Сегодня поговорим о работах, которые выполнены из объектов, найденных на помойке, в заброшенных домах или на пепелище. (Не)Ассамбляжи алёши хонтологичны, они воссоздают историю потерянных, «забытых» и «бесцельных» вещей.
В интервью с алёшей мы обсудили поиск материалов, участие в арт-резиденции ЦСИ «Сияние» и выставку мечты.
Всё живое достаточно хрупкое, оно меняется, трансформируется, ветшает, умирает, и я не хочу этот ход событий сильно нарушать. У меня нет задачи создавать что-то «вечное» в материальном смысле, мне кажется, такие штуки могут утратить что-то важное. Ведь как здорово ухватить за хвост какой-нибудь маленький моментик, который больше никогда не повторится! Тут примерно также, только моментик может длиться немного подольше. Работа может прожить год, может прожить 5 минут, может измениться спустя какое-то время. По-моему, интереснее тут быть свидетелем, чем биться за тот «изначальный и единственно верный вариант».
Сегодня поговорим о работах, которые выполнены из объектов, найденных на помойке, в заброшенных домах или на пепелище. (Не)Ассамбляжи алёши хонтологичны, они воссоздают историю потерянных, «забытых» и «бесцельных» вещей.
В интервью с алёшей мы обсудили поиск материалов, участие в арт-резиденции ЦСИ «Сияние» и выставку мечты.
Всё живое достаточно хрупкое, оно меняется, трансформируется, ветшает, умирает, и я не хочу этот ход событий сильно нарушать. У меня нет задачи создавать что-то «вечное» в материальном смысле, мне кажется, такие штуки могут утратить что-то важное. Ведь как здорово ухватить за хвост какой-нибудь маленький моментик, который больше никогда не повторится! Тут примерно также, только моментик может длиться немного подольше. Работа может прожить год, может прожить 5 минут, может измениться спустя какое-то время. По-моему, интереснее тут быть свидетелем, чем биться за тот «изначальный и единственно верный вариант».
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from kr
