Люблю трёхкопеечные рекламные поделки в ВК нежной копирайтерской любовью. Очевидно, что та, что выходит с этой рекламой, позиционируя себя эндокринологом, была реально потрясена новым знанием.

"Началась эпидемия щитовидной железы!" - пишет.

Алярма, щитовидная железа отросла у всех! Шок, трепет, свистать всех наверх! Тех, у кого есть щитовидка, паковать в скафандры и высылать с планеты как жертв эпидемии.

А у кого нет - ну вот нет щитовидки и всё, так живут, без этой базовой нелепости - те молодцы. Здоровые люди. Качественные. Им помощь тёти-эндокринолога не нужна.

Чего мне ещё не попадалось в рекламе ВК, так это приглашения на курсы уринотерапии. Без этого ощущение возврата в девяностые не совсем полное.

(заряжает трехлитровую банку воды фонариком от мобильника)

Допустим, домоталась до вас песня «Семь тысяч над землёй». Валерия, что характерно, Сюткина. И давай вы её мычать при каждом неудобном случае. День. Два. Три, чтоб её. То пройдёт, то снова приступ. В какой-то из выходных дней вас вырывают из сна обстоятельства. Голова немедленно приветствует эти обстоятельства бодрым «Гул турбин, обрывки сна!».

- Не могу больше! – злобно сообщаете вы тапочкам у кровати и бредёте на кухню варить кофе.

Ок, Сюткин. Ок, ты далеко от меня, за пеленой другого дня. Ок, не отвязывается, хоть ты дерись. Значит, моделируем ситуацию, может помочь. Хм. Ну, вот я Сюткин. Эм. Валерий. Сколько мне нынче лет? Поди, под шестьдесят. Или даже больше. Короче, всяко больше полтинника. А вот если не гуглить, что я знаю про Сюткина в принципе? Ладно, пусть мне, Валерию, лет пятьдесят семь, что ли. Вот я чапаю на кухню варить, значит, кофе. Так, а чего это я один? Под шестьдесят и вдруг сам себе кофе варю. Я ж наверняка женат. Артист же, певец же, наверняка не единожды влипал. То есть, конечно, любил. Итак, я Валерий Сюткин. Женат. Скажем, трижды. А где тогда жена, почему не варит мне кофе, м? Не, ну чего я тоже как сатрап. Пятьдесят семь – не девяносто, я вполне сам могу сварить себе кофе. Потом, чего это я сразу думаю, что жена у Сюткина не работает? То есть у меня. Жена. Тайное движенье в небе без концаааа. Не, пока не помогает.

Жена у меня, значит, работает. Что-нибудь творческое. Блин, ничего не идёт в голову, надо всё же кофе выпить. Так. Жена. Встала в восемь утра и поехала на работу. Что-нибудь нежное продавать. Или, не знаю, создавать. Что у нас нежное? Гортензии, например. Знаю ли я, Валерий Сюткин пятидесяти семи лет, как выглядят гортензии? Вдруг это какая-то жуть неприятная, как борщевик? И даже время мне не сможет помешааать. Ладно, пусть гортензии.

Уехала, значит. А я тут брожу без кофе. А дети? Я ж, вроде, натурал. Должна быть парочка детей, наверняка. Так, ну стоп. Раз мне, Валерию, уже много годков, то дети у меня взрослые. Давно живут отдельно. Перелететь океаааан и разорвав крылом… Отдельно. Бросили меня, старика. Кофе некому сварить. Одна в гортензиях по колено, вторые вообще где-то далеко. Ты далекооо от меня, за пеленооой, блин.

Не, ну а горничная какая-то? Она-то куда делась? Что, тоже выросла и бросила семью, что ли? И вот мне щаз самому кофе себе варить, зашибись. Который, к тому же, придётся молоть. Тоже самому! Пашешь-пашешь. Ботинки жёлтые, бит московский, а вместо кофе тебе хрен по всей морде. А я, может, с гастролей! У меня, может, связки болят! Ну-ка, проверим. Поздний час, половина первого, семь тысяч над землёй. Ну ладно, не болят, но вот-вот заболят, пока я тут один. Несчастный. Валерий. Пятьдесят семь. Разводиться надо, к чёрту такую жизнь.

