Есть в Ростовской области в Аксайском районе небольшой хуторок. В начале 70-х прошлого века наш студенческий строительный отряд облюбовал эту местность по причине ежегодной нужды в теплицах, в которых выращивались овощи для недалекого комбината, где эти овощи квасили, делали консервы и разливали вино по рубль с копейками за бутылку. Теплицы быстро изнашивались, и каждый год на столе ректора нашего института лежала заявка из хутора Черюмкина, требующего дешевой, покладистой и не вредной рабочей силы. Студенты для данного дела — восстановления теплиц — были всегда беспроигрышным вариантом. Селили нас по усадьбам одиноких бабушек да в спортзале местной неполной средней школы. У бабушек было предпочтительней, так как там сердобольные старушки еще и подкармливали, да и уют какой-никакой присутствовал.
По утрам, в районе между первыми и вторыми петухами, в нашу комнату (а спали мы в зале) потихоньку входила хозяйка-старушка, зажигала в красном углу лампадку перед тремя темными от времени иконами и шептала молитвы. Тихо шептала, а слышно в рассветной тишине было отчетливо. Мы, естественно, подглядывали, но старались не шевелиться, потому что… А вот почему старались себя не выдать, было непонятно. Нельзя и всё. В конце молитв наша хозяйка несколько раз кланялась, а затем доставала из тумбочки, стоящей под иконами, бутылочку и, налив что-то в маленькую рюмку, перекрестившись, выпивала.
Эта стопка никак не вписывалась в утреннее бабушкино действо. Нет, мы не думали, что это было что-то спиртное, скорее, предполагалось лекарство, но все равно любопытство одолело. Что же пьет по утрам наша сердобольная хозяйка, умудряющаяся раньше нас всех вставать, позже всех ложиться да еще и ухаживать не только за полным сараем со скотиной и птицей, но и за нами — четырьмя стройбатовцами?
Согрешил. Однажды утром, когда хозяйка погнала корову, открыл я тумбочку под иконами, а там батарея синих пол-литровых бутылок с наклеечками. На всех наклейках крестик стоит и год написан 1968, 1970, 1972…. И еще непонятное «сретенская», «крещенская». Причем с «крещенской» было больше. Открыл одну, другую, третью — везде вода. Понимаю, что не понимаю в чем дело и в тоже время спокойно соглашаюсь со своим непониманием. Лишь четко осознаю, что немного страшно и сильно стыдно.
За утренним завтраком, состоявшем всегда из большой вареной картофелины, куска сала и большой кружки молока, не вытерпел, да и как то не по себе было от поступка своего, взял и спросил: — Бабуль, а что вы утром пьете, когда молитесь? Улыбнулась старушка, с лукавинкой посмотрела и отвечает: — Чую я по утрам, что кто-то мне в спину смотрит, когда я молитвы читаю. Смотрит и молчит. А пью я, онучёк, водичку святую, крещенскую. И рассказала нам наша бабушка о том, как три-четыре раза в год ездит в далекий от нее Ростов на службы праздничные, а зимой на Крещение всегда воду святую набирает, которая никогда не портится, а также в жизни помогает и даже болезни излечивает. Раньше, когда церковь в соседнем селе была, столько воды не хранила, да и не берегла так, как сейчас. Теперь же в воде этой для нее и служба церковная, и в ее вере утверждение.
Есть в Ростовской области в Аксайском районе небольшой хуторок. В начале 70-х прошлого века наш студенческий строительный отряд облюбовал эту местность по причине ежегодной нужды в теплицах, в которых выращивались овощи для недалекого комбината, где эти овощи квасили, делали консервы и разливали вино по рубль с копейками за бутылку. Теплицы быстро изнашивались, и каждый год на столе ректора нашего института лежала заявка из хутора Черюмкина, требующего дешевой, покладистой и не вредной рабочей силы. Студенты для данного дела — восстановления теплиц — были всегда беспроигрышным вариантом. Селили нас по усадьбам одиноких бабушек да в спортзале местной неполной средней школы. У бабушек было предпочтительней, так как там сердобольные старушки еще и подкармливали, да и уют какой-никакой присутствовал.
По утрам, в районе между первыми и вторыми петухами, в нашу комнату (а спали мы в зале) потихоньку входила хозяйка-старушка, зажигала в красном углу лампадку перед тремя темными от времени иконами и шептала молитвы. Тихо шептала, а слышно в рассветной тишине было отчетливо. Мы, естественно, подглядывали, но старались не шевелиться, потому что… А вот почему старались себя не выдать, было непонятно. Нельзя и всё. В конце молитв наша хозяйка несколько раз кланялась, а затем доставала из тумбочки, стоящей под иконами, бутылочку и, налив что-то в маленькую рюмку, перекрестившись, выпивала.
Эта стопка никак не вписывалась в утреннее бабушкино действо. Нет, мы не думали, что это было что-то спиртное, скорее, предполагалось лекарство, но все равно любопытство одолело. Что же пьет по утрам наша сердобольная хозяйка, умудряющаяся раньше нас всех вставать, позже всех ложиться да еще и ухаживать не только за полным сараем со скотиной и птицей, но и за нами — четырьмя стройбатовцами?
Согрешил. Однажды утром, когда хозяйка погнала корову, открыл я тумбочку под иконами, а там батарея синих пол-литровых бутылок с наклеечками. На всех наклейках крестик стоит и год написан 1968, 1970, 1972…. И еще непонятное «сретенская», «крещенская». Причем с «крещенской» было больше. Открыл одну, другую, третью — везде вода. Понимаю, что не понимаю в чем дело и в тоже время спокойно соглашаюсь со своим непониманием. Лишь четко осознаю, что немного страшно и сильно стыдно.
За утренним завтраком, состоявшем всегда из большой вареной картофелины, куска сала и большой кружки молока, не вытерпел, да и как то не по себе было от поступка своего, взял и спросил: — Бабуль, а что вы утром пьете, когда молитесь? Улыбнулась старушка, с лукавинкой посмотрела и отвечает: — Чую я по утрам, что кто-то мне в спину смотрит, когда я молитвы читаю. Смотрит и молчит. А пью я, онучёк, водичку святую, крещенскую. И рассказала нам наша бабушка о том, как три-четыре раза в год ездит в далекий от нее Ростов на службы праздничные, а зимой на Крещение всегда воду святую набирает, которая никогда не портится, а также в жизни помогает и даже болезни излечивает. Раньше, когда церковь в соседнем селе была, столько воды не хранила, да и не берегла так, как сейчас. Теперь же в воде этой для нее и служба церковная, и в ее вере утверждение.
However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Some people used the platform to organize ahead of the storming of the U.S. Capitol in January 2021, and last month Senator Mark Warner sent a letter to Durov urging him to curb Russian information operations on Telegram.
from kr
