Часть 2. Житель г. Суджа Владимир Максин (Курская обл.) рассказывает, что было во время украинской атаки на город:
"Я стоял у вокзала, мимо проезжала машина. Там у нас стоит памятник МИГ-29. ВСУ его разбили, расстреляли из танков.
Оттуда слышу — крик боли, женские стоны. Машина, которая остановилась там, где памятник, попала под удар. Напротив меня стояла еще одна — полностью сгоревшая.
Стемнело. Я заполз за машину, потом в кювет. Лежал часа полтора. Встать уже не мог. Думал, если доползу до железной дороги, то смогу выбраться. Только поднялся — рядом автоматная очередь. Притих, пролежал еще какое-то время, уже сам не помню сколько. Начал замерзать, трясло.
Решил ползти к заводу, где раньше работал. Полз, пока не потерял сознание. Меня нашли женщины и затащили к себе. С ними был раненый водитель, ему попали в позвоночник. Он долго стонал, но под утро умер.
ВСУ держали базу на шиномонтажке. Один бандеровец заставил женщин сидеть там до утра, запретил выходить. Там был иностранный наемник, совсем не говорил по-русски, возможно румын. Второй — с закарпатским акцентом.
По дороге проезжала машина — женщины ехали за хлебом. Еще бы метров 10, и их бы тоже расстреляли."
Часть 2. Житель г. Суджа Владимир Максин (Курская обл.) рассказывает, что было во время украинской атаки на город:
"Я стоял у вокзала, мимо проезжала машина. Там у нас стоит памятник МИГ-29. ВСУ его разбили, расстреляли из танков.
Оттуда слышу — крик боли, женские стоны. Машина, которая остановилась там, где памятник, попала под удар. Напротив меня стояла еще одна — полностью сгоревшая.
Стемнело. Я заполз за машину, потом в кювет. Лежал часа полтора. Встать уже не мог. Думал, если доползу до железной дороги, то смогу выбраться. Только поднялся — рядом автоматная очередь. Притих, пролежал еще какое-то время, уже сам не помню сколько. Начал замерзать, трясло.
Решил ползти к заводу, где раньше работал. Полз, пока не потерял сознание. Меня нашли женщины и затащили к себе. С ними был раненый водитель, ему попали в позвоночник. Он долго стонал, но под утро умер.
ВСУ держали базу на шиномонтажке. Один бандеровец заставил женщин сидеть там до утра, запретил выходить. Там был иностранный наемник, совсем не говорил по-русски, возможно румын. Второй — с закарпатским акцентом.
По дороге проезжала машина — женщины ехали за хлебом. Еще бы метров 10, и их бы тоже расстреляли."
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors.
from kr
