И еще рекомендую прочитать один из самых больших (не в смысле кол-ва символов, а в смысле насыщенности и болезненности) текстов Василия Уткина, который способен действовать, как самая настоящая терапия.
Впервые я прочитал этот текст еще будучи малолетним щеглом. Восхитился искренностью. Тем, как красиво это написано. Но полноценно не проникся. Тогда я еще не столкнулся с горечью расставания и обескураживающей слабостью, приходящей после разрыва, зато был донельзя уверен, что подобные сюжеты точно не про меня. Ни сегодня, ни через десять лет. Потому что я обязательно сразу найду "ту самую", проживу с ней долго и счастливо, а наша старость будет выглядеть словно пасторальные пейзажи с картин малоизвестных авторов.
Повзрослев же, подобный текст читается совершенно иначе. Как задушевный разговор с другом, которого у тебя никогда не было. Он позволяет себе грустить, быть слабым, уязвимым, большим, но хрупким, – значит, и ты можешь. Без лишней шелухи и ненужных сентиментальностей: просто посидеть, погрустить и пойти дальше.
И еще рекомендую прочитать один из самых больших (не в смысле кол-ва символов, а в смысле насыщенности и болезненности) текстов Василия Уткина, который способен действовать, как самая настоящая терапия.
Впервые я прочитал этот текст еще будучи малолетним щеглом. Восхитился искренностью. Тем, как красиво это написано. Но полноценно не проникся. Тогда я еще не столкнулся с горечью расставания и обескураживающей слабостью, приходящей после разрыва, зато был донельзя уверен, что подобные сюжеты точно не про меня. Ни сегодня, ни через десять лет. Потому что я обязательно сразу найду "ту самую", проживу с ней долго и счастливо, а наша старость будет выглядеть словно пасторальные пейзажи с картин малоизвестных авторов.
Повзрослев же, подобный текст читается совершенно иначе. Как задушевный разговор с другом, которого у тебя никогда не было. Он позволяет себе грустить, быть слабым, уязвимым, большим, но хрупким, – значит, и ты можешь. Без лишней шелухи и ненужных сентиментальностей: просто посидеть, погрустить и пойти дальше.
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from kr
