Антон Кузнецов | Философ

Талидомидная катастрофа и моральная ответственность

Пару дней назад на нашем научном семинаре мы читали книгу Майкла Циммермана «Моральная ответственность и неведение». Он отстаивает с виду невинный тезис, что если какой-либо вред нанесен по незнанию и человека нельзя винить за это незнание, то и моральной ответственности он не несет. Один из центральных примеров — талидомидовая катастрофа. Коротко, талидомид — это седативное лекарство, выпущенное на рынок в 1957. К 1961 году ряд педиаторов независимо друг от друга заподозрили тератогенный эффект от талидомида: многие дети рождались без ушей, с неразвитыми конечностями и другими проблемами. Эффект был подтвержден, но фармкомпания не понесла ответственности, поскольку было признано, что это следствие несовершенной системы тестирования лекарств и на месте Хеми Грюненталь могла оказаться любая другая компания. Циммерман на фоне этой истории рассматривает вопрос ответственности пациентки и врача, и ожидаемо заключает, что никто из них не виноват. Проблематичность такого анализа проявляется в том, что границы оправдывающего незнания оказываются гораздо шире, чем мы могли бы предполагать. И моральная ответственность должна быть снята или существенно снижена даже с хрестоматийных исторических злодеев. Циммерман готов «съесть» эти парадоксы. Но результаты полученные в моральной «пробирке» нельзя переносить на все схожие случаи, поскольку каждая моральная дилемма исключительно чувствительно ко многим уникальным обстоятельствам. В морали даже близко не бывает «идеального газа», на что почему-то рассчитывают многие моральные и политические философы (вспомним, например, вуаль неведения Ролза). Не буду занудствовать дальше, а лучше расскажу еще одну историю.

Вальпроевая кислота, используемая при эпилепсии (и не только), тоже обладает тератогенным эффектом, приводит к аномалиям развития плода. Это общеизвестно с конца 80х, хотя первые статьи датируются еще 1980 годом. Лекарство не запретили, но были обозначены ограничения в применении для женщин и девочек (как это оформлено юридически, не знаю). Но в одной далекой стране вальпроевая кислота все еще нередко назначается женщинам и девочкам безо всякого уведомления. Более того в этой стране немало врачей попросту не знают о тератогенном эффекте этой кислоты. Почему не знают — долгий разговор. Но не знают и пациентки. Циммерман бы заключил, что ни врачи, ни пациентки не несут моральной (подчеркнуто) ответственности за это незнание. Но, кажется, здесь что-то не так.

Все это не значит, что Циммерман какой-то плохой философ. Просто ценность пробирочной моральной философии в том, что она проясняет концептуальный аппарат. Такая философия не предназначена быть в прямом смысле практической. В предельном случае моральная теория полностью себя оформляет в конкретном моральном действии, а потому либо никогда не завершена, либо у нас ровно столько теорий, сколько действий.

www.group-telegram.com/kr/anton_philosophy.com/225

3.8K viewsDec 22, 2023 at 08:02

Талидомидная катастрофа и моральная ответственность

Пару дней назад на нашем научном семинаре мы читали книгу Майкла Циммермана «Моральная ответственность и неведение». Он отстаивает с виду невинный тезис, что если какой-либо вред нанесен по незнанию и человека нельзя винить за это незнание, то и моральной ответственности он не несет. Один из центральных примеров — талидомидовая катастрофа. Коротко, талидомид — это седативное лекарство, выпущенное на рынок в 1957. К 1961 году ряд педиаторов независимо друг от друга заподозрили тератогенный эффект от талидомида: многие дети рождались без ушей, с неразвитыми конечностями и другими проблемами. Эффект был подтвержден, но фармкомпания не понесла ответственности, поскольку было признано, что это следствие несовершенной системы тестирования лекарств и на месте Хеми Грюненталь могла оказаться любая другая компания. Циммерман на фоне этой истории рассматривает вопрос ответственности пациентки и врача, и ожидаемо заключает, что никто из них не виноват. Проблематичность такого анализа проявляется в том, что границы оправдывающего незнания оказываются гораздо шире, чем мы могли бы предполагать. И моральная ответственность должна быть снята или существенно снижена даже с хрестоматийных исторических злодеев. Циммерман готов «съесть» эти парадоксы. Но результаты полученные в моральной «пробирке» нельзя переносить на все схожие случаи, поскольку каждая моральная дилемма исключительно чувствительно ко многим уникальным обстоятельствам. В морали даже близко не бывает «идеального газа», на что почему-то рассчитывают многие моральные и политические философы (вспомним, например, вуаль неведения Ролза). Не буду занудствовать дальше, а лучше расскажу еще одну историю.

Вальпроевая кислота, используемая при эпилепсии (и не только), тоже обладает тератогенным эффектом, приводит к аномалиям развития плода. Это общеизвестно с конца 80х, хотя первые статьи датируются еще 1980 годом. Лекарство не запретили, но были обозначены ограничения в применении для женщин и девочек (как это оформлено юридически, не знаю). Но в одной далекой стране вальпроевая кислота все еще нередко назначается женщинам и девочкам безо всякого уведомления. Более того в этой стране немало врачей попросту не знают о тератогенном эффекте этой кислоты. Почему не знают — долгий разговор. Но не знают и пациентки. Циммерман бы заключил, что ни врачи, ни пациентки не несут моральной (подчеркнуто) ответственности за это незнание. Но, кажется, здесь что-то не так.

Все это не значит, что Циммерман какой-то плохой философ. Просто ценность пробирочной моральной философии в том, что она проясняет концептуальный аппарат. Такая философия не предназначена быть в прямом смысле практической. В предельном случае моральная теория полностью себя оформляет в конкретном моральном действии, а потому либо никогда не завершена, либо у нас ровно столько теорий, сколько действий.

BY Антон Кузнецов | Философ