовал в акции, было несколько десятков человек — намного меньше, скажем, чем приходило голосовать на выборах в марте.
Если говорить о немецком шествии, как оценить его масштаб? Можно посмотреть вот на какие цифры. По официальной статистике, в 2023 году в Германии проживали более 300 тысяч россиян, причем как минимум 30 тысяч переехали после вторжения России в Украину. Вероятно, с тех пор это число еще выросло. Если принять усредненную оценку в три тысячи человек, то получится, что участвовало около 1% россиян, живущих в Германии.
На самый крупный митинг оппозиции в Москве во время массовых протестов 2011 года на проспекте Сахарова пришли около 100-120 тысяч человек — это менее 1% москвичей. Конечно, можно предположить, что в Германии сейчас должны жить в среднем гораздо более политически активные россияне, чем жившие в Москве в 2011 году. Но что имеем — то имеем: и там, и там около 1% потенциальной аудитории. (Впрочем, в Германии есть еще русские без российского гражданства, их больше).
Что могло негативно сказаться на численности акций? Во-первых, общая динамика ситуации: Россия наступает в Донбассе и чувствует себя достаточно уверенно, после победы Трампа выросли шансы на то, что Кремль удержит контроль над завоеванными территориями. В этих условиях ключевое требование марша вывести войска из Украины звучит нереалистично. Я предполагаю, что как в России, так и в эмиграции, люди прежде всего готовы участвовать в акциях протеста, когда они видят, что их действия могут привести к каким-то результатам. Здесь выполнение требований митингующих настолько маловероятно, что это могло являться для многих демотивирующим фактором.
Во-вторых, наверняка сыграли роль и конфликты в российской оппозиции. Некоторые публично выступали против акции, заранее обесценивали ее или подчеркивали ее связь определенной политической силой (причем не только ФБК, но и почему-то Free Russia Foundation). Хотя я лично стремился видеть в акции именно широкий антивоенный протест россиян и акцию в поддержку политзаключенных, контекст междоусобных конфликтов мог заставить иных думать, что посещение этой акции означает поддержку ФБК в конфликте с их оппонентами (кстати, Михаил Ходорковский в Лондоне принял участие в акции и оказался таким образом выше склоки — это правильный поступок).
Не скрою, мне бы лично хотелось, чтобы акции были более многочисленными — не ради поддержки Юлии Навальной, Ильи Яшина или Владимира Кара-Мурзы (хотя я ко всем ним отношусь с большим уважением), а именно ради демонстрации антивоенной и демократической позиции россиян, а также во имя поддержки политических заключенных в России (важно постоянно привлекать к ним внимание, в том числе на Западе). Но и такой результат, повторюсь, мне кажется удовлетворительным. Конечно, оппозиции в эмиграции нужно делать выводы, думать над лозунгами и более реалистичными перспективами, которыми они могут увлечь россиян — как остающихся в России, так и уехавших за границу.
Я хочу поблагодарить тех, кто участвовал в акциях и организовал их, — на мой взгляд, это было правильное и конструктивное действие.
BY Колезев ☮️
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from us
