Вэнс на Мюнхенской конференции по безопасности жжет напалмом, выворачивая Канта концепт безопасности наизнанку.

Если ранее, традиционно (если не учитывать Парижскую школу безопасности), считалось, что внутренняя безопасность (insecurity) – это ключевая проблема, прежде всего, «слабых» государств (по определению – неевропейских), то Вэнс заявляет, что «угроза, которая меня больше всего беспокоит по отношению к Европе, – это не Россия, не Китай, не любой другой внешний актор. Меня беспокоит угроза изнутри». При этом фиксируется раскол между гражданами и политиками, которые отступают от «самых фундаментальных [демократических] ценностей» Европы и, прежде всего, ценности свободы слова.

Для нас в Центральной Азии оценки Вэнса, что «нет никакой безопасности, если вы боитесь голосов, мнений и совести, которыми руководствуется ваш собственный народ» и что «демократии …, если позволить нашим гражданам высказывать свое мнение, … станут еще сильнее», конечно не новы. Интересно, как на них отреагируют в Европе.

«Если я правильно его [Вэнса] понял, он сравнивает часть Европы с авторитарными режимами. Это неприемлемо», – отметил Министр обороны Германии Борис Писториус.

Ну что тут сказать? Писториус понял Вэнса.

На рисунке – данные по внешней миграции в Казахстане. На графике сальдо две точки «излома» – 2020 и 2022 годы. Объяснить данные можно как минимум тремя способами:
- влияние внешних факторов (2020 год – карантинные меры, связанные с COVID-19, 2022 год – начало войны между Россией и Украиной);
- влияние внутренних факторов (2020 год – запуск установки на «Справедливый Казахстан», 2022 год – запуск «Нового Казахстана»);
- сочетание внешних и внутренних факторов.
Можно добавить трансформацию миграционных политик некоторых стран.
То, какой вариант объяснения будет выбран, – зависит от концептуальных рамок, в которых работает исследователь. Можно, конечно, выйти за рамки статистики и попробовать поработать с людьми, но и тут то, как и какие вопросы будут задаваться, и то, как они будут интерпретироваться, будет определяться концептуальными рамками.

PS. Кстати, а почему мы смотрим только на сальдо?

Интенсификация и, реже, эскалация военных действий с началом чего-то похожего на переговоры по урегулированию войны между Россией и Украиной – процессы, ожидавшиеся значительной частью специалистов. Так что атака КТК не удивительна.

Интересна официальная реакция КТК. С одной стороны, обозначение атаки как «террористического удара». С другой – отказ от фиксации стороны, которая этот удар нанесла. Все в духе дискурса, в рамках которого жили (живут?) страны Центральной Азии (позиционирование как угрозы аморфного «международного терроризма»). И как вишенка – перечисление всех акционеров консорциума с указанием доли участия.

Интересно, на кого ориентированы казахстанские информационные каналы, когда они пишут "глава РФПИ Кирилл Дмитриев"? Как много казахстанцев с ходу могут сказать, что такое "РФПИ"?

Издательство Ad Marginem в этом году планирует выпустить переиздание сразу четырех работ Мишеля Фуко. Одно заявлено в новом переводе:
- «История сексуальности 4» (первое издание вышло в 2021 году, перевод - С. Гашков);
- «Надзирать и наказывать» (первое издание было в 1995 году, перевод – В. Наумов);
- «Рождение клиники», перевод - А. Дьяков (первое издание было сделано в 1998 году издательством «Смысл», перевод – А. Тхостов);
- «История безумия в классическую эпоху» (первое издание было сделано в 1997 году издательством «Университетская книга СПб», перевод – И. Стаф).

Кстати, первые издания «Надзирать и наказывать», «Рождение клиники» и «История безумия» на русском языке были сделаны при поддержке Института «Открытое общество» (aka «Фонд Сороса»).

Почему я про Фуко вспомнил?
Меня попросили высказать свое мнение о соотношении фукодианских концептов «дискурсивная формация» и «диспозитив». Моя «рабочая» версия такая:

Моя реконструкция будет такой (без учета Агамбена, но с учетом лекций Фуко):
Дискурсивная формация – пространство, формируемое структурным единством дискурсов и дискурсивных практик, свойственных какой-то данной эпохе. Это больше про то, как существуют «слова» (знание) с структурной точки зрения. Ключевые слова: знание, структура, существование.
Диспозитив – механизм производства и возможности знания чего-то и этого чего-то самого, свойственный какой-то заданной эпохе. Это больше про то, как возможно возникновение знания с точки зрения власти. Ключевые слова: знание, власть, возникновение.

