В журнале «Проблемы этики» вышла моя статья «Секс, согласие и моральные обязательства». В этой статье я критикую доминирующий современный подход к сексуальной этике — теорию согласия, согласно которой взаимное согласие является единственным условием моральной приемлемости любых сексуальных актов. Хотя теория согласия хорошо объясняет аморальность изнасилований, домогательств и педофилии, эта теория сталкивается с трудностями, когда речь идёт о супружеской измене или намеренном заражении кого-то ВИЧ. Анализируя эти два кейса, я прихожу к выводу, что либеральная версия естественного закона удачно объясняет широкий перечень сексуально-безнравственных актов, не скатываясь при этом в запретительный консерватизм.
В журнале «Проблемы этики» вышла моя статья «Секс, согласие и моральные обязательства». В этой статье я критикую доминирующий современный подход к сексуальной этике — теорию согласия, согласно которой взаимное согласие является единственным условием моральной приемлемости любых сексуальных актов. Хотя теория согласия хорошо объясняет аморальность изнасилований, домогательств и педофилии, эта теория сталкивается с трудностями, когда речь идёт о супружеской измене или намеренном заражении кого-то ВИЧ. Анализируя эти два кейса, я прихожу к выводу, что либеральная версия естественного закона удачно объясняет широкий перечень сексуально-безнравственных актов, не скатываясь при этом в запретительный консерватизм.
BY Моральная крыса
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from kr
