Во дворе стоит синяя машина. Нет, не так. Наша синяя машина.
Стоит и ухмыляется мне разными фарами. Мол, попробуй, подойди.
Я фырчу от злости. Я опаздываю. Детское кресло в такси такое убогое, что хочется плакать. Наше, за ахулион рублей, в той самой машине с разными фарами.
Сейчас двадцать второй. Цифры на правах тактично напоминают, что в декабре-десять лет.
Десять лет как лютым зимним днём я, не моргнув глазом, сдала без ошибок теорию, городок и практику. Мне девятнадцать, я в силах дерзить инспектору, тот хохочет и отправляет фотографироваться на заветный пластиковый прямоугольник.
И где я сейчас? Строчу гневные отзывы на беспечных водителей такси!
Десять лет назад я ошиблась: не поехала, пока помнила как. Что хорошо: моя шестёрка была консервой-убийцей на камышинских дорогах. В ней не работало всё, включая тормоза. Ума хватило запихнуть её в гараж и продать на запчасти.
Где я сейчас? У меня не получится. Вождение не для всех. На дороге опасно. И я опять ругаюсь с водителем, чьë автокресло свободно мотается по салону.
Моя защита-бегство. Пробегаю мимо нашей крошки, стыдливо прячу глаза и ныряю в очередное дурацкое такси.
Я бегу, бегу, только финиша не видно. Точнее, вот он, за рулём разноглазой красотки. Садись, поворачивай ключ и вперёд. Но я упрямо делаю вид, что мне в другую сторону.
Иногда, чтобы получилось, нужно очень сильно разозлиться.
Во дворе стоит синяя машина. Нет, не так. Наша синяя машина.
Стоит и ухмыляется мне разными фарами. Мол, попробуй, подойди.
Я фырчу от злости. Я опаздываю. Детское кресло в такси такое убогое, что хочется плакать. Наше, за ахулион рублей, в той самой машине с разными фарами.
Сейчас двадцать второй. Цифры на правах тактично напоминают, что в декабре-десять лет.
Десять лет как лютым зимним днём я, не моргнув глазом, сдала без ошибок теорию, городок и практику. Мне девятнадцать, я в силах дерзить инспектору, тот хохочет и отправляет фотографироваться на заветный пластиковый прямоугольник.
И где я сейчас? Строчу гневные отзывы на беспечных водителей такси!
Десять лет назад я ошиблась: не поехала, пока помнила как. Что хорошо: моя шестёрка была консервой-убийцей на камышинских дорогах. В ней не работало всё, включая тормоза. Ума хватило запихнуть её в гараж и продать на запчасти.
Где я сейчас? У меня не получится. Вождение не для всех. На дороге опасно. И я опять ругаюсь с водителем, чьë автокресло свободно мотается по салону.
Моя защита-бегство. Пробегаю мимо нашей крошки, стыдливо прячу глаза и ныряю в очередное дурацкое такси.
Я бегу, бегу, только финиша не видно. Точнее, вот он, за рулём разноглазой красотки. Садись, поворачивай ключ и вперёд. Но я упрямо делаю вид, что мне в другую сторону.
Иногда, чтобы получилось, нужно очень сильно разозлиться.
Кажется, я добежала до точки кипения.
BY Анютина мама
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from kr
