— Я вышла к администрации президента с плакатом «Там моя семья! Путин, руки прочь от Украины!» Меня задержали, составили административный протокол по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, потом отпустили. На десятый день войны я уехала из России — после того как заметила за собой слежку. Думаю, это были сотрудники Центра «Э»
Мария — эмигрантка из Москвы, с марта 2022 года живет в Польше. Она провела детство в тоталитарных сектах, в 15 лет впервые употребила вещества. В тот же год оказалась в психиатрической клинике, где с детьми обращались жестоко. Выписавшись, она стала волонтеркой — помогала подросткам с ментальными особенностями. Занялась политическим активизмом. В 17 лет впервые вышла на митинг из-за отравления Навального.
Мария учится на психолога, хочет поддержать людей с таким же сложным опытом, как и у неё: с одной стороны — секты, борьба с зависимостью, проституция; с другой — протесты, преследование и эмиграция. «Гласная» поговорила с Марией о каждом из этих этапов жизни.
— Я вышла к администрации президента с плакатом «Там моя семья! Путин, руки прочь от Украины!» Меня задержали, составили административный протокол по части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, потом отпустили. На десятый день войны я уехала из России — после того как заметила за собой слежку. Думаю, это были сотрудники Центра «Э»
Мария — эмигрантка из Москвы, с марта 2022 года живет в Польше. Она провела детство в тоталитарных сектах, в 15 лет впервые употребила вещества. В тот же год оказалась в психиатрической клинике, где с детьми обращались жестоко. Выписавшись, она стала волонтеркой — помогала подросткам с ментальными особенностями. Занялась политическим активизмом. В 17 лет впервые вышла на митинг из-за отравления Навального.
Мария учится на психолога, хочет поддержать людей с таким же сложным опытом, как и у неё: с одной стороны — секты, борьба с зависимостью, проституция; с другой — протесты, преследование и эмиграция. «Гласная» поговорила с Марией о каждом из этих этапов жизни.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from kr
