Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/keepkurs1/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Держать Курс | Telegram Webview: keepkurs1/4938 -
Отечественный социальный исследователь Виктор Шнирельман, специализирующийся на истории современного национализма на постсоветском пространстве, в своей книжке “Русское родноверие”, касаясь его советских истоков, пишет об том, как в рамках антирелигиозной и антизападнической пропаганды 60-70-х советское государство потворствовало развитию неких “народных традиций”, призванных заместить христианские и исламские обряды, по-прежнему пользующиеся популярностью у простонародья несмотря на почти полувековой государственный курс атеистического просвещения.
Разработкой “безрелигиозных праздников” по поручению Идеологической комиссии КПСС занялись специально созданные Советы по пропаганде и внедрению новых социалистических обрядов, - Высшей профсоюзной школой был даже разработан специальный курс под названием “Народные праздники и обряды”, - которые преподносили дело так, будто дохристианские/доисламские народные праздники были связаны не с религией, а с хозяйственным циклом и бытовым календарем, так что в основе своей они имели якобы атеистическое содержание.
Таким образом, например, в 70-е было восстановлено празднование запрещенного большевиками еще в 30-х Навруза, имевшего зороастрийские корни, а на Кавказе пошла волна интереса к местным языческим обычаям под видом “возрождения обрядов, праздников и традиций, не связанных по своему происхождению с официальной религией”. С другой стороны, в 60-е была почему-то осуждена вполне языческая Масленица, но, как пишет Шнирельман, столкнувшись с негативной демографической тенденцией в русском селе в 60-70-е, советская власть попыталась учредить вместо Масленицы молодежный весенний праздник “Русской березки”, призванный побудить юношей и девушек к заключению браков и производству потомства.
Пропагандисты “народных обрядов” апеллировали к идеализированному демократическому дохристианскому/доисламскому прошлому, стремясь внести в “национальную форму” традиций и обрядов “социалистическое содержание”; подчеркивали “прогрессивную” самобытность и свободомыслие народов, которые сопротивлялись силовому насаждению “реакционных” христианства и ислама, разрушивших традиционное равенство, деформировавших исконную народную культуру и разделивших общество на рабов и рабовладельцев; настаивали, что все это “бесценное культурное наследие” относится даже не к религии, а к этнической идентичности. Все эти выведенные советскими пропагандистами нарративы нам сегодня хорошо известны благодаря их изложению т.н. русскими “родноверами”; собственно, Шнирельман прямо и пишет о том, что расцветшее буйным цветом в Перестройку русское неоязычество базировалось на переосмыслении антикоммунистическими диссидентами-националистами тех постулатов, которые в 60-70-е рождал советский агитпроп, исполнявший задачу подрыва традиционных религий и насаждения антизападных, “почвеннических” настроений.
Утверждение смелое, хотя, на мой взгляд, речь может идти и не о заимствовании, а о схожей траектории теоретического развития, ибо на тех же самых основах, - романтическая идеализация дофеодального прошлого, некоторый демократизм и скепсис по адресу христианства, разрушившего этот идеальный мир народного равноправия и свободы, - покоилось и европейское неоязычество эпохи романтизма/неоромантизма второй половины 19 века.
Любопытно что Шнирельман намекает так же на то, что неприязнь к иудаизму и евреям в целом современные русские этно-националисты-родноверы тоже наследовали из советского агитпропа, в котором процветал т.н. “антисионизм”, доходивший до паранаидально-заговорщицких теорий, несколько напоминающих дореволюционные взгляды “Союза русского народа”. Якобы, распространенная советской государственной пропагандой ненависть к коварному и всепроникающему “сионизму” (ака “еврейскому фашизму”) вкупе с примитивным пониманием христианства как порождения иудаизма, через которое восточные славяне были закабалены феодалами и царями, вполне закономерно привело к самому обыкновенному антисемитизму, ставшему одной из надежных идейных опор русских “родноверов”.
