Чиновники Сарасовской области решают возродить литературный журнал «Пламя». Исключительно в интересах губернатора — чтобы в первом номере вышла подборка прозы дяди замглавы АП: «Вручим ему журнал с дядюшкой — считай, шеф переутвержден». Нанятая на должность редактора Аня находит в архиве неопубликованную 15 лет назад рукопись и понимает, что ее автор — так и не пойманный тогда серийный убийца. Узнав, что текст нашли, он начинает убивать снова.
От мощнейшего триллера Шамиля Идиатуллина «До февраля» не оторваться. Саспенс обеспечивает повествование от лица жертв — ни разу не новаторский прием, зато в сценах убийств работает отлично: до последнего надеешься, что вот хоть этот-то персонаж выживет, и опять получаешь новую дозу шока. Маньяк Идиатуллина — тотальное, абсолютное зло, которое, кажется, невозможно победить. По крайней мере, пока не выяснил отношения с прошлым. Будущее тоже, как мы знаем, не сахар: «Новый год будет лучше старого», — заявляет герой романа в декабре 2021-го. Многие так думали. До февраля.
Чиновники Сарасовской области решают возродить литературный журнал «Пламя». Исключительно в интересах губернатора — чтобы в первом номере вышла подборка прозы дяди замглавы АП: «Вручим ему журнал с дядюшкой — считай, шеф переутвержден». Нанятая на должность редактора Аня находит в архиве неопубликованную 15 лет назад рукопись и понимает, что ее автор — так и не пойманный тогда серийный убийца. Узнав, что текст нашли, он начинает убивать снова.
От мощнейшего триллера Шамиля Идиатуллина «До февраля» не оторваться. Саспенс обеспечивает повествование от лица жертв — ни разу не новаторский прием, зато в сценах убийств работает отлично: до последнего надеешься, что вот хоть этот-то персонаж выживет, и опять получаешь новую дозу шока. Маньяк Идиатуллина — тотальное, абсолютное зло, которое, кажется, невозможно победить. По крайней мере, пока не выяснил отношения с прошлым. Будущее тоже, как мы знаем, не сахар: «Новый год будет лучше старого», — заявляет герой романа в декабре 2021-го. Многие так думали. До февраля.
On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change.
from kr
