Скрипучий старый автобус «Икарус» отъехал от станции метро, чтобы доставить Евгения, одетого в поношенную дублёнку ещё 70-х годов, с затёртой меховой шапкой на голове, с внушительной сумкой в руках, к конно-спортивному комплексу. В салоне было промозгло, ледяные рисунки украшали окна. На молодого человека с хлыстом в руках, отбивавшего чечётку ногами, монотонно смотрела бабушка.
«На лошадках скачешь», - спросила она.
«Да», - продолжая отбивать ногами по полу, ответил Евгений.
Автобус, покачиваясь на ходу, приблизился к нужной остановке, пришвартовался к заметённому снегом тротуару. Двери сложило гармошкой, впустив ледяную массу воздуха в и без того холодный салон. Евгений выкатился с сумкой в снег. В те времена в городе его особо и не убирали, что давало возможность прочувствовать зримо настоящую, а не европейскую зиму.
Снег хрустел по дороге на конюшню, куда устремился Евгений. Его энергичная поступь не увязала в разрыхлённом другими пешеходами снежном полотне.
И чу! Вот она конюшня, сразу встретившая юношу ни с чем не сравнимым запахом, от которого любой конник просыпается, приходит в себя от усталости и хандры. Витающая в воздухе смесь того, как пахнут лошадь, опилки и навоз развеяли в голове у Жени все лежащие за пределами конного мира вопросы и проблемы.
Надетые старые кожаные офицерские сапоги, купленные в торгующем военными и камуфляжными вещами магазине, шпоры с колёсиками, пусть и без желанного Евгением малинового звона, детское одеяло вместо вальтрапа, не особо гнущийся короткий хлыст в руках, который применялся вместо шпор, служивших в большей степени украшением – и всадник был готов к раздаче лошадей.
«Тебе сегодня Вакса», - с улыбкой сказала тренер.
«Сегодня ты на диване», - доброжелательно прокомментировал входивший в крохотную группу конников товарищ, щёлкнув каблуками также офицерских сапог.
У Ваксы была пушистая мягкая рысь и ни с чем не сравнимый галоп, на котором наездник буквально покачивался в седле, как будто на диване – качалке.
По своему обыкновению Евгений сменил на уздечке повод, впитавший за годы лошадиный пот, а потому на галопе на взмокшей лошади выскальзывающий иногда из рук, на свой простенький, но новый, а поэтому ещё фиксирующийся в руках.
Припасённый сахар лежал в кармане. Евгений с уздечкой и седлом на плече шёл по конюшне к деннику, под чирикание воробьёв у крыши.
Вакса встретила юношу тёплыми мягкими губами, собирающими с его ладони кусочки белого сладкого лакомства. Чёрная-чёрная лошадка своей чёрной с отливом шерстью полностью оправдывала кличку. Низкорослая, доброго нрава, она была любимицей конюшни.
Седловка за десять минут, привычно тренерское «Все ли готовы?» и последующее «Смена в большой манеж!». В освещённый солнцем, пустынный с утра, гигантский манеж с грудой конкурных препятствий по середине.
В поводу Ваксу вести легко, она шагает вместе с всадником. Ещё легче садиться, даже не опуская ниже стремя. Хотя в те времена Евгений этого вообще не делал, а подставку для посадки на лошадь не признавал в принципе. Да и заскакивать на лошадей без стремян было любимым занятием группы.
Мягкая, но шустрая рысь Ваксы в преддверии галопа. А учебная рысь пушиста, Евгений сидел как на диване.
Но галоп! Он был восхитительно плавным и резвым одновременно. Вакса немного ложилась в повод, неслась по пустому манежу. Несущийся диван на четырёх ногах, которым надо было лишь управлять.
«Галопом по всему манежу, с левой ноги, ездой врозь», - и Евгений скакал на послушной Ваксе, наслаждаясь скоростью и лучами утреннего солнца.