Предприятия Агентства оборонной промышленности при Министерстве обороны Республики Узбекистан участвуют в выставке оборонных технологий IDEX-2025 (Абу-Даби) с бронемашинами Arslon 8×8 и Arslon 6×6, а также 155-мм самоходной гаубицей To‘fon на бронированном колесном шасси 6х6.
О бронемашинах Arslon, которые производит компания Krantas Group много писали в 2024 году.

В июле 2024 года вместе с коллегами из стран региона принял участие в международной конференции «Формирование нового мирового порядка: место и роль Центральной Азии в мультиполярном мире» в Алматы. Организатором данной конференции выступило Представительство Фонда Розы Люксембург в Центральной Азии.

Недавно был опубликован сборник материалов конференции под редакцией доктора исторических наук Ирины Александровны Черных. PDF-версия сборника доступна на сайте Представительства Фонда Розы Люксембург в Центральной Азии.

Считаю удачным подход организаторов к созданию благоприятной рабочей атмосферы, где участники имели возможность подробно обсудить каждый доклад. По опыту могу сказать, что зачастую на таких мероприятиях заявляется очень много спикеров, и времени на вопросы, рефлексию и дискуссии практически не остается. Благодаря фидбэку коллег существенно изменил и дополнил свою статью «Потенциал и возможности регионализации в Центральной Азии: взгляд из Душанбе», которая представлена на этом сборнике (стр. 78-90).

Моя статья посвящена рассмотрению потенциала и особенностей регионализации в Центральной Азии. В ней раскрывается современный потенциал сотрудничества в
регионе: особенности взаимодействия в сферах политики и безопасности, торговли, транзита и транспорта, в водной сфере; вызовы, связанные с изменением климата; уроки, извлеченные из предыдущего опыта интеграции, и «сдерживающие факторы» регионализации в регионе; а также фактор многовекторности внешней политики и поиск баланса между отношениями с Севером и Югом и с Востоком и Западом. В заключение рассматриваются условия, от которых будут зависеть вероятные сценарии развития ситуации и регионализации в Центральной Азии в ближайшем будущем.

Аннотация сборника:

«Сборник статей посвящен широкому кругу вопросов, связанных с трансформацией системы международных отношений и местом и ролью Центральной Азии в изменяющемся мире.

Авторы статей представляют концептуальное видение мультиполярного мира, рассматривают внешние факторы, влияющие на процессы регионализации в Центральной Азии, например в контексте ситуации в Афганистане или в фокусе развития формата «С5+1». Серия статей посвящена тому, как Центральная Азия позиционирует себя в формирующемся миропорядке, рассматриваются теоретические основы регионализации через призму теории регионального комплекса безопасности, идеи многополярного регионализма, потенциал и возможности региона как единого целого. Анализируются экономические предпосылки позиционирования стран Центральной Азии в мультиполярном мире, динамика развития транспортной связанности в регионе, а также перспективы центральноазиатской интеграции в контексте опыта ЕС и АСЕАН.

Сборник статей рассчитан как на специалистов в сфере центральноазиатских исследований, изучения вопросов безопасности и международных отношений, так и на широкую читательскую аудиторию, нацеленную на понимание происходящих социальных процессов в регионе.

Мнение авторов статей может не совпадать с позицией Фонда Розы Люксембург».

Пользуясь случаем, выражаю благодарность профессору Ирине Александровне Черных и госпоже Марлис Линке, главе Представительства Фонда Розы Люксембург в Центральной Азии за приглашение и возможность выступить на этой международной конференции.

https://www.group-telegram.com/rizoyon

Моя статья «Центральная Азия в современном мире: прочтение через теорию
регионального комплекса безопасности» там 👆тоже есть

Demoscope опубликовал данные по очередному опросу «Отношение казахстанцев к войне в Украине» (предыдущие были в 2022 и 2023 годах) и дал собственную краткую интерпретацию данных. Из приведенных данных, с учетом погрешности в 5%,бесспорны следующие тенденции:
- устойчивое снижение интереса со стороны казахстанцев к ситуации (на 10,1% опрошенных за период в два года);
- снижение доли людей, которые готовы как-то оценить ситуацию (на 8,5%).

Кстати, о снижении интереса к войне можно судить и по самому Demoscope, который в 2024 году опрос не поводил.