Отечественный социальный исследователь Виктор Шнирельман, специализирующийся на истории современного национализма на постсоветском пространстве, в своей книжке “Русское родноверие”, касаясь его советских истоков, пишет об том, как в рамках антирелигиозной и антизападнической пропаганды 60-70-х советское государство потворствовало развитию неких “народных традиций”, призванных заместить христианские и исламские обряды, по-прежнему пользующиеся популярностью у простонародья несмотря на почти полувековой государственный курс атеистического просвещения.
Разработкой “безрелигиозных праздников” по поручению Идеологической комиссии КПСС занялись специально созданные Советы по пропаганде и внедрению новых социалистических обрядов, - Высшей профсоюзной школой был даже разработан специальный курс под названием “Народные праздники и обряды”, - которые преподносили дело так, будто дохристианские/доисламские народные праздники были связаны не с религией, а с хозяйственным циклом и бытовым календарем, так что в основе своей они имели якобы атеистическое содержание.
Таким образом, например, в 70-е было восстановлено празднование запрещенного большевиками еще в 30-х Навруза, имевшего зороастрийские корни, а на Кавказе пошла волна интереса к местным языческим обычаям под видом “возрождения обрядов, праздников и традиций, не связанных по своему происхождению с официальной религией”. С другой стороны, в 60-е была почему-то осуждена вполне языческая Масленица, но, как пишет Шнирельман, столкнувшись с негативной демографической тенденцией в русском селе в 60-70-е, советская власть попыталась учредить вместо Масленицы молодежный весенний праздник “Русской березки”, призванный побудить юношей и девушек к заключению браков и производству потомства.
Пропагандисты “народных обрядов” апеллировали к идеализированному демократическому дохристианскому/доисламскому прошлому, стремясь внести в “национальную форму” традиций и обрядов “социалистическое содержание”; подчеркивали “прогрессивную” самобытность и свободомыслие народов, которые сопротивлялись силовому насаждению “реакционных” христианства и ислама, разрушивших традиционное равенство, деформировавших исконную народную культуру и разделивших общество на рабов и рабовладельцев; настаивали, что все это “бесценное культурное наследие” относится даже не к религии, а к этнической идентичности. Все эти выведенные советскими пропагандистами нарративы нам сегодня хорошо известны благодаря их изложению т.н. русскими “родноверами”; собственно, Шнирельман прямо и пишет о том, что расцветшее буйным цветом в Перестройку русское неоязычество базировалось на переосмыслении антикоммунистическими диссидентами-националистами тех постулатов, которые в 60-70-е рождал советский агитпроп, исполнявший задачу подрыва традиционных религий и насаждения антизападных, “почвеннических” настроений.
Утверждение смелое, хотя, на мой взгляд, речь может идти и не о заимствовании, а о схожей траектории теоретического развития, ибо на тех же самых основах, - романтическая идеализация дофеодального прошлого, некоторый демократизм и скепсис по адресу христианства, разрушившего этот идеальный мир народного равноправия и свободы, - покоилось и европейское неоязычество эпохи романтизма/неоромантизма второй половины 19 века.
Любопытно что Шнирельман намекает так же на то, что неприязнь к иудаизму и евреям в целом современные русские этно-националисты-родноверы тоже наследовали из советского агитпропа, в котором процветал т.н. “антисионизм”, доходивший до паранаидально-заговорщицких теорий, несколько напоминающих дореволюционные взгляды “Союза русского народа”. Якобы, распространенная советской государственной пропагандой ненависть к коварному и всепроникающему “сионизму” (ака “еврейскому фашизму”) вкупе с примитивным пониманием христианства как порождения иудаизма, через которое восточные славяне были закабалены феодалами и царями, вполне закономерно привело к самому обыкновенному антисемитизму, ставшему одной из надежных идейных опор русских “родноверов”.
BY Держать Курс
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%.
from kr
