Вчерась я, по обыкновению моему, пришел в трактир обедать. За столом сидели мы только четверо, я с моим приятелем и двое агличан, и все разговаривали о чем кто хотел. Агличане — о политических делах, а я с приятелем говорил о городских новостях, а между тем ели. В половину обеда вошли в нашу комнату два человека; один одет так, как обыкновенно городские купцы одеваются, а другой чисто, но однакож приметить было можно, что сей человек из приказного рода.
Купец подошел к трактирщику и спрашивал у него, что он возьмет за обед, чтобы накормить хорошенько восемь человек. Трактирщик спросил у него, кто будет обедать. Приказный служитель, не дав выговорить купцу, сказал: «У его милости завтре здесь обедать будет Правосудие. Он вознамерился его потрактовать, понеже дело его имеет быть в скорости предложено к слушанию; того ради и подлежит помянутое Правосудие трактовать весьма богато, а я, г. трактирщик, вас его милости рекомендовал».
Трактирщик сказал, что с других бы он взял и больше, но когда будет у него кушать только Правосудие, то он возьмет по два рубли с человека, опричь напитков. Купец пришел во изумление и спрашивал, сколько же надобно напитков, чтобы Правосудие совершенно употчивать? Трактирщик отвечал, что он наперед этого сказать не может, но что по окончании стола подаст ему самый верный счет. Купец спрашивал после цену вин и больше двух часов торговался; наконец, хотя и воздыхаючи, однакож отдал двадцать рублей в задаток и приказал приготовить хороший обед. Мы приметили, что купец отдавал деньги с великим сожалением, и из того заключили, что он сие делает по нужде.
По выходе их трактирщик и мы насчет их посмеялися довольно. Приятель мой и я весьма любопытны были видеть наказанный для Правосудия обед; и мы уговорились прийти туда на другой день. Сегодня в 12 часов пошли мы в тот трактир; мы хотели обедать в одной комнате, но трактирщик нам униженно доносил, что сего ему никак сделать невозможно; но он во удовольствие наше назначил нам побочную комнату, из которой мы все видеть и разговоры званых гостей слышать могли.
Купец бедный суетился и бегал, чтобы поскорее все было приготовлено и как возможно получше, но однакож как возможно и подешевле. Как скоро стол был накрыт, то купец вышел на крыльцо и почти целые два часа стоял на часах, ожидая прибытия своих гостей. Мы также ожидали их с нетерпеливостию, ибо мне хотелось узнать, в каком виде придет Правосудие на купецкий обед. Наконец, купец почти без памяти вбежал в назначенную для приему его гостей комнату и спрашивал, все ли готово, гости изволят ехать, и опрометью побежал встречать. Мы оба с приятелем устремили свой взор туда, откуда должно итти Правосудие. Наконец, оно показалось нам, но в каком же виде? — в виде нескольких секретарей и прочих приказных служителей.
У сего Правосудия глаза не были завязаны, они ими смотрели на стол, для них приготовленный, по нескольких обнадеживаниях, что купецкое дело решено будет скоро. Сели они за стол, и я увидел, что Правосудие кушало изрядно. Один из них из поставленной перед него бутылки налил рюмку и только что хотел пить, как почувствовал, что Правосудие тем оскорбляется, когда трактирщик вместо бургонского поставил ординарное вино. Купец, услыша сие, с крайним огорчением переменил ординарное на бургонское и тем удовлетворил Правосудие.
После начали пить здоровьи всех гостей шампанским, венгерским и прочими хорошими и дорогими винами; не позабыли тут и скотов Правосудия, их здоровье также пили аглинским пивом. Купец, подавая каждую бутылку, испускал вздох. Наконец, вздумалось им выпить по бокалу, благополучного окончания купецкого дели, и встали из-за стола. Тут начали играть на бильярде а ла-гер. Правосудие положило было с каждой персоны по нескольку империалов своих денег; но случившийся тут приказный крючок тотчас стал тому противоречить и сказал: «Понеже почтенный сей купец звал обедать на свой кошт, того ради и эта игра должна по Правосудию быть на его кошт».
