По ящику очередное заморское веселье: хороводят митинги против Илона Маска. Техники протеста восхитительные — блюстители прогрессивного кода личности называют космического аутягу «мускусной крысой» и рекомендуют ему убираться обратно в ЮАР.
Это дико смешная новость — с учётом того, что митинги запустил ряд левых организаций. Порой мне кажется, что западный человек не вполне ясно понимает концепцию расизма. Но на всякий случай зафиксируем: кидание руки к солнышку и ликвидация марксистского лобби — мерзость и харам, предложения депортировать сраную мускусную крысу в её африканские ебеня — образец нежной эмоциональной правды из уст инклюзивных цветочков.
Есть печальные земли под грустными небесами, где закон Годвина выворачивает себя наизнанку, превращаясь в самопародию — стороны конфликта не упоминают Гитлера, но соревнуются за то, чтобы стать им. Как можно более надёжным способом.
Это дико смешная новость — с учётом того, что митинги запустил ряд левых организаций. Порой мне кажется, что западный человек не вполне ясно понимает концепцию расизма. Но на всякий случай зафиксируем: кидание руки к солнышку и ликвидация марксистского лобби — мерзость и харам, предложения депортировать сраную мускусную крысу в её африканские ебеня — образец нежной эмоциональной правды из уст инклюзивных цветочков.
Есть печальные земли под грустными небесами, где закон Годвина выворачивает себя наизнанку, превращаясь в самопародию — стороны конфликта не упоминают Гитлера, но соревнуются за то, чтобы стать им. Как можно более надёжным способом.
Малая психическая операция — момент, когда ты отправляешь в свой закрытый тг-канал пак *эстетических* картинок и музыкальных композиций, которые заполнят лакуны твоей парадной личности на сегодняшний день. Скрепив этим клеем витраж нового социального портрета, ты выходишь в чёрную пустыню реального, отлавливая в голове обрывки аффирмаций, хвосты мыслей и куски мантр для обретения душевного спокойствия.
Малая психическая диверсия — момент, когда посреди безмолвной пустыни в твоё внутреннее пространство вторгается сомнение. Оно пахнет грозой и носится среди углов, лабиринтов и запертых в бомбоубежищах артефактов ума, точно сорвавшийся с поводка пёс. Нехитрый стеклянный домик сегодняшнего аватара взрывается, разлетается на сияющие осколки — чтобы собраться в незнакомую комбинацию мыслей, тревог и крутящихся волчков. Этот внезапный слепок придётся нести к людям.
Где-то на зыбкой границе между привыканием к повседневной маске и её распадом, если постараться, можно ухватить за фалду самого оператора. Он же и диверсант, вечный агент психических миров. Но ему ничего не известно — оперативные инструкции были написаны в ускользающем мысленном регистре и распались до того, как из них хоть что-нибудь поняли.
Малая психическая диверсия — момент, когда посреди безмолвной пустыни в твоё внутреннее пространство вторгается сомнение. Оно пахнет грозой и носится среди углов, лабиринтов и запертых в бомбоубежищах артефактов ума, точно сорвавшийся с поводка пёс. Нехитрый стеклянный домик сегодняшнего аватара взрывается, разлетается на сияющие осколки — чтобы собраться в незнакомую комбинацию мыслей, тревог и крутящихся волчков. Этот внезапный слепок придётся нести к людям.
Где-то на зыбкой границе между привыканием к повседневной маске и её распадом, если постараться, можно ухватить за фалду самого оператора. Он же и диверсант, вечный агент психических миров. Но ему ничего не известно — оперативные инструкции были написаны в ускользающем мысленном регистре и распались до того, как из них хоть что-нибудь поняли.
Некогда @kinodeu написал пророческую вещь про мир химер, в котором бесплотные демоны пожирают энергию человеческих блюд. Люди научились готовить демонам специальную отвлекающую еду, чем-то похожую, цитируя, на «одежду для покойников».
Почему-то уверен — недалёк момент, когда для подрыва господства нейросетей и прочих китайских комнат в них будут загружать тексты, по смыслу являющиеся той самой одеждой для покойников. И не только тексты. Придёт время яркой, диссонирующей, ложной информации, в соприкосновении с которой нейросеть уйдёт в окончательное галлюцинативное пике. Подрывные сказки о распаде и пустоте вернут людям ценность высказывания.
Осталось только написать текст, подобный похоронному пиджаку. Дистиллированное мёртвое слово из скорбных миров. В ближайшие пару лет, думаю, что-нибудь такое появится.
Почему-то уверен — недалёк момент, когда для подрыва господства нейросетей и прочих китайских комнат в них будут загружать тексты, по смыслу являющиеся той самой одеждой для покойников. И не только тексты. Придёт время яркой, диссонирующей, ложной информации, в соприкосновении с которой нейросеть уйдёт в окончательное галлюцинативное пике. Подрывные сказки о распаде и пустоте вернут людям ценность высказывания.
