Бывший спецназовец Иса Гаджиев с детства мечтал о дочке. Свое детство он называет тяжёлым, рос без отца. В 22-м Иса занимался конным туризмом, ему из СВО позвонил сослуживец, сказал, их друзья погибли, ситуация тяжёлая, и Иса решил ехать воевать. В сентябре 22-го он уже ходил в штурмы. В Дагестане у него родилась дочь, и он съездил посмотреть на нее. Говорит, взяв на руки, испытал такое счастье, будто родилась тысяча человек. Иса вернулся в СВО, поссорился с женой. Ранение он получил, выйдя вечером на омовение. Раненый в ноги, упал и лежал, пока за ним не приполз другой дагестанец.
Он был уже в госпитале, ему позвонил незнакомый мужчина и сказал, что его дочь в горах, а там условия неподходящие. Иса отпросился у начальника госпиталя, приехал в высокогорный аул и нашел свою дочь в домишке в люльке под присмотром 10-летней девочки, родственницы жены.
Иса забрал ребенка, и начал обзванивать родственников, но никто не захотел девочку взять, а ему надо было возвращаться в СВО. Ему советовали отдать ее в детский дом, но он такого ни одному ребенку не желал. Мать уехала в Москву, на звонки не отвечала. И он поехал с младенцем на войну. По дороге у девочки поднялась температура, он привез ее в больницу, ее сразу забрали в операционную. Через несколько часов вышли медсестры и сказали, что его дочь везучая, у нее заражение крови, и если бы она оставалась в горах, умерла бы. Когда она поправился, Иса уехал с ней за ленту. Там не нашел своих и заночевал в машине. Мимо проезжал боец, заметил его и отвёз в дом фронтового поселка. Там Иса и поселился. Когда ВСУ бомбили, он надевал на ребенка наушники. Козье молоко приносили местные. Вместо игрушек были гильзы. Памперсы и смеси добывали бойцы. По рации с ноля предупреждали, когда ему уходить в блиндаж, и Иса с дочкой убегал, пока на его глазах ВСУ распахивали улицы.
Я спросила, не боялся ли он, что зайдут ВСУ, они не пощадят младенца. Он ответил, что умеет держать в одной руке ребенка, в другой автомат, а во-вторых, ВСУ б не зашли, заслоном стояли солдаты, и они знали, что в блиндаже младенец. - Какие солдаты - русские или дагестанцы? - спросила я. - А мы разве не все - русские солдаты? - удивился Иса. А, в-третьих, солдаты сказали, что если с Исой что-то случится, то девочка будет воспитываться в семье кого-нибудь из них. - В семье русского или дагестанца? - спросила я. - Какая разница? - ответил Иса. - Мы там - одна семья. В одном углу блиндажа делаю намаз, в другом стоит икона.
В СВО с ребенком Иса прожил 7 месяцев. За них он боевых не получил. Просил командиров вернуть его домой, контракт закончился, но те только старались не посылать его в штурмы. Наконец, Ису отпустили в Дагестан, он приехал в горы сделать ребенку полис. Там у нее снова поднялась температура под 40, и он повез ее в больницу. В дороге обогнал машину начальника ГАИ Унцукульского района по имени Займулабид. Тот его остановил, потребовал документы, Иса показал девочку, сказал, та больна, а он - участник СВО. Начальник ответил, ему все равно, и не он туда их всех посылал. Ису забрали в полицию, хотя он говорил, что в машине ребенок. Там к начальнику ГАИ присоединился начальник полиции по имени Айгут, и они оба кричали на Ису, будто соревновались у кого голос громче. Айгут сказал, что все дагестанцы в СВО за деньги. "Никто не станет за деньги умирать!" - крикнул Иса. Его оштрафовали и отпустили. Иса повез ребенка дальше, его остановил патруль - солдат Иванов. "Я участник СВО, - сказал Иса, - у меня больной ребенок". Иванов отдал Исе честь и сказал, что по дороге его встретит и сопроводит патруль. У девочки в больнице нашли рецедив заражения крови, и сказали, что Иса едва успел.
