Проблема четвертого и пятого томов «Дюны» в том, что тебе требуется прочесть слишком много первых глав (буквально треть книги), чтобы понять, в каком времени ты находишься и сколько лет прошло с момента последней страницы прошлой книги.
«Бог-император Дюны» был оторван от «Детей Дюны» не больше, не меньше — на три тысячи лет. И самым сложным в этом перемещении во времени оказалось то, что два героя пережили эти три тысячи лет и все еще присутствовали в сюжете, тогда как все остальные их современники умерли три тысячи блинлет назад.
С «Капитулом Дюны» пока вообще ни черта непонятно. Сейчас в сюжете все еще жив один из двух героев (жив, кстати, с самой первой книги), хотя предположительный временной разрыв между ними — четыре тысячи лет.
Пока мы читаем эти пять томов Дюна как планета успела пережить метаморфоз и стать официально Арракисом, озеленившись, а затем снова «опустыниться» и стать Ракисом.
Ничего непонятно, но очень интересно. И радует, что хотя бы эта дрянь на картинке померла.
Проблема четвертого и пятого томов «Дюны» в том, что тебе требуется прочесть слишком много первых глав (буквально треть книги), чтобы понять, в каком времени ты находишься и сколько лет прошло с момента последней страницы прошлой книги.
«Бог-император Дюны» был оторван от «Детей Дюны» не больше, не меньше — на три тысячи лет. И самым сложным в этом перемещении во времени оказалось то, что два героя пережили эти три тысячи лет и все еще присутствовали в сюжете, тогда как все остальные их современники умерли три тысячи блинлет назад.
С «Капитулом Дюны» пока вообще ни черта непонятно. Сейчас в сюжете все еще жив один из двух героев (жив, кстати, с самой первой книги), хотя предположительный временной разрыв между ними — четыре тысячи лет.
Пока мы читаем эти пять томов Дюна как планета успела пережить метаморфоз и стать официально Арракисом, озеленившись, а затем снова «опустыниться» и стать Ракисом.
Ничего непонятно, но очень интересно. И радует, что хотя бы эта дрянь на картинке померла.
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from kr