Осталось только написать текст, подобный похоронному пиджаку. Дистиллированное мёртвое слово из скорбных миров. В ближайшие пару лет, думаю, что-нибудь такое появится.
Telegram
Кино и немцы
Опять снился мир совсем недалёкого будущего.
Граница между нашей реальностью и тем, что в плохих ужастиках называется "нижним астралом" истончилась настолько, что люди вынуждены регулярно взаимодействовать в быту с неорганическими существами, даже научились…
Граница между нашей реальностью и тем, что в плохих ужастиках называется "нижним астралом" истончилась настолько, что люди вынуждены регулярно взаимодействовать в быту с неорганическими существами, даже научились…
Однажды люди научились выращивать искусственное мясо из стволовых клеток животных. Дёшево и в огромных объёмах. Пробирочное мясо появилось на всех прилавках мира. Проблема массового забоя коровок и курочек навсегда исчезла. Настала эра всеобщего благоденствия.
Эта эра длилась ровно один час.
Потом пришли существа из тьмы. Старые, очень старые существа. Они были крайне недовольны — если раньше души бесчисленных коровок и курочек летели прямиком в их древние пасти, то теперь этот поток иссяк.
Старые существа из тьмы проявили пещерный консерватизм и пожрали человечество, создавшее симпатичную альтернативу убийству животных.
Не всегда следует нарушать хрупкий баланс бытия.
Эта эра длилась ровно один час.
Потом пришли существа из тьмы. Старые, очень старые существа. Они были крайне недовольны — если раньше души бесчисленных коровок и курочек летели прямиком в их древние пасти, то теперь этот поток иссяк.
Старые существа из тьмы проявили пещерный консерватизм и пожрали человечество, создавшее симпатичную альтернативу убийству животных.
Не всегда следует нарушать хрупкий баланс бытия.
Forwarded from Ложь постмодерна
Говорят, любовь, какой мы её знаем теперь, придумали авторы куртуазных романов в эпоху Средневековья. Эти авторы вообще были большими умницами — они сразу поняли, что без любви не складывается ни один хороший сюжет.
Если рыцаря не свести с Прекрасной дамой, он проведёт лучшие годы жизни либо в грабежах на большой дороге, либо в монастырской келье за попытками написать трактат по альтернативной истории. Обе дороги сойдутся в безымянном шатре на краю пустыни, где лишённый любви отшельник будет отмаливать свои грехи. И кому это надо?
Поэтому средневековые писатели придумали для нас любовь, и жизнь многих обрела хоть какой-то смысл. Тем и удовольствуйтесь. Не обязательно в этот коммерческий праздник. Так, вообще.
(Ладно, про Средневековье всё шутки. Любовь придумал философ Соловьёв в XIX веке, чтобы отвлечь молодых людей от строительства поганого социализма. Не всё получилось, но сама идея была хорошая).
Если рыцаря не свести с Прекрасной дамой, он проведёт лучшие годы жизни либо в грабежах на большой дороге, либо в монастырской келье за попытками написать трактат по альтернативной истории. Обе дороги сойдутся в безымянном шатре на краю пустыни, где лишённый любви отшельник будет отмаливать свои грехи. И кому это надо?
Поэтому средневековые писатели придумали для нас любовь, и жизнь многих обрела хоть какой-то смысл. Тем и удовольствуйтесь. Не обязательно в этот коммерческий праздник. Так, вообще.
(Ладно, про Средневековье всё шутки. Любовь придумал философ Соловьёв в XIX веке, чтобы отвлечь молодых людей от строительства поганого социализма. Не всё получилось, но сама идея была хорошая).
Догбурняк ускользающий (англ. Displacer Dogburnyak) — мифополитическое существо, слухи о котором циркулируют уже несколько месяцев. Ни один человек не может приблизительно описать, как должен выглядеть этот зверь, чем он питается, есть ли в рассказах о нём хоть какая-то логика. Само существование Догбурняка подвергается сомнению некоторыми представителями школы радикального реализма.
Предполагается, что Догбурняк проявляется в пространстве квантовым образом (см. Эффект улыбки Чеширского кота), по частям. Степени его проявления мистическим образом увязываются с важными звонками по всему миру, медийными заявлениями, утверждёнными бюджетами и тряской некоторых наблюдаемых групп. Прогнозы по ускользающему зверю смутны, иррациональны, полны астрологических, магополитических и фиктивно-аналитических аргументов. Многие экспертные зоологи уже погорели на попытках вычислить ареал Догбурняка и конкретные даты его появления.
Опрошенные полагали, что на малых расстояниях Догбурняк вызывает у человека страх, гнев и необоснованную мечтательность. Отмечались попытки футурологического мышления, строительство необоснованных логических конструкций, склонность к утопиям и проекциям. Один из респондентов, находившийся в сильнейшем галлюцинозе (якобы вызванном вмешательством существа), бесконечно повторял фразу, которую мы оставим в конце:
Вечность пахнет Догбурняком.