Скрипучий старый автобус «Икарус» отъехал от станции метро, чтобы доставить Евгения, одетого в поношенную дублёнку ещё 70-х годов, с затёртой меховой шапкой на голове, с внушительной сумкой в руках, к конно-спортивному комплексу. В салоне было промозгло, ледяные рисунки украшали окна. На молодого человека с хлыстом в руках, отбивавшего чечётку ногами, монотонно смотрела бабушка.
«На лошадках скачешь», - спросила она.
«Да», - продолжая отбивать ногами по полу, ответил Евгений.
Автобус, покачиваясь на ходу, приблизился к нужной остановке, пришвартовался к заметённому снегом тротуару. Двери сложило гармошкой, впустив ледяную массу воздуха в и без того холодный салон. Евгений выкатился с сумкой в снег. В те времена в городе его особо и не убирали, что давало возможность прочувствовать зримо настоящую, а не европейскую зиму.
Снег хрустел по дороге на конюшню, куда устремился Евгений. Его энергичная поступь не увязала в разрыхлённом другими пешеходами снежном полотне.
И чу! Вот она конюшня, сразу встретившая юношу ни с чем не сравнимым запахом, от которого любой конник просыпается, приходит в себя от усталости и хандры. Витающая в воздухе смесь того, как пахнут лошадь, опилки и навоз развеяли в голове у Жени все лежащие за пределами конного мира вопросы и проблемы.
Надетые старые кожаные офицерские сапоги, купленные в торгующем военными и камуфляжными вещами магазине, шпоры с колёсиками, пусть и без желанного Евгением малинового звона, детское одеяло вместо вальтрапа, не особо гнущийся короткий хлыст в руках, который применялся вместо шпор, служивших в большей степени украшением – и всадник был готов к раздаче лошадей.
«Тебе сегодня Вакса», - с улыбкой сказала тренер.
«Сегодня ты на диване», - доброжелательно прокомментировал входивший в крохотную группу конников товарищ, щёлкнув каблуками также офицерских сапог.
У Ваксы была пушистая мягкая рысь и ни с чем не сравнимый галоп, на котором наездник буквально покачивался в седле, как будто на диване – качалке.
По своему обыкновению Евгений сменил на уздечке повод, впитавший за годы лошадиный пот, а потому на галопе на взмокшей лошади выскальзывающий иногда из рук, на свой простенький, но новый, а поэтому ещё фиксирующийся в руках.
Припасённый сахар лежал в кармане. Евгений с уздечкой и седлом на плече шёл по конюшне к деннику, под чирикание воробьёв у крыши.
Вакса встретила юношу тёплыми мягкими губами, собирающими с его ладони кусочки белого сладкого лакомства. Чёрная-чёрная лошадка своей чёрной с отливом шерстью полностью оправдывала кличку. Низкорослая, доброго нрава, она была любимицей конюшни.
Седловка за десять минут, привычно тренерское «Все ли готовы?» и последующее «Смена в большой манеж!». В освещённый солнцем, пустынный с утра, гигантский манеж с грудой конкурных препятствий по середине.
В поводу Ваксу вести легко, она шагает вместе с всадником. Ещё легче садиться, даже не опуская ниже стремя. Хотя в те времена Евгений этого вообще не делал, а подставку для посадки на лошадь не признавал в принципе. Да и заскакивать на лошадей без стремян было любимым занятием группы.
Мягкая, но шустрая рысь Ваксы в преддверии галопа. А учебная рысь пушиста, Евгений сидел как на диване.
Но галоп! Он был восхитительно плавным и резвым одновременно. Вакса немного ложилась в повод, неслась по пустому манежу. Несущийся диван на четырёх ногах, которым надо было лишь управлять.
«Галопом по всему манежу, с левой ноги, ездой врозь», - и Евгений скакал на послушной Ваксе, наслаждаясь скоростью и лучами утреннего солнца.
BY Журналист на всю голову
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from us
