Дом-коммуна сотрудников Госстраха на Малой Бронной выглядит этакой репетицией архитектора Гинзбурга перед строительством знаменитого Дома Наркомфина на Новинском бульваре.
Первое, что бросается в глаза, — шестой этаж, которого нет на фотографии 1927 года (дом начали строить летом 1926 года). Моисей Яковлевич построил пятиэтажный жилой корпус с двухъярусной террасой-солярием на крыше.
Это было новаторское решение для того времени и узнаваемый почерк мастера. Это же решение Гинзбург повторит в Доме Наркомфина и в Доме специалистов в Свердловске. На террасе росли деревья в кадках, можно было загорать и танцевать. Но климат и отсутствие жилья сделали свое дело — в 1930-е трест «Моснадстрой» превратил террасу в шестой этаж.
Дом откровенно портит желтый цвет. Изначально архитектор выкрасил фасады в белый.
Во всех квартирах были свои кухни, уборные и ванные с душами — бытовая роскошь для того времени.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 93 года. Москва, было — стало.
Дом-коммуна сотрудников Госстраха на Малой Бронной выглядит этакой репетицией архитектора Гинзбурга перед строительством знаменитого Дома Наркомфина на Новинском бульваре.
Первое, что бросается в глаза, — шестой этаж, которого нет на фотографии 1927 года (дом начали строить летом 1926 года). Моисей Яковлевич построил пятиэтажный жилой корпус с двухъярусной террасой-солярием на крыше.
Это было новаторское решение для того времени и узнаваемый почерк мастера. Это же решение Гинзбург повторит в Доме Наркомфина и в Доме специалистов в Свердловске. На террасе росли деревья в кадках, можно было загорать и танцевать. Но климат и отсутствие жилья сделали свое дело — в 1930-е трест «Моснадстрой» превратил террасу в шестой этаж.
Дом откровенно портит желтый цвет. Изначально архитектор выкрасил фасады в белый.
Во всех квартирах были свои кухни, уборные и ванные с душами — бытовая роскошь для того времени.
Обе фотографии сделаны с одной точки с разницей 93 года. Москва, было — стало.
"Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from kr