(с) Бестиарий существ мистических, скрывающихся и непредставимых. Составитель — Н. Элефантер.
Предполагается, что Догбурняк проявляется в пространстве квантовым образом (см. Эффект улыбки Чеширского кота), по частям. Степени его проявления мистическим образом увязываются с важными звонками по всему миру, медийными заявлениями, утверждёнными бюджетами и тряской некоторых наблюдаемых групп. Прогнозы по ускользающему зверю смутны, иррациональны, полны астрологических, магополитических и фиктивно-аналитических аргументов. Многие экспертные зоологи уже погорели на попытках вычислить ареал Догбурняка и конкретные даты его появления.
Опрошенные полагали, что на малых расстояниях Догбурняк вызывает у человека страх, гнев и необоснованную мечтательность. Отмечались попытки футурологического мышления, строительство необоснованных логических конструкций, склонность к утопиям и проекциям. Один из респондентов, находившийся в сильнейшем галлюцинозе (якобы вызванном вмешательством существа), бесконечно повторял фразу, которую мы оставим в конце:
Вечность пахнет Догбурняком.
(с) Бестиарий существ мистических, скрывающихся и непредставимых. Составитель — Н. Элефантер.
Полагаю, что главное предназначение сов — осуществлять постоянный надзор за реальностью. Быстрее всего оная реальность ломается ночью, пока кругом кромешная тьма и из земли лезут кадавры. Для починки мгновений нужен быстрый и чуткий хищник, способный разглядывать мир в бесшумном полёте.
Отсюда и совы Минервы — проницательные, мудрые спутники богини-закона. В данном случае «проницательность» эквивалентна адекватному восприятию сущего. У Гегеля «сова Минервы вылетает в сумерки», фиксируя окончательный образ мира, когда он уже сложился и несколько потерял в пластичности.
Ну и, разумеется, «совы не то, чем кажутся». У сов вообще нет потребности чем-то казаться — они наблюдатели исправляемого мира, а не объекты наблюдения. В таком качестве можно отрастить себе какую-нибудь привилегию — хотя бы сбрасывание глазастой шкурки во тьме. Пока никто не видит.
Отсюда и совы Минервы — проницательные, мудрые спутники богини-закона. В данном случае «проницательность» эквивалентна адекватному восприятию сущего. У Гегеля «сова Минервы вылетает в сумерки», фиксируя окончательный образ мира, когда он уже сложился и несколько потерял в пластичности.
Ну и, разумеется, «совы не то, чем кажутся». У сов вообще нет потребности чем-то казаться — они наблюдатели исправляемого мира, а не объекты наблюдения. В таком качестве можно отрастить себе какую-нибудь привилегию — хотя бы сбрасывание глазастой шкурки во тьме. Пока никто не видит.
Сага о Муми-троллях — врата в пространство мифа с собственными ключами и символами. В сказочном цикле чудесным образом уместились герметические театры, философии одиночества, странные союзы, бессчётные гении места, миры отрешённости, страха и надежды.
Как мистический универсум разворачивает себя на территории полуночной ойкумены? Что является Муми-троллям под знаком алой эсхатологии? Зачем хатифнатты? Что тянет героев к краю темноты — и какие существа носят в себе откровения космических пространств? Написал об этом текст на Бусти:
«Некоторые персонажи, вроде Туу-тикки или старой крысы, сознательно укрыты завесой мистических обстоятельств — таковы проводники в чудо, распорядители неведомых тайн, посредники между различными мирами и замкнутыми пространствами. Языческие, сезонные духи, философы трав и камней (Ондатр), реликты умершего времени (Онкельскрут), энантные близнецы (Тофсла и Вифсла) — все они владеют ойкуменой Муми-мира».
Читать материал
Как мистический универсум разворачивает себя на территории полуночной ойкумены? Что является Муми-троллям под знаком алой эсхатологии? Зачем хатифнатты? Что тянет героев к краю темноты — и какие существа носят в себе откровения космических пространств? Написал об этом текст на Бусти:
«Некоторые персонажи, вроде Туу-тикки или старой крысы, сознательно укрыты завесой мистических обстоятельств — таковы проводники в чудо, распорядители неведомых тайн, посредники между различными мирами и замкнутыми пространствами. Языческие, сезонные духи, философы трав и камней (Ондатр), реликты умершего времени (Онкельскрут), энантные близнецы (Тофсла и Вифсла) — все они владеют ойкуменой Муми-мира».
Читать материал
boosty.to
Муми-тролли: чудеса и трагедии мистических пространств - Ложь постмодерна
О Муми-троллях, пространстве мифа, бытовом чуде, катастрофах, эсхатологии, знаках угрозы, цитадели спасения и смысле странствия.