Сейчас Иса живёт с дочкой в Махачкале. За квартиру платит посуточно. Сегодня должен был уйти на улицу. Он был у министра труда, просил социальное жилье, тот обещал, но не помог. Хотя на днях Путин просил главу Дагестане заботиться о каждом бойце. Если захотите помочь, то 5534200039516430 Т-банк Иса Назирович Г
Бывший спецназовец Иса Гаджиев с детства мечтал о дочке. Свое детство он называет тяжёлым, рос без отца. В 22-м Иса занимался конным туризмом, ему из СВО позвонил сослуживец, сказал, их друзья погибли, ситуация тяжёлая, и Иса решил ехать воевать. В сентябре 22-го он уже ходил в штурмы. В Дагестане у него родилась дочь, и он съездил посмотреть на нее. Говорит, взяв на руки, испытал такое счастье, будто родилась тысяча человек. Иса вернулся в СВО, поссорился с женой. Ранение он получил, выйдя вечером на омовение. Раненый в ноги, упал и лежал, пока за ним не приполз другой дагестанец.
Он был уже в госпитале, ему позвонил незнакомый мужчина и сказал, что его дочь в горах, а там условия неподходящие. Иса отпросился у начальника госпиталя, приехал в высокогорный аул и нашел свою дочь в домишке в люльке под присмотром 10-летней девочки, родственницы жены.
Иса забрал ребенка, и начал обзванивать родственников, но никто не захотел девочку взять, а ему надо было возвращаться в СВО. Ему советовали отдать ее в детский дом, но он такого ни одному ребенку не желал. Мать уехала в Москву, на звонки не отвечала. И он поехал с младенцем на войну. По дороге у девочки поднялась температура, он привез ее в больницу, ее сразу забрали в операционную. Через несколько часов вышли медсестры и сказали, что его дочь везучая, у нее заражение крови, и если бы она оставалась в горах, умерла бы. Когда она поправился, Иса уехал с ней за ленту. Там не нашел своих и заночевал в машине. Мимо проезжал боец, заметил его и отвёз в дом фронтового поселка. Там Иса и поселился. Когда ВСУ бомбили, он надевал на ребенка наушники. Козье молоко приносили местные. Вместо игрушек были гильзы. Памперсы и смеси добывали бойцы. По рации с ноля предупреждали, когда ему уходить в блиндаж, и Иса с дочкой убегал, пока на его глазах ВСУ распахивали улицы.
Я спросила, не боялся ли он, что зайдут ВСУ, они не пощадят младенца. Он ответил, что умеет держать в одной руке ребенка, в другой автомат, а во-вторых, ВСУ б не зашли, заслоном стояли солдаты, и они знали, что в блиндаже младенец. - Какие солдаты - русские или дагестанцы? - спросила я. - А мы разве не все - русские солдаты? - удивился Иса. А, в-третьих, солдаты сказали, что если с Исой что-то случится, то девочка будет воспитываться в семье кого-нибудь из них. - В семье русского или дагестанца? - спросила я. - Какая разница? - ответил Иса. - Мы там - одна семья. В одном углу блиндажа делаю намаз, в другом стоит икона.
В СВО с ребенком Иса прожил 7 месяцев. За них он боевых не получил. Просил командиров вернуть его домой, контракт закончился, но те только старались не посылать его в штурмы. Наконец, Ису отпустили в Дагестан, он приехал в горы сделать ребенку полис. Там у нее снова поднялась температура под 40, и он повез ее в больницу. В дороге обогнал машину начальника ГАИ Унцукульского района по имени Займулабид. Тот его остановил, потребовал документы, Иса показал девочку, сказал, та больна, а он - участник СВО. Начальник ответил, ему все равно, и не он туда их всех посылал. Ису забрали в полицию, хотя он говорил, что в машине ребенок. Там к начальнику ГАИ присоединился начальник полиции по имени Айгут, и они оба кричали на Ису, будто соревновались у кого голос громче. Айгут сказал, что все дагестанцы в СВО за деньги. "Никто не станет за деньги умирать!" - крикнул Иса. Его оштрафовали и отпустили. Иса повез ребенка дальше, его остановил патруль - солдат Иванов. "Я участник СВО, - сказал Иса, - у меня больной ребенок". Иванов отдал Исе честь и сказал, что по дороге его встретит и сопроводит патруль. У девочки в больнице нашли рецедив заражения крови, и сказали, что Иса едва успел.
Сейчас Иса живёт с дочкой в Махачкале. За квартиру платит посуточно. Сегодня должен был уйти на улицу. Он был у министра труда, просил социальное жилье, тот обещал, но не помог. Хотя на днях Путин просил главу Дагестане заботиться о каждом бойце. Если захотите помочь, то 5534200039516430 Т-банк Иса Назирович Г
BY Marina Akhmedova
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war.
from kr
