логика сна — реальное-желания-сверх-логики. сквозь кажущуюся алогичной пышную образность стихотворения Лизы Хереш прорывается тревожащее, невыносимо-выносимое реальное, которойму противостоят сновидченки, идеологини, конструирующие собственный фантазм о социальности и живущие в соответствии с ним. строгий чеканный ритм вопреки бесцезурности строк-катренов удерживает читающих в напряжении: как потоп, стихотворение нахлынивает и, как потоп, захлёстывает.
будь то смутные и в то же время однозначные образы-реминисценции действительности („Проснувшиеся / носят ил передачками“, „Терамису из первого снега первой политзаключённой“), асемантичные сентеции („Чист лоб пашни“) или предельно точные попытки остранить действительность („Туи, как бахрома копий“, „кукуруза рядами молочных акульих зубов“), абсурдными выходками языка (на контрасте с ними недвусмысленное высказывание „Режиму пизда“ предстаёт во всёйм своёйм незамутнённойм идеологическойм сиянии) субъектка речи возвращает акторность обвинённым в преступлениях снов (= обвинённым в том, что они выдерживают реальное своих желаний) сновидченкам и всем «правозвестницам» и защитницам свободы, в том числе — свободы от формальной, деспотичной логики.
логика сна — реальное-желания-сверх-логики. сквозь кажущуюся алогичной пышную образность стихотворения Лизы Хереш прорывается тревожащее, невыносимо-выносимое реальное, которойму противостоят сновидченки, идеологини, конструирующие собственный фантазм о социальности и живущие в соответствии с ним. строгий чеканный ритм вопреки бесцезурности строк-катренов удерживает читающих в напряжении: как потоп, стихотворение нахлынивает и, как потоп, захлёстывает.
будь то смутные и в то же время однозначные образы-реминисценции действительности („Проснувшиеся / носят ил передачками“, „Терамису из первого снега первой политзаключённой“), асемантичные сентеции („Чист лоб пашни“) или предельно точные попытки остранить действительность („Туи, как бахрома копий“, „кукуруза рядами молочных акульих зубов“), абсурдными выходками языка (на контрасте с ними недвусмысленное высказывание „Режиму пизда“ предстаёт во всёйм своёйм незамутнённойм идеологическойм сиянии) субъектка речи возвращает акторность обвинённым в преступлениях снов (= обвинённым в том, что они выдерживают реальное своих желаний) сновидченкам и всем «правозвестницам» и защитницам свободы, в том числе — свободы от формальной, деспотичной логики.
#комментарий_нико_железниково
BY Новые дворники, сторожа и кочегары {Лиза Хереш}
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from kr
