Новый Джокер абсолютно неинтересен как фильм, однако интересен как феномен. Тодд Филлипс последовательно руинит и все, что сделало первый фильм культовым, и все то, что могли все ожидать от второго. Мюзикл, который не состоялся, процедурал, лишенный агональности и справедливости, романтика, которая невозможна. Здесь не реализуется ни один элемент, данный в условиях, здесь даже Джокер вынесен за скобки. В конце концов, это просто очень неинтересные и скучные два с лишним часа. Но это именно то, как работает фильм. «Безумие на двоих» — радикальное развенчание и фигуры безумца, и протестной философии, и супергероики, и самой индустрии. Такие фигуры, как Джокер, не могут быть развенчаны на диегитическом уровне, на уровне нарратива. Нельзя просто разоблачить Джокера, нельзя усилить его драму или его злодейство: чем больше злодей разоблачается, чем он ужаснее и глубже, тем сильнее его чары. Но, оказалось, можно подорвать культ на рецептивном уровне, сыграть злую шутку со зрителем, привыкшему к спектаклю, — заставить его скучать. Здесь нет ничего, вокруг чего мог бы сложиться культ. Скука становится структурообразующей, она работает на уровне политического жеста как антикультовый, подрывной механизм. Скучающий и разочаровыванный зритель — то, чего Филлипс, видимо, сознательно добивался. Подобно тому, как разочарованные группы последователей покинули зал суда, когда Артур отказался от роли Джокера, ровно то же должны сделать зрители самого «Джокера». В общем-то и те, и те — зрители одного и того же. Артур Флек абсолютно никчемен, но не потому, что покалечен и убийца, воплощение морального уродства, а потому что за ним неинтересно наблюдать. Наверное, это самая грандиозная демонстрация «банальности зла». В общем Тодд Филиппс, по всей видимости, вполне сознательно показал всем большой смачный фак. И реакция критиков и кассовые сборы тому лишь подтверждение. Тот случай, когда провал — это успех.
Новый Джокер абсолютно неинтересен как фильм, однако интересен как феномен. Тодд Филлипс последовательно руинит и все, что сделало первый фильм культовым, и все то, что могли все ожидать от второго. Мюзикл, который не состоялся, процедурал, лишенный агональности и справедливости, романтика, которая невозможна. Здесь не реализуется ни один элемент, данный в условиях, здесь даже Джокер вынесен за скобки. В конце концов, это просто очень неинтересные и скучные два с лишним часа. Но это именно то, как работает фильм. «Безумие на двоих» — радикальное развенчание и фигуры безумца, и протестной философии, и супергероики, и самой индустрии. Такие фигуры, как Джокер, не могут быть развенчаны на диегитическом уровне, на уровне нарратива. Нельзя просто разоблачить Джокера, нельзя усилить его драму или его злодейство: чем больше злодей разоблачается, чем он ужаснее и глубже, тем сильнее его чары. Но, оказалось, можно подорвать культ на рецептивном уровне, сыграть злую шутку со зрителем, привыкшему к спектаклю, — заставить его скучать. Здесь нет ничего, вокруг чего мог бы сложиться культ. Скука становится структурообразующей, она работает на уровне политического жеста как антикультовый, подрывной механизм. Скучающий и разочаровыванный зритель — то, чего Филлипс, видимо, сознательно добивался. Подобно тому, как разочарованные группы последователей покинули зал суда, когда Артур отказался от роли Джокера, ровно то же должны сделать зрители самого «Джокера». В общем-то и те, и те — зрители одного и того же. Артур Флек абсолютно никчемен, но не потому, что покалечен и убийца, воплощение морального уродства, а потому что за ним неинтересно наблюдать. Наверное, это самая грандиозная демонстрация «банальности зла». В общем Тодд Филиппс, по всей видимости, вполне сознательно показал всем большой смачный фак. И реакция критиков и кассовые сборы тому лишь подтверждение. Тот случай, когда провал — это успех.
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from kr