Нередко наблюдаю в зарубежной блогосфере сравнения Трампа с Грегом Стилсоном — персонажем «Мёртвой зоны» Стивена Кинга. Допускаю, что их хватало и до покушения, но сейчас это больше похоже на шибболет для опознавания «своих» — благо сам Кинг, будучи носителем известных убеждений, вполне бы согласился с таким сравнением.
Стилсон — консервативный политик, акселерированный вариант Никсона. Книга выставляет его, пусть всего лишь несколькими штрихами, но чистым злом во плоти. Во-первых, со Стилсоном случаются немотивированные вспышки ярости, во время которых он крушит предметы и может напасть на человека — вспышки эти политик при необходимости лицемерно скрывает. Во-вторых, Стилсон является садистом — во время своей бытности коммивояжёром он без всякой причины забивает собаку. В-третьих, Стилсон легко идёт на любые мерзости, желая сохранить себя — в конце книги он прикрывается от выстрела ребёнком, что попадает на камеры и хоронит стилсоновскую карьеру.
Интересно здесь не само сравнение, но те элементы кинговской теологии, которые с его лёгкой руки станут частью языка некоторых свидетелей травмы. В будущем, благодаря Стилсону, на планете разверзнется ядерный ад — однако единственным знаком этого становится предвидение главного героя, узревшего пепелище мира после травмы мозга и многолетней комы. Увечье обращается ключом к тайному знанию — и, как мы увидим после, к праву карать и миловать. Джонни Смит, этот сомневающийся инструмент Травмы с присущим подобным персонажам I never asked for this, берёт в руки оружие и идёт на убийство Стилсона. Жить ему осталось недолго — травма неизлечима, терять нечего. Увечный становится гласом справедливости — однако добрый deus ex machina избавляет Джонни от крови на руках, когда он покупает мученической гибелью позор Стилсона и крах его политического тела.
После ранившего Трампа стрелка уже можно было ни в чём не сомневаться — текстуальность всегда просачивается в мир, реальные события «договаривают» мифологию по ту сторону присутствия. Сюжет с карманным мессианством сбылся — пусть и вывернутым образом. Однако секта свидетелей Травмы только набирает обороты. Её мерзостные жрецы вроде условного Франко Берарди провозглашают травмированность новой святостью, новой легитимной формой сопротивления. Человек травмы перестаёт быть неучтённым пережитком существования, вытесненным за пределы социума человеком-волком — он становится парией и мстителем, тем, кто имеет право. На что именно — подскажет волшебное видение или голос на изнанке телевизионного шума.
Описывая травмареализм, я говорю в том числе именно об этом. Экзальтация и чрезмерная возбудимость затягивают субъекта в воронку увечья, открывая разные способы превращения личности в идеологического кадавра. Любая форма реального или скрытого разъятия надстраивается карманным мессианством, чувством исключительности, посредством которого Травма и её спекулянты повреждения превращают субъекта в ресурс. Этот процесс начался не вчера, однако его квазирелигиозный подтекст постепенно разворачивается во что-то осязаемое. Не только по ту сторону океана, впрочем.
Стилсон — консервативный политик, акселерированный вариант Никсона. Книга выставляет его, пусть всего лишь несколькими штрихами, но чистым злом во плоти. Во-первых, со Стилсоном случаются немотивированные вспышки ярости, во время которых он крушит предметы и может напасть на человека — вспышки эти политик при необходимости лицемерно скрывает. Во-вторых, Стилсон является садистом — во время своей бытности коммивояжёром он без всякой причины забивает собаку. В-третьих, Стилсон легко идёт на любые мерзости, желая сохранить себя — в конце книги он прикрывается от выстрела ребёнком, что попадает на камеры и хоронит стилсоновскую карьеру.
Интересно здесь не само сравнение, но те элементы кинговской теологии, которые с его лёгкой руки станут частью языка некоторых свидетелей травмы. В будущем, благодаря Стилсону, на планете разверзнется ядерный ад — однако единственным знаком этого становится предвидение главного героя, узревшего пепелище мира после травмы мозга и многолетней комы. Увечье обращается ключом к тайному знанию — и, как мы увидим после, к праву карать и миловать. Джонни Смит, этот сомневающийся инструмент Травмы с присущим подобным персонажам I never asked for this, берёт в руки оружие и идёт на убийство Стилсона. Жить ему осталось недолго — травма неизлечима, терять нечего. Увечный становится гласом справедливости — однако добрый deus ex machina избавляет Джонни от крови на руках, когда он покупает мученической гибелью позор Стилсона и крах его политического тела.
