Сейчас среди якобы правых блогеров (не будем показывать пальцем) продолжает набирать популярность следующий нарратив: «анти-sjw превратились в sjw, они начали перегибать палку». Лично я полностью согласен с ДОКом в этом вопросе. Совершенно не понимаю, почему меня должно волновать то самое «перегибание палки», если я считаю, что левой повестки не должно существовать в принципе ни в каком виде и ни в каком количестве. Все остальное — это всегда временные и/или вынужденные компромиссы.
А заявления о том, что анти-sjw превратились в sjw для меня выглядят примерно так: полиция арестовала педофила, а разъяренная толпа хочет его линчевать. Нет ничего плохого в том, чтобы выступить в этой ситуации голосом разума и настаивать на важности соблюдения законности. При этом ты прекрасно понимаешь и, вполне возможно, разделяешь эмоции этих людей. Вместо этого нам говорят, что они ничем не лучше педофила.
Сейчас среди якобы правых блогеров (не будем показывать пальцем) продолжает набирать популярность следующий нарратив: «анти-sjw превратились в sjw, они начали перегибать палку». Лично я полностью согласен с ДОКом в этом вопросе. Совершенно не понимаю, почему меня должно волновать то самое «перегибание палки», если я считаю, что левой повестки не должно существовать в принципе ни в каком виде и ни в каком количестве. Все остальное — это всегда временные и/или вынужденные компромиссы.
А заявления о том, что анти-sjw превратились в sjw для меня выглядят примерно так: полиция арестовала педофила, а разъяренная толпа хочет его линчевать. Нет ничего плохого в том, чтобы выступить в этой ситуации голосом разума и настаивать на важности соблюдения законности. При этом ты прекрасно понимаешь и, вполне возможно, разделяешь эмоции этих людей. Вместо этого нам говорят, что они ничем не лучше педофила.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from kr