Относительно интерпретации. Вывод, что «значительная часть казахстанцев подвержена влиянию российской пропаганды при оценке мотивов и сути
войны в Украине» из опроса не следует. На российские СМИ как источник информации указало только 9,3% опрошенных. Тут есть, конечно, нюансы, так как (1) социальные
сети, которые использует 55,8% никак не стратифицируются и (2) Demoscope, делая свою интерпретацию, ссылается на другие исследования, правда без ссылки.

Кстати, картинка в тему от Бисер

21 февраля в Узбекистане прошло заседание Совета безопасности, в ходе которого было принято решение о формировании в Вооруженных силах «подразделения по борьбе с дронами, применению роботизированной техники …, а также киберструктур, использующих технологии искусственного интеллекта». Помимо этого, было указано на «необходимость … создания единой автоматизированной системы управления войсками на основе технологий искусственного интеллекта».
В этот же день была опубликована информация о том, что Центр инновационных технологий Агентства оборонной промышленности оказывает поддержку «стартап-проектам по робототехнике и беспилотным летательным аппаратам».
Тут, естественно, напрашивается вывод об учете и использовании опыта военных конфликтов последних лет (прежде всего – войны между Россией и Украиной) в странах Центральной Азии.

«Как причудливо тасуется колода» или вот такой YouTube

Когда ты не готов принять данные Exit pools, но что-то в печать давать нужно

Еще за выборами в Германии интересно следить на страничке The Guardian. Правда здесь всех левых называют "популистами" :)

На сайте Politik.uz вышла статья «Нейтралитет, но не совсем» про влияние войны между Россией и Украиной на страны Центральной Азии. Охватывает все пять стран и все три года. Со ссылками на источники (хотя и не всегда первичные).

В конце 2024 года в Osteuropa вышла наша с Ириной Черных статья «Selbst-Bestimmung Kasachstans Gesellschaft und der Krieg in der Ukraine» (авторское название было «Война и мир: реакция казахстанского общества на войну между Россией и Украиной». Так как в ходе подгонки статьи под формат журнала методологическую часть «выпилили» воспроизведу ее здесь.

«Предлагаемая в статье концептуализация казахстанского общества и его трансформации под воздействием перехода конфликта между Россией и Украиной к открытым военным действиям включает два пункта. Во-первых – прочтение общества через идентичность, принятое в Копенгагенской школе исследований безопасности: «Общество – это идентичность, самосознание сообществ и индивидов, идентифицирующих себя как членов сообщества» (Buzan et al. 1998: 119). Во-вторых – различение сильных и слабых обществ, как оно было предложено Дж. Мигдалом (Migdal 1998) и, позже, развито А. Сайкалом и С. Райт (Saikal and Wright 2016). Различение сильных и слабых обществ, предложенное Дж. Мигдалом, концептуализируется через степень распределения и уровень (объем) социального контроля (Migdal 1998: 34-35). А. Сайкал и С. Райт, признавая важность для определения силы или слабости обществ уровня социального контроля и интерпретируя его как способность общества «сопротивляться государству», дополняют его способностью общества предоставлять услуги и поддерживать коллективную идентичность (Saikal and Wright 2016: 2). При этом они утверждают, что чаще всего приходится говорить не о каком-то единственном и сплоченном обществе, а об обществе, разделенном пересекающимися и постоянно смещающимися линиями разломов (Saikal and Wright 2016: 2-3). Эта позиция может быть дополнена указанием представителей Копенгагенской школы, что под «социумом» имеет смысл понимать не «неопределенное население государства», «не всегда имеющее свою идентичность», а самоконструирующиеся «воображаемые сообщества» (Anderson 1983), основанные на идентичности, иными словами – сообщества, с которыми человек себя идентифицирует (Buzan et al. 1998: 120).
В данной статье мы будем делать акцент на том, как в Казахстане в связи с войной между Россией и Украиной трансформируются или не трансформируются такие характеристики силы и слабости общества, как, во-первых, его способность поддерживать коллективную идентичность и, во-вторых, предлагать государству собственную повестку («сопротивляться» государству или выстраивать социальный контроль). Для фиксации этих изменений или их отсутствия сначала рассматриваются данные социологических исследований, посвященные реакции казахстанцев на войну между Россией и Украиной, а затем анализируются соответствующие вербальные и невербальные практики, которые могут иметь двоякую направленность: или через проведение мероприятий силами самого сообщества, или через попытку политизации – попытку перевести проблему в политический сектор, включив ее в повестку дня государства (Buzan et al. 1998: 122).»