После ранившего Трампа стрелка уже можно было ни в чём не сомневаться — текстуальность всегда просачивается в мир, реальные события «договаривают» мифологию по ту сторону присутствия. Сюжет с карманным мессианством сбылся — пусть и вывернутым образом. Однако секта свидетелей Травмы только набирает обороты. Её мерзостные жрецы вроде условного Франко Берарди провозглашают травмированность новой святостью, новой легитимной формой сопротивления. Человек травмы перестаёт быть неучтённым пережитком существования, вытесненным за пределы социума человеком-волком — он становится парией и мстителем, тем, кто имеет право. На что именно — подскажет волшебное видение или голос на изнанке телевизионного шума.
Описывая травмареализм, я говорю в том числе именно об этом. Экзальтация и чрезмерная возбудимость затягивают субъекта в воронку увечья, открывая разные способы превращения личности в идеологического кадавра. Любая форма реального или скрытого разъятия надстраивается карманным мессианством, чувством исключительности, посредством которого Травма и её спекулянты повреждения превращают субъекта в ресурс. Этот процесс начался не вчера, однако его квазирелигиозный подтекст постепенно разворачивается во что-то осязаемое. Не только по ту сторону океана, впрочем.
Раньше оно как было.
Только выхожу я за хлебом — а там Поганый космополитизм. Лезет на меня, дышит огнём, гидра проклятая. Бегу в пролесок от него, спасаюсь. Только вот в пролеске сытый, отожравшийся Либеральный мир. Отхожу к оврагу, пока над головой пролетают Недружественные партнёры.
Ползёшь огородами — каждого шороха боишься, голову в плечи втягиваешь. Одесную Европейский заговор лютует, ошую Заокеанские демагоги козни плетут. Где-то там, за горой — Конец истории собой помахивает, тенью смрадной над миром высится. Сразу такая горечь одолевает! Видно, что Устаревшая архитектура безопасности и Глобалистский проект крепко в нас серными когтями вцепились. Пируют на трудовых горбах, проклятые захребетники. Гниловратный Капитализм уж недалече крутится, любое сопротивление себе на пользу оборачивает. Кругом предательство, кругом кризис самоопределения. И животноводство.
А нынче весел я и ликом свеж! Нет больше всех этих рогатых призраков. Пропали, рассеялись! С первыми лучами солнца доброй правды.
Потому как теперь есть у меня Честная сделка! И Мощная торговля с Укреплением сотрудничества. Прекрасные Переговорные позиции. И Экспорт алюминия, куда ж без него.
Вот они, верные товарищи, наши защитники и окормители. Будто не было тех лет смурной лжи, когда пригибала людей к земле Грязная зелёная бумажка.
И на душе моей светло.
Только выхожу я за хлебом — а там Поганый космополитизм. Лезет на меня, дышит огнём, гидра проклятая. Бегу в пролесок от него, спасаюсь. Только вот в пролеске сытый, отожравшийся Либеральный мир. Отхожу к оврагу, пока над головой пролетают Недружественные партнёры.
Ползёшь огородами — каждого шороха боишься, голову в плечи втягиваешь. Одесную Европейский заговор лютует, ошую Заокеанские демагоги козни плетут. Где-то там, за горой — Конец истории собой помахивает, тенью смрадной над миром высится. Сразу такая горечь одолевает! Видно, что Устаревшая архитектура безопасности и Глобалистский проект крепко в нас серными когтями вцепились. Пируют на трудовых горбах, проклятые захребетники. Гниловратный Капитализм уж недалече крутится, любое сопротивление себе на пользу оборачивает. Кругом предательство, кругом кризис самоопределения. И животноводство.
А нынче весел я и ликом свеж! Нет больше всех этих рогатых призраков. Пропали, рассеялись! С первыми лучами солнца доброй правды.
Потому как теперь есть у меня Честная сделка! И Мощная торговля с Укреплением сотрудничества. Прекрасные Переговорные позиции. И Экспорт алюминия, куда ж без него.
Вот они, верные товарищи, наши защитники и окормители. Будто не было тех лет смурной лжи, когда пригибала людей к земле Грязная зелёная бумажка.
И на душе моей светло.
Я регулярно захожу в хронику международных отношений и каждый раз спрашиваю, будем ли мы топить Америку. Каждый раз мне отвечают, что это плохо влияет на дипломатические процессы. Я спрашивал уже раз 150 и 150 раз мне ответили про недопустимость эскалации с уважаемыми партнёрами. Смысл в том, что отвечает мне одна и та же переговорная команда, отвечает с неизменной интонацией. А я каждый раз с неизменной интонацией спрашиваю:
- Когда мы изменим гравитационное поле Земли, чтобы их страна была под водой?
- Никогда.
- Что там по осколочному дождю над Техасом?
- Да-да, мы как раз готовим соглашение о поставках алюминия.
- Когда ждать запуск ракет под пять часов мощнейшего фонка?
- Вот, у нас есть редкоземельные металлы. Хотите?
- В радиоактивный пепел? Ну пожалуйста...
- Это осложнит переговорный фон.