Потом я выпила кофе, выпала из образа Сюткина, села за комп и загуглила его, наконец. Одно угадала – он женат и дети тоже есть. Остальное только подтверждает тот факт, что всё не так, как мы себе представляем. Формально я думаю, что что-то знаю про Сюткина. Объективно – не знаю нифига. Что в сухом остатке?

Гул турбин. Обрывки сна. По-мо-ги-те.

Озвучка - моё почтение.

Опешив, прочитала в одном там мультитысячном канале, что термин "геополитика" придумал Дугин.

А мы (ну ладно, я) всё ещё удивляемся качеству сетевой аналитики.

С другой стороны, подумаешь. Для проживания в нынешнем мире вполне довольно знаний на уровне "это всё придумал Черчилль в восемнадцатом году".

(брюзжит)

На пырзике, что едет справа, написано пальцем по пыли - "Мы ждали, что пройдут проблемы, а прошла жизнь".

Дорожная философия Москвы. Обожаю.

Январь с самого начала пошёл не так. Старт года, который люди привыкли соотносить с тем, как они его проведут, вполне читаемо заявил, что лучше бы мне не верить в приметы. А то, если сверяться именно с ними, я рискую не дожить до конца года. Я закусилась. Я всегда закусываюсь, когда что-то идёт не так. Но злишься ты или нет, а когда твой пучок протрузий решает, что у тебя чот по перебору здоровья и надо бы его слегка подправить, то приходится сидеть ровно. В корсэте. Хороший, кстати. Купленный год назад по такой спекулятивной цене, что я с ним до сих пор на вы.

После личного сбоя, начало сбоить у родных и близких. У всех разом, в одну неделю. Одновременно это же началось у друзей. Причём так, что только успевай поправлять корсет, а то на лоб лезет от изумления.

И тут, значит, Татьянин день. А я его очень выделяю среди прочих праздников. Во-первых, у меня есть любимая тётя Таня. Так вышло, что по жизни я еду с уверенностью о некоторой переоценённости семьи. А вот тёть Таню обожаю. Во-вторых, я нежно вспоминаю своё студенчество. В-третьих, Владимир Семёныч же. Ну как тут не посветлеть лицом.

И вот мы с корсетом вышли вчера в соцсети, угу. Если б не корсет, можно было бы посмеяться, что именно ЖеньСанна входит в то число студентов, которые не блистали в университетском КВНе, не влюблялись в препода, не поджигали общагу от неразделённой любви и прочая. А просто – было много юности, водки и учёбы, перемежающейся с работой. Но смеяться не хотелось - корсет бесновался и бил меня под рёбра. «Бьют лучи от рампы мне под рёбрррра!» - тут же вспомнила я и пошла читать про Владимира Семёныча.

С порога выяснилось привычное. А именно – мы с корсетом входим в ту невезучую, жалкую сотню жителей страны, которые не знали Высоцкого лично. Мы как распоследние дураки сидели в детсаде на горшке, вместо того, чтоб бросить горшок в голову воспитательнице и ломиться в Москву на «Гамлета». И вот сиди теперь, читай, как у всех было, а у нас не было.

Опять же, обычно можно посмеяться, но бесноватый корсет же. Ладно. Мы закрыли соцсети и новости. Мы надулись. Мы решили, что ну и всё тогда. У нас модный информационный детокс. Не будем ничего писать, пф. А сегодня с утра выяснилось, что нынешний день – день отказа от интернета. Да хрен вам по всей морде! – взвился корсет.

И вот мы здесь. Корсет, впрочем, показать могу.

Проездив полдня по городу-герою Москва, спешу согласиться. Такая погода в январе обескураживает.

Нынче опять праздник. Как, впрочем, и каждый день. Есть уверенность, что скоро появятся международные дни вообще всего. День правого носка, например. И тогда уж обязательно - день левого носка. День панамки с огурцами, почему нет. Надо, в общем, обсуждать список. На конференции. Межгалактической.

По личным субъективным ощущениям, у меня сегодня великий день последней мозговой извилины. Но это только у меня. А так - сегодня неформальный, но крупный праздник - день бегства от стресса.

И только соберёшься послушно сбежать от стресса, как тут же читаешь - "он слишком эпотажный".

Зачем вы, гражданин, которого я, слава богу, не знаю, пользуетесь сложными для вас словами, миленький?! Чтобы у меня день бегства от стресса с порога впустую прошёл? И ещё ужасней сделал жизнь мою, и без того задрипанную?

