Как слово наше отзовется. Часть 3 Продолжаем оценивать доказательства из резонансного материала.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЕНЬЯШ МИХАИЛОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ 18+
Ввиду моего глубокого отвращения ко всему российскому политическому видеоконтенту материал я читал.
Обличительную аудиозапись с голосом Невзлина я не слышал, и ее содержание не вызывает особого интереса.
Интерес вызывает возможность ее использования в суде. Про допустимость доказательств я писал в предыдущем посте.
И еще раз, уголовный процесс — это не фильм про грязного Гарри.
Голос на записи может быть похожим на голос Невзлина, он даже может быть голосом самого Невзлина.
Но в суде голосом Невзлина он станет, только если сам Невзлин его признает (сомневаюсь), или если это подтвердит заключение фоноскопической экспертизы.
Для экспертизы важно качество «спорной фонограммы» (далее по тексту — СФ), а также качество свободных образцов голоса и возможность получения экспериментальных.
Экспериментальные образцы голоса Невзлину не позволят дать адвокаты, но свободные можно достать в каком-нибудь условном интервью Дудю.
И ключевой вопрос: насколько качественной является запись звука СФ с телефона на диктофон другого телефона?
Подозреваю, что так себе.
В России эксперты-криминалисты исследуют СФ с помощью автоматизированной системы «Диалект» и пакета специализированных программ. СФ исследуют на предмет соответствия примерно 27 идентифицирующим характеристикам, которые перечислять не буду.
И достаточно часто в уголовном деле мне встречался ответ эксперта, что «СФ, зафиксированная на диске 1, непригодна для идентификационных исследований методами акустического и лингвистического анализов ввиду крайне низкого соотношения сигнал/шум».
Так вот, если исследование СФ с голосом Невзлина даст именно такой результат, то отпадает любая необходимость давать пояснения по этой фонограмме. Судья исключает ее из числа доказательств по ходатайству защиты.
Что мы сейчас имеем:
недопустимые скрины, недопустимую фонограмму, отсутствие показаний Блинова и Матуса, предполагаемый отказ от показаний Невзлина и… а какое, собственно, решение принимать судье при таких вводных?
Еще раз. Я не говорю о виновности или невиновности. Я говорю о доказательствах и такой штуке, как презумпция невиновности.
И когда все доказательства порочны, то вы свою OSINT-журналистику знаете, куда можете засунуть? Правильно. В жопу.
Я понимаю убежденность в виновности Невзлина со стороны журналистов и ФБК. И при убеждённости такой силы хочется сказать: знаешь, Беньяш, засунь ты свою теорию доказывания и презумпцию невиновности в жопу сам.
И оно как бы да, но нет.
Как бы нам сильно ни хотелось покарать человека, в вине которого мы убеждены, мы должны это делать по правилам, установленным законом. И если эти правила работают против нас, то или смириться, или продолжать преследование, но только по правилам.
Иначе нельзя.
Исключение из правила это правило уничтожает.
Искажение права под свои хотелки убивает право. Мы это уже прошли в России. «Если очень хочется — то можно» — это метод Путина, не наш.
Также хочу отметить, что ФБК достаточно влиятельная организация, чтобы заручиться помощью МВД Литвы, Польши и даже Черногории.
И если бы встреча с Матусом проходила под контролем полиции и закончилась задержанием, то доказательства, полученные в ходе легальной полицейской операции, такие как осмотр телефона, снятие данных со средств связи, наружное наблюдение, допрос Матуса, Блинова и их сообщников, вполне могли лечь в основу обвинительного приговора.
Сейчас же Матус «неизвестно, куда делся», а Блинов заблаговременно узнал о шумихе и лег на дно.
И что мы получаем на выхлопе?
Очередной мегаскандал, перессорившиеся все со всеми, сошедшие с ума СМИ и низкие перспективы обвинительного приговора.
Отсюда у меня возникает вопрос:
а зачем было раздувать скандал, который закончится пшиком, когда можно было делать по закону так, чтобы реально сделать?
Как слово наше отзовется. Часть 3 Продолжаем оценивать доказательства из резонансного материала.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЕНЬЯШ МИХАИЛОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ 18+
Ввиду моего глубокого отвращения ко всему российскому политическому видеоконтенту материал я читал.
Обличительную аудиозапись с голосом Невзлина я не слышал, и ее содержание не вызывает особого интереса.
Интерес вызывает возможность ее использования в суде. Про допустимость доказательств я писал в предыдущем посте.
И еще раз, уголовный процесс — это не фильм про грязного Гарри.
Голос на записи может быть похожим на голос Невзлина, он даже может быть голосом самого Невзлина.
Но в суде голосом Невзлина он станет, только если сам Невзлин его признает (сомневаюсь), или если это подтвердит заключение фоноскопической экспертизы.
Для экспертизы важно качество «спорной фонограммы» (далее по тексту — СФ), а также качество свободных образцов голоса и возможность получения экспериментальных.
Экспериментальные образцы голоса Невзлину не позволят дать адвокаты, но свободные можно достать в каком-нибудь условном интервью Дудю.
И ключевой вопрос: насколько качественной является запись звука СФ с телефона на диктофон другого телефона?
Подозреваю, что так себе.
В России эксперты-криминалисты исследуют СФ с помощью автоматизированной системы «Диалект» и пакета специализированных программ. СФ исследуют на предмет соответствия примерно 27 идентифицирующим характеристикам, которые перечислять не буду.
И достаточно часто в уголовном деле мне встречался ответ эксперта, что «СФ, зафиксированная на диске 1, непригодна для идентификационных исследований методами акустического и лингвистического анализов ввиду крайне низкого соотношения сигнал/шум».
Так вот, если исследование СФ с голосом Невзлина даст именно такой результат, то отпадает любая необходимость давать пояснения по этой фонограмме. Судья исключает ее из числа доказательств по ходатайству защиты.
Что мы сейчас имеем:
недопустимые скрины, недопустимую фонограмму, отсутствие показаний Блинова и Матуса, предполагаемый отказ от показаний Невзлина и… а какое, собственно, решение принимать судье при таких вводных?
Еще раз. Я не говорю о виновности или невиновности. Я говорю о доказательствах и такой штуке, как презумпция невиновности.
И когда все доказательства порочны, то вы свою OSINT-журналистику знаете, куда можете засунуть? Правильно. В жопу.
Я понимаю убежденность в виновности Невзлина со стороны журналистов и ФБК. И при убеждённости такой силы хочется сказать: знаешь, Беньяш, засунь ты свою теорию доказывания и презумпцию невиновности в жопу сам.
И оно как бы да, но нет.
Как бы нам сильно ни хотелось покарать человека, в вине которого мы убеждены, мы должны это делать по правилам, установленным законом. И если эти правила работают против нас, то или смириться, или продолжать преследование, но только по правилам.
Иначе нельзя.
Исключение из правила это правило уничтожает.
Искажение права под свои хотелки убивает право. Мы это уже прошли в России. «Если очень хочется — то можно» — это метод Путина, не наш.
Также хочу отметить, что ФБК достаточно влиятельная организация, чтобы заручиться помощью МВД Литвы, Польши и даже Черногории.
И если бы встреча с Матусом проходила под контролем полиции и закончилась задержанием, то доказательства, полученные в ходе легальной полицейской операции, такие как осмотр телефона, снятие данных со средств связи, наружное наблюдение, допрос Матуса, Блинова и их сообщников, вполне могли лечь в основу обвинительного приговора.
Сейчас же Матус «неизвестно, куда делся», а Блинов заблаговременно узнал о шумихе и лег на дно.
И что мы получаем на выхлопе?
Очередной мегаскандал, перессорившиеся все со всеми, сошедшие с ума СМИ и низкие перспективы обвинительного приговора.
Отсюда у меня возникает вопрос:
а зачем было раздувать скандал, который закончится пшиком, когда можно было делать по закону так, чтобы реально сделать?
У меня нет ответа на этот вопрос.
BY Беньяш. Иностранный агент 18+
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender.
from kr