И ведь эти переговорщики, зараза, знают меня идеально в лицо, знают, что я спрошу и знают, что они мне ответят. Но ещё ни разу ни один из них ни жестом, ни словом не показал, как они жёстко угарают над происходящим. Бывает, очередной эксперт с телеящика рассказывает про десант на Фашингтон, когда я захожу в новостные сводки и подсматриваю за ним, он перестаёт говорить про Даллеса и Сороса и возвращается к теме:
- Что вы хотели?
- Вы же собирались душить атлантистского сатрапа...
- Мы очень ценим нашу большую прекрасную сделку и будущее многолетнее партнёрство.
- Самосир...
Это очень суровое, по-настоящему мужское противостояние, исход которого не ясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на переговоры.
- Когда мы изменим гравитационное поле Земли, чтобы их страна была под водой?
- Никогда.
- Что там по осколочному дождю над Техасом?
- Да-да, мы как раз готовим соглашение о поставках алюминия.
- Когда ждать запуск ракет под пять часов мощнейшего фонка?
- Вот, у нас есть редкоземельные металлы. Хотите?
- В радиоактивный пепел? Ну пожалуйста...
- Это осложнит переговорный фон.
И ведь эти переговорщики, зараза, знают меня идеально в лицо, знают, что я спрошу и знают, что они мне ответят. Но ещё ни разу ни один из них ни жестом, ни словом не показал, как они жёстко угарают над происходящим. Бывает, очередной эксперт с телеящика рассказывает про десант на Фашингтон, когда я захожу в новостные сводки и подсматриваю за ним, он перестаёт говорить про Даллеса и Сороса и возвращается к теме:
- Что вы хотели?
- Вы же собирались душить атлантистского сатрапа...
- Мы очень ценим нашу большую прекрасную сделку и будущее многолетнее партнёрство.
- Самосир...
Это очень суровое, по-настоящему мужское противостояние, исход которого не ясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на переговоры.
Детка, давай заключим самую большую сделку в нашей жизни. У нас будет такая великолепная и интенсивная торговля, что все ненавистники удавятся от зависти. Только подумай — мои редкоземельные металлы, твоя отреставрированная архитектура безопасности, мой алюминий, твои технологии. Воистину благородный союз!
Третий Рим и Пакс Американа, катехон и фронтир, алхимический брак талассии и теллурии... нас ждут великие дела. Ты будешь морским номосом, я буду номосом земли; мы соединимся, как соединяются Хартленд и атлантический субъект у Маккиндера. Я окормлю морских чудовищ в твоих глубинах, ты отправишь гружёные солью и мрамором корабли вдоль геракловых колонн нашего счастья.
Ты скажешь, что всё это коллективная галлюцинация и большая сделка невозможна. Но зачем слушать этих последних людей, этих фиолетовых европейских лавочников с щупальцами? Давай вместе зажжём Звезду духа и подвесим её над нашими бескрайними торговыми владениями. Пусть от её пепельного света корчатся горбуны и укобаки. Пусть разбрасываются бессильными угрозами клиппоты и алиены в бумажных костюмах людей. Им не понять высшей тоски о небесных транзакциях.
Детка, так начинается космический цикл ресурсообмена. Наша торговая сизигия будет потрясающей!
Третий Рим и Пакс Американа, катехон и фронтир, алхимический брак талассии и теллурии... нас ждут великие дела. Ты будешь морским номосом, я буду номосом земли; мы соединимся, как соединяются Хартленд и атлантический субъект у Маккиндера. Я окормлю морских чудовищ в твоих глубинах, ты отправишь гружёные солью и мрамором корабли вдоль геракловых колонн нашего счастья.
Ты скажешь, что всё это коллективная галлюцинация и большая сделка невозможна. Но зачем слушать этих последних людей, этих фиолетовых европейских лавочников с щупальцами? Давай вместе зажжём Звезду духа и подвесим её над нашими бескрайними торговыми владениями. Пусть от её пепельного света корчатся горбуны и укобаки. Пусть разбрасываются бессильными угрозами клиппоты и алиены в бумажных костюмах людей. Им не понять высшей тоски о небесных транзакциях.
Детка, так начинается космический цикл ресурсообмена. Наша торговая сизигия будет потрясающей!
Из персонажей на другом краю изменчивого политического болота интересен Янис Варуфакис. Одно из маленьких светил ваннаби-актуального фейсбучного левачья, Варуфакис прославился как старый евробюрократ, бывший министр финансов Греции и создатель концепции технофеодализма. О последнем и поговорим — разумеется, в связке со всем остальным, потому что смешная часть стендапа начинается чуть дальше.
(Оказалось, что Варуфакис ещё и консультировал Valve по балансу рынка виртуальных товаров во второй Дотке. Не могу прокомментировать этот факт — зато теперь вы знаете, что бывшие министры финансов европейских стран балансируют и игровые рынки с охуллиардной экономикой. Будущее цифровых MMO-еврогосударств на блокчейне, чисто по Галковскому).
