Я наконец-то увидел момент, когда Зеленский с удивлением поворачивается к переводчику и просит перевести ему непонятное слово. То, которое он впервые услышал на английском языке, которое ни разу не произносил и ни разу не слышал в вопросах. И это оказалось не что-то сложное из юридического лексикона с кучей слогов, это "regret" - сожалеть.
Ведущий на Фокс спрашивает сожалеет ли Зеленский о происшедшем в Белом доме. И в этот момент, удивлённый актёр поворачивается за кадр и переспрашивает у переводчика "regretting?" и ему переводят вопрос.
Прошло много лет, и он ни разу, ни в одном контексте не слышал этого слова. Ни в одной речи, ни в одном интервью, которые так щедро раздавал. Демократия, свобода, защита мира, военные преступления, геноцид и сотни других слов он знает, он их произносит легко, хотя от волнения и с сильным акцентом. А вот сожалений нет, no regrets - он не знает, что такое сожалеть. В прямом смысле, он (и все его спичрайтеры) просто не знает этого слова.
Я наконец-то увидел момент, когда Зеленский с удивлением поворачивается к переводчику и просит перевести ему непонятное слово. То, которое он впервые услышал на английском языке, которое ни разу не произносил и ни разу не слышал в вопросах. И это оказалось не что-то сложное из юридического лексикона с кучей слогов, это "regret" - сожалеть.
Ведущий на Фокс спрашивает сожалеет ли Зеленский о происшедшем в Белом доме. И в этот момент, удивлённый актёр поворачивается за кадр и переспрашивает у переводчика "regretting?" и ему переводят вопрос.
Прошло много лет, и он ни разу, ни в одном контексте не слышал этого слова. Ни в одной речи, ни в одном интервью, которые так щедро раздавал. Демократия, свобода, защита мира, военные преступления, геноцид и сотни других слов он знает, он их произносит легко, хотя от волнения и с сильным акцентом. А вот сожалений нет, no regrets - он не знает, что такое сожалеть. В прямом смысле, он (и все его спичрайтеры) просто не знает этого слова.
He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from kr