Вчерась я, по обыкновению моему, пришел в трактир обедать. За столом сидели мы только четверо, я с моим приятелем и двое агличан, и все разговаривали о чем кто хотел. Агличане — о политических делах, а я с приятелем говорил о городских новостях, а между тем ели. В половину обеда вошли в нашу комнату два человека; один одет так, как обыкновенно городские купцы одеваются, а другой чисто, но однакож приметить было можно, что сей человек из приказного рода.
Купец подошел к трактирщику и спрашивал у него, что он возьмет за обед, чтобы накормить хорошенько восемь человек. Трактирщик спросил у него, кто будет обедать. Приказный служитель, не дав выговорить купцу, сказал: «У его милости завтре здесь обедать будет Правосудие. Он вознамерился его потрактовать, понеже дело его имеет быть в скорости предложено к слушанию; того ради и подлежит помянутое Правосудие трактовать весьма богато, а я, г. трактирщик, вас его милости рекомендовал».
Трактирщик сказал, что с других бы он взял и больше, но когда будет у него кушать только Правосудие, то он возьмет по два рубли с человека, опричь напитков. Купец пришел во изумление и спрашивал, сколько же надобно напитков, чтобы Правосудие совершенно употчивать? Трактирщик отвечал, что он наперед этого сказать не может, но что по окончании стола подаст ему самый верный счет. Купец спрашивал после цену вин и больше двух часов торговался; наконец, хотя и воздыхаючи, однакож отдал двадцать рублей в задаток и приказал приготовить хороший обед. Мы приметили, что купец отдавал деньги с великим сожалением, и из того заключили, что он сие делает по нужде.
По выходе их трактирщик и мы насчет их посмеялися довольно. Приятель мой и я весьма любопытны были видеть наказанный для Правосудия обед; и мы уговорились прийти туда на другой день. Сегодня в 12 часов пошли мы в тот трактир; мы хотели обедать в одной комнате, но трактирщик нам униженно доносил, что сего ему никак сделать невозможно; но он во удовольствие наше назначил нам побочную комнату, из которой мы все видеть и разговоры званых гостей слышать могли.
Купец бедный суетился и бегал, чтобы поскорее все было приготовлено и как возможно получше, но однакож как возможно и подешевле. Как скоро стол был накрыт, то купец вышел на крыльцо и почти целые два часа стоял на часах, ожидая прибытия своих гостей. Мы также ожидали их с нетерпеливостию, ибо мне хотелось узнать, в каком виде придет Правосудие на купецкий обед. Наконец, купец почти без памяти вбежал в назначенную для приему его гостей комнату и спрашивал, все ли готово, гости изволят ехать, и опрометью побежал встречать. Мы оба с приятелем устремили свой взор туда, откуда должно итти Правосудие. Наконец, оно показалось нам, но в каком же виде? — в виде нескольких секретарей и прочих приказных служителей.
У сего Правосудия глаза не были завязаны, они ими смотрели на стол, для них приготовленный, по нескольких обнадеживаниях, что купецкое дело решено будет скоро. Сели они за стол, и я увидел, что Правосудие кушало изрядно. Один из них из поставленной перед него бутылки налил рюмку и только что хотел пить, как почувствовал, что Правосудие тем оскорбляется, когда трактирщик вместо бургонского поставил ординарное вино. Купец, услыша сие, с крайним огорчением переменил ординарное на бургонское и тем удовлетворил Правосудие.
После начали пить здоровьи всех гостей шампанским, венгерским и прочими хорошими и дорогими винами; не позабыли тут и скотов Правосудия, их здоровье также пили аглинским пивом. Купец, подавая каждую бутылку, испускал вздох. Наконец, вздумалось им выпить по бокалу, благополучного окончания купецкого дели, и встали из-за стола. Тут начали играть на бильярде а ла-гер. Правосудие положило было с каждой персоны по нескольку империалов своих денег; но случившийся тут приказный крючок тотчас стал тому противоречить и сказал: «Понеже почтенный сей купец звал обедать на свой кошт, того ради и эта игра должна по Правосудию быть на его кошт».
BY Nomica Chronica | Юридическая летопись
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from kr