Так вот, технофеодализм. Абсолютно простая концепция: новыми феодалами становятся корпорации с собственными виртуальными инфраструктурами, охватывающими уже даже не страны, а континенты. Амазон, обвес родного айфончика, любая соцсеточка (и Телеграм тоже, да-да, родные либертарианцы те ещё эксплуататоры) — это платформа, на которой зарождаются собственные экономики. Товары и услуги, реклама, удобные и неудобные приложения, коммуникация по деловым вопросам — абсолютно в каждой операции на платформе задействованы духи транзакций и иные корпоративные сущности. Они — стоящие за плечом невидимые акторы. Они взимают процент со всех сделок и используют почти бесплатный труд контентмейкеров, чтобы поддерживать интерес к своим виртуальным царствам. Чудовищный капитализм, и мы все в нём замешаны. Вы читаете этот пост и участвуете в экономике внимания, над которой стоит собственный технофеодал.
И Варуфакис, чёрт возьми, прав! Эппл, Фейсбук, Телеграм — эксплуататоры как минимум моего бесценного труда. Технофеодалы безнаказанно сдают в аренду инфраструктуру, забирая оброк в виде наших данных и крови денежных артерий. Проклятый капитализм победил, цифровой номад has fallen.
А знаете, что предлагает Варуфакис в качестве альтернативы?
Варуфакис. Предлагает отдать все ключи от крупных платформ. Евробюрократии.
Панчлайн!
Если вы уже отсмеялись, продолжим. Ну да, евробюрократ, пусть и бывший, не находит лучшего выхода, чем сделать технофеодалами феодалов обыкновенных. При этом ещё и на редкость упоротых и недоговороспособных — сажавшие Дурова синепёрые клошары продемонстрировали, что никакие сделки по принципу «и вашим, и нашим» с ними невозможны. Ну что ж, вопрос конструкции. Европейский оон-органоид так и устроен — его тело, смотрело и орало перерабатывают любые проблемы в пользу для безликих чинухов.
Проблема заключается в том, что евробюрократия одинаково одержима двумя вещами — лицемерием и паранойей. Синтетические фацетоглазые архонты утопий безопасности запирают своих граждан в гниющих замках евромифа, выкручивают тарифы на топливо и электричество до максимума, запрещают свободную торговлю, свободное посредничество и свободные операции между странами. Это даже не технофеодализм, это симулякр феодализма обыкновенного — «возвращение Европы к донацистской националистической дерьмовой мути», как писал великий автор. Варуфакис не может не видеть этого — не мог не видеть и годы назад, когда создавал концепию технофеодализма. Да, с тех пор утекло много воды; евроархонты уже забанили Варуфакиса в своих государствах за позицию по Палестине, а журналистам Гардиана стыдливо приходится делать оговорки с «не всё так однозначно» под его критикой глобального консенсуса. Однако это вопросы частной морали, а подчинение технофеодализма иерархическим левиафанам являлось и является вопросом структурным. Удвоением контура контроля, если кратко.
И в подобную клоунаду критика современного капитализма выворачивается уже много лет. Проблема есть, безусловно. Всесильный демон-патриарх существует, его насекомое тело желает превратить человечество в собственный орган. Что делать? Как это «отдать корпорацию доброму дяде с резиновым лицом»? Что за кислотный коммунизм? Почему из желающего производства нет выхода? Зачем вы ставите табуретку и суёте голову в петлю?
О эта трагическая недосказанность.
(Оказалось, что Варуфакис ещё и консультировал Valve по балансу рынка виртуальных товаров во второй Дотке. Не могу прокомментировать этот факт — зато теперь вы знаете, что бывшие министры финансов европейских стран балансируют и игровые рынки с охуллиардной экономикой. Будущее цифровых MMO-еврогосударств на блокчейне, чисто по Галковскому).
Так вот, технофеодализм. Абсолютно простая концепция: новыми феодалами становятся корпорации с собственными виртуальными инфраструктурами, охватывающими уже даже не страны, а континенты. Амазон, обвес родного айфончика, любая соцсеточка (и Телеграм тоже, да-да, родные либертарианцы те ещё эксплуататоры) — это платформа, на которой зарождаются собственные экономики. Товары и услуги, реклама, удобные и неудобные приложения, коммуникация по деловым вопросам — абсолютно в каждой операции на платформе задействованы духи транзакций и иные корпоративные сущности. Они — стоящие за плечом невидимые акторы. Они взимают процент со всех сделок и используют почти бесплатный труд контентмейкеров, чтобы поддерживать интерес к своим виртуальным царствам. Чудовищный капитализм, и мы все в нём замешаны. Вы читаете этот пост и участвуете в экономике внимания, над которой стоит собственный технофеодал.
