Помимо этих общих культурных различий, существует техническая проблема, заключающаяся в том, что в разных странах вычислительная наука в целом и программирование в частности оцениваются совершенно по-разному.
Программирование является одной из самых сложных отраслей прикладной математики, потому что это одна из самых сложных отраслей инженерии, и наоборот. Объяснить это, например, французу — даже если он понимает английский! — почти невозможно: невозможность — не говоря уже об необходимости! — прочно обосноваться в обеих областях человеческой деятельности для такой жертвы Бурбаки просто выходит за рамки его воображения. По совершенно другим причинам это одинаково трудно понять прагматичному программисту с американского Среднего Запада.
Отдельное слово или два нужно посвятить немецкой вычислительной науке, потому что среди участников было так много немцев — около трети. Немецкая вычислительная наука все еще очень несбалансирована. С намерением догнать и продвинуть эту область, немецкое федеральное правительство совершило волшебный акт высокоскоростного основания кафедр вычислительной науки только в Бог знает скольких немецких университетах. Проблема, оставшаяся перед университетами, заключалась в том, как заполнить все эти недавно созданные кафедры. Ожидаемое произошло: большинство из них были заполнены либо специалистами по теории автоматов и т. п., либо опытными прагматиками, и новая жизнь была вдохнута в бесплодную полемику между «теорией» и «практикой». Между этими двумя крайностями (и, надеюсь, выше) ряд «истинных» ученых-компьютерщиков должны были удерживать поле вместе. Политическое решение о том, что эти истинные ученые-компьютерщики должны представить (и представлять) единый взгляд на предмет — и должны делать это в единой немецкой терминологии — стало катастрофическим, когда была сделана техническая ошибка, выбрав концепции АЛГОЛА 68 в качестве фундаментальных, на которых предмет должен был развиваться дальше. Но нельзя основывать научную дисциплину на путанице, и, следовательно, с тех пор мы увидели исключительно мало немецкого развития науки о вычислениях. (Немецкое принятие ALGOL 68 оказало на немцев такое же парализующее воздействие, как и решение русских в конце шестидесятых годов разработать в качестве своей следующей национальной серии компьютеров бит-совместимую копию IBM 360 — величайшую победу Америки в холодной войне!—.) А с мыслителями, которые допускают только операциональные определения языков программирования, на самом деле мало что можно сделать. Либо забыть о языках программирования и вернуться к более знакомому предмету теории рекурсивных функций, либо сосредоточиться на управлении сложными реализациями сложных языков на усложняющихся машинах; и это, похоже, происходит. Разделение между теорией, не нужной на практике, и практикой без поддерживающей теории снова полное, и я едва ли осмеливаюсь спрашивать немецкого коллегу о ходе его работы, опасаясь, что вопрос будет слишком болезненным.
Нетрудно заметить, что Дейкстра отмечает три интересных вещи:
а) Существует разница в успехе компьютерных наук, которая продиктована разницей институтов старой науки,как, например, в случае Франции - институализации математики б) разработчики из Германии при создании большого числа кафедр компьютерной инженерии попробовали создать некий единый стандарт, и этот стандарт оказался неудачным - ALGOL 68 привел к путанице и парализовал работу (якобы) в) В СССР проблемой стал переход на IBM, буквально 1 фраза, на которой возникло некоторое число публикаций об упущенном шансе.
Помимо этих общих культурных различий, существует техническая проблема, заключающаяся в том, что в разных странах вычислительная наука в целом и программирование в частности оцениваются совершенно по-разному.
Программирование является одной из самых сложных отраслей прикладной математики, потому что это одна из самых сложных отраслей инженерии, и наоборот. Объяснить это, например, французу — даже если он понимает английский! — почти невозможно: невозможность — не говоря уже об необходимости! — прочно обосноваться в обеих областях человеческой деятельности для такой жертвы Бурбаки просто выходит за рамки его воображения. По совершенно другим причинам это одинаково трудно понять прагматичному программисту с американского Среднего Запада.
Отдельное слово или два нужно посвятить немецкой вычислительной науке, потому что среди участников было так много немцев — около трети. Немецкая вычислительная наука все еще очень несбалансирована. С намерением догнать и продвинуть эту область, немецкое федеральное правительство совершило волшебный акт высокоскоростного основания кафедр вычислительной науки только в Бог знает скольких немецких университетах. Проблема, оставшаяся перед университетами, заключалась в том, как заполнить все эти недавно созданные кафедры. Ожидаемое произошло: большинство из них были заполнены либо специалистами по теории автоматов и т. п., либо опытными прагматиками, и новая жизнь была вдохнута в бесплодную полемику между «теорией» и «практикой». Между этими двумя крайностями (и, надеюсь, выше) ряд «истинных» ученых-компьютерщиков должны были удерживать поле вместе. Политическое решение о том, что эти истинные ученые-компьютерщики должны представить (и представлять) единый взгляд на предмет — и должны делать это в единой немецкой терминологии — стало катастрофическим, когда была сделана техническая ошибка, выбрав концепции АЛГОЛА 68 в качестве фундаментальных, на которых предмет должен был развиваться дальше. Но нельзя основывать научную дисциплину на путанице, и, следовательно, с тех пор мы увидели исключительно мало немецкого развития науки о вычислениях. (Немецкое принятие ALGOL 68 оказало на немцев такое же парализующее воздействие, как и решение русских в конце шестидесятых годов разработать в качестве своей следующей национальной серии компьютеров бит-совместимую копию IBM 360 — величайшую победу Америки в холодной войне!—.) А с мыслителями, которые допускают только операциональные определения языков программирования, на самом деле мало что можно сделать. Либо забыть о языках программирования и вернуться к более знакомому предмету теории рекурсивных функций, либо сосредоточиться на управлении сложными реализациями сложных языков на усложняющихся машинах; и это, похоже, происходит. Разделение между теорией, не нужной на практике, и практикой без поддерживающей теории снова полное, и я едва ли осмеливаюсь спрашивать немецкого коллегу о ходе его работы, опасаясь, что вопрос будет слишком болезненным.
Нетрудно заметить, что Дейкстра отмечает три интересных вещи:
а) Существует разница в успехе компьютерных наук, которая продиктована разницей институтов старой науки,как, например, в случае Франции - институализации математики б) разработчики из Германии при создании большого числа кафедр компьютерной инженерии попробовали создать некий единый стандарт, и этот стандарт оказался неудачным - ALGOL 68 привел к путанице и парализовал работу (якобы) в) В СССР проблемой стал переход на IBM, буквально 1 фраза, на которой возникло некоторое число публикаций об упущенном шансе.
Итак, о чем идет речь?
BY Цифровой геноцид
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from kr
