За два проведенных в этом платье вечера все еще ощущаю легкую недосказанность — будто бы не начинала с истории платья разговор, не отвечала ей на все комплименты, а потом не рассказывала ее же таксисту, имевшему неосторожность уточнить, а по какому, мол, поводу в ноябре блестки.

История-то по большей части не обо мне, а о маме, которая за три дня до мероприятия выразила активное несогласие с моим «Да пойду в чем-нибудь». Для мамы со швейной машинкой и комнатой-мастерской на месте съехавшей дочери — это вообще красная тряпка, заклинание на привлечение — ну вы поняли!

Короче говоря, за все те же три дня, что я лежала под фервексами и градусниками в изоляции, пытаясь говорить с хрипотцой Скарлетт Йоханссон, а не алкоголика Василия, мама нашла референсы и ткань (она скорой помощью прибыла с... Wildberries) и сшила теперь мое любимое платье.

Недосказанность устранена, потенциал истории реализован, а вот мой фэшн-блогера — нет и никогда не будет. Везде придется писать «это тоже сшила мама». А она женщина неприятная, все еще отказывается брать заказы (даже мои иногда) и открывать ателье.