И Варуфакис, чёрт возьми, прав! Эппл, Фейсбук, Телеграм — эксплуататоры как минимум моего бесценного труда. Технофеодалы безнаказанно сдают в аренду инфраструктуру, забирая оброк в виде наших данных и крови денежных артерий. Проклятый капитализм победил, цифровой номад has fallen.
А знаете, что предлагает Варуфакис в качестве альтернативы?
Варуфакис. Предлагает отдать все ключи от крупных платформ. Евробюрократии.
Панчлайн!
Если вы уже отсмеялись, продолжим. Ну да, евробюрократ, пусть и бывший, не находит лучшего выхода, чем сделать технофеодалами феодалов обыкновенных. При этом ещё и на редкость упоротых и недоговороспособных — сажавшие Дурова синепёрые клошары продемонстрировали, что никакие сделки по принципу «и вашим, и нашим» с ними невозможны. Ну что ж, вопрос конструкции. Европейский оон-органоид так и устроен — его тело, смотрело и орало перерабатывают любые проблемы в пользу для безликих чинухов.
Проблема заключается в том, что евробюрократия одинаково одержима двумя вещами — лицемерием и паранойей. Синтетические фацетоглазые архонты утопий безопасности запирают своих граждан в гниющих замках евромифа, выкручивают тарифы на топливо и электричество до максимума, запрещают свободную торговлю, свободное посредничество и свободные операции между странами. Это даже не технофеодализм, это симулякр феодализма обыкновенного — «возвращение Европы к донацистской националистической дерьмовой мути», как писал великий автор. Варуфакис не может не видеть этого — не мог не видеть и годы назад, когда создавал концепию технофеодализма. Да, с тех пор утекло много воды; евроархонты уже забанили Варуфакиса в своих государствах за позицию по Палестине, а журналистам Гардиана стыдливо приходится делать оговорки с «не всё так однозначно» под его критикой глобального консенсуса. Однако это вопросы частной морали, а подчинение технофеодализма иерархическим левиафанам являлось и является вопросом структурным. Удвоением контура контроля, если кратко.
И в подобную клоунаду критика современного капитализма выворачивается уже много лет. Проблема есть, безусловно. Всесильный демон-патриарх существует, его насекомое тело желает превратить человечество в собственный орган. Что делать? Как это «отдать корпорацию доброму дяде с резиновым лицом»? Что за кислотный коммунизм? Почему из желающего производства нет выхода? Зачем вы ставите табуретку и суёте голову в петлю?
О эта трагическая недосказанность.
⚡️Рафаэль Амброзиус Кусто поучаствовал в переговорах, но не смог вывести диалог на хорошую концовку.
Я без тени иронии считаю Disco Elysium лучшим политическим альманахом и руководством по всем ключевым событиям ближайшего будущего. Великое произведение, настольная книга-игра нашего таймлайна, не меньше.
Буду периодически заходить. Устраивать сеансы гадания на пикселях, так сказать.
Буду периодически заходить. Устраивать сеансы гадания на пикселях, так сказать.
Здравствуйте Дональд Фредович! Вот как выходит у вас. Значит тот кто работал спину гнул работал пахал и не покладал рук тот и не родной, гады эти блядские они роднее. Вот как. А они и пальцем не пошевелили они приедут насрут и уедут. И вы в дураках. Я себе в душу срать не позволю я вам не пацан сопливый. Я войну прошёл а вы тут жопу просиживали чаи гоняли а я там кровь лил за вас а теперь мне значит — побоку! А помочь мне не помогаете видно я рожей не вышел. Конешно как же! Я ведь пиздить про науку не умею я в деревне родился а вы городской вы вон всё анекдотики травите а не то что. Вы все думаете мы вам обязаны вы вот благодетель а мы работай здесь! Нет дорогой товарищ я тоже кое чего соображаю. Так что я так издеваться над собой не позволю я срать не позволю на себя как никак а я тоже почище вашего жизнь знаю. А вы блядские гады хуевы вы думаете что я так вот позволю! Нет я не позволю! Я на вас всю общественность подниму чтобы просветили вас гадов гадских! И я ебал вас гады вы нас думаете что мы должны! Нет дорогой мы не должны это ты должен нам чтоб не срать а только приезжать и так то! Ты думаешь мы срать только на нас а потом вы петухами ходите. Нет я ебал вас гадов я вас срал на вас говна не можете так чтобы мы работали только. Вы срал а я тебе говорил мы дом общественность ебал тебя гадов и мы же и будем а не вы чтоб мы пахали. Мы пахали а ты я ебал. Я тебя ебал гад ты и я. Я тебя ебал гад такой чтобы говно.
Переговорный фон максимально осложнился? Срочно выпускайте Канье со свастоном!
Ладно, получился смешной день с великолепными перфомансами, тонкими техниками дипломатии и мощным вайбом «the game was rigged from the start» от красного человека.
Теперь можно и спать ложиться.
Теперь можно и спать ложиться.