Хотелось бы, чтобы появился, наконец, праздник, когда шибко умные могут невозбранно, без последствий в виде уголовки, бить не шибко умных большой советской энциклопедией по мордам. Только, понимаешь, они вякнули про свою "вглупь" - и им сразу ннна! Очень мечтаю, очень.

(очень мечтает, очень)

Штош.

Таким записям совершенно всё равно, верит читающий во что-то потустороннее или нет. В любом случае чтение завораживающее, киношное.

"Совершенно секретно. Фрагмент магнитофонной записи разговора капитана Клочкова И. Н. и знатного оленевода Эттыргына Т. В. копия - в секретариат Особой Комиссии ЦК КПСС"

- Хорошо, давай поговорим.
- Давай. Ты пришел - ты спрашивай. Я чай сделаю.
- Как ты стал шаманом?
- Не буду об этом. Просто стал. Это мое - это я рассказывать не буду.
- Тебе нельзя?
- Нет, просто не буду.
- Ладно.
- Что за чай ты принес? Первый раз такой вижу.
- Это настоящий, индийский. Очень хороший чай
- Зря. Я привык к обычному. Теперь попью хороший чай - после него грузинский плохо пойдет. Я смешаю твой чай с обычным. Ты спрашивай, солдат.
- Я не солдат, я зоолог.
- Ты знаешь кое-что про зверей и птиц, у тебя фотоаппарат и банки, но ты солдат. Я служил, я помню.
- Где служил?
- В Германии, в мотострелках, потом в разведке.
- Ого.
- Это было давно. Ты спрашивай.
- Ты же не хочешь отвечать?
- На что-то отвечу.
- Ты правда можешь общаться с духами?
- Ты веришь в духов?
- Нет.
- Тогда зачем тебе? Если ты не веришь в духов - значит я не могу с ними общаться.
- Я не верю в духов, но я знаю, что глазами можно увидеть не все.
- Это просто слова. Пей чай. Сахар нужен?
- Спасибо. И все же расскажи мне про духов. Мне случалось видеть такое, что объяснить нельзя.
- Если это нельзя объяснить - значит объяснять не надо. Послушай, солдат, люди - разные. Есть те, кто верят в духов. Есть те, кто верят в одного бога. Есть те, кто думают, что могут знать все, если будут много учиться и работать. Можно выбрать что-то одно. Уже два совместить будет трудно. Три - невозможно.
- Чукчи верят в бога?
- Многие верят. Русские нас крестили, так что верят, но при этом верят и в духов. Ты не уводи разговор, спрашивай то, что тебе нужно.
- Еще раз спрошу - ты говоришь с духами?
- Зачем тебе знать? Хорошо, я говорю с духами.
- Ты можешь их вызвать?
- Могу попросить прийти.
- И они придут?
- Придут, если захотят. Или если я очень сильно попрошу. Но я стараюсь сильно не просить.
- Почему?
- Сильно попросишь - они потом тоже что-то попросят. Не знаю, готов ли буду это отдать.
- Духи могут принести человеку вред?
- Могут. Черти только вред и приносят.
- Черти и духи - разные?
- Разные. Черти только вредят. Духам все равно. Могут помочь, могут мимо пройти.
- Но могут и навредить?
- Да, если разозлятся. Я их не злю.
- Тебе случалось сделать так, чтобы духи нанесли вред человеку?
- Да, один раз.
- Как это произошло?
- Один человек сделал очень плохо. Пришел в одну семью, сказал, что хочет приемник купить. Те не продали. Он всех убил - мужа, жену, бабушку, трех детей. Даже собак убил. Взял приемник и уехал. Только через два дня узнали, что он их убил. Милиция на вертолете прилетела, стали искать. А как найдешь? Он места хорошо знал, охотник был к тому же. А в тундре еще семьи кочуют, и геологи там ходили. Встретится с ними - беда будет. Тогда я стал просить духов, чтобы они его нашли. Медведя просил, песца просил, поморника, сову и косатку. Косатка злая за это была.
- Почему?
- Она в море живет, а я на земле просил искать.
- Они его нашли?
- Нашли. Я пошел к милиции, сказал, что знаю, где искать. Не сказал, что шаман, сказал, что знаю места, догадался, куда пойдет. Мы на вездеходе поехали - там его нашли. Он сидел у костра, костер потух, а он сидел, хотя и жир был, да и нарты мог разломать. Лицо было - как сырое мясо, он весь такой был. Очень плохо умер. Мне потом уже сказали, что нельзя духов посылать людей искать. Только песца можно послать искать, да и то лучше не делать.
- Кто сказал?
- Другой шаман. Коряк. Я его случайно встретил. Ездил в Анадырь грамоту получать - он тоже туда приехал, ружье купить. Случайно встретились, он меня узнал, подошел, потом пошли к нему, долго говорили. Я его не узнал. Я ведь сам учился, а его дед учил. Он много знает.
- И он тебя учил?
- Да, учил. Мы, чукчи, с коряками не очень. Но он сказал, что шаманов мало осталось, а неученый шаман много вреда может принести. Он мне много рассказывал.
- И показывал?

- Нет, только говорил, а я запоминал. Что-то записал даже. Он, помню, еще посмеялся, когда я записывал, сказал, что первый раз видит, чтобы шаман что-то записывал. Я потом выучил все, тетрадку сжег.
- Чему он тебя учил?
- Разному. Рассказывать не буду.
- Хорошо. Такой вопрос: ты хороший шаман?
- Хороший, плохой... Люди ко мне идут, платят, значит не такой плохой.
- Что ты умеешь?
- Вещи умею находить. Оленей могу найти. Могу показать, где зверя искать, когда ветер сильный на море - это я точно говорю, точнее, чем радио.
- Лечить можешь?
- Болезни? Могу отвары дать, мази, раны могу лечить. Если плохие болезни - это к доктору нужно. Русские доктора хорошо лечат.
- Но почему к тебе идут?
- Если пурга, вертолет не может вылететь, вездеход не дойдет, а везти на нартах нельзя - ко мне идут. Я в чем-то могу помочь.
- а духи могут помочь вылечить человека?
- Могут, но я их об этом не прошу.
- Потому что они потом сами что-то попросят?
- Вот видишь, ты уже понимаешь. Да, потому что они сами потом попросят.
- Но ты вылечил девочку Кэкэев? Которую доктор не смог вылечить?
- У Кэкэев? Там не болезнь была, там черт был. Доктор все правильно делал: послушал, температуру померял, укол сделал, потом, погодя, второй укол. А ей не помогает. Он сказал - надо в Анадырь везти, оттуда, самолетом, в Москву. А Лена уже горела вся. Меня позвали. Я смотрю - в ней черт сидит, плохой черт. Я плясать начал, потом поморника позвал - он чертей не любит очень. Прогнали.
- Ты ей отвары какие-то давал?
- Я ей чай давал. Если просто камлать - доктор обидится, скажет, что суеверие. А так сказал, что, мол, народная медицина. Я Кэкэям сказал, чтобы они, если заболеют, к доктору шли.
- Почему?
- Во-первых - зачем мне с доктором ссориться? Он хорошо лечит, в Анадыре - больница хорошая. Во-вторых, если люди ко мне пойдут, чтобы лечил - мне придется либо отказывать, либо духов звать, а про духов я тебе уже сказал.
- Собиратель фольклора Ольга Ремизова в своей статье указала, что ты знаешь много сказок и преданий, это так?
- Так. На, смотри.
- Э-э-э.
- "Книга почтой" - она хорошо работает.
- "Мифы и предания чукчей"?
- Угу. Хорошая книга. Что-то я знал, но большую часть впервые тут прочитал. Много забыли, да.
- Зачем тебе это?
- Ну, Ольга не первая приходила. Раз шаман - должен знать мифы. Фольклор. Еще чай пей.
- Спасибо. Чтобы с духами общаться нужен бубен?
- Некоторым - нужен. Да и просто так бубен у многих есть - под него плясать хорошо. Но я долго плясать не могу - колено болит. Так их зову.
- Ты при этом что-то принимаешь?
- Вот вы заладили. Нет, ничего не принимаю. И мухоморы не ем. Что еще спросить хочешь?
- Да, в общем...
- Я вижу, что хочешь. Спрашивай.

- Что такое: "То, чего шаман хотеть не должен"?
(После этого вопроса Эттыргын долгое время молча пил чай, затем внезапно поднял карабин и положил рядом с собой. Я сидел не шевелясь, руки держал на виду. Трофим выпил еще три чашки чая. Все это время мы молчали потом он заговорил)
- Зачем тебе это знать?
- Мне нужно.
- Откуда ты узнал эти слова?
- В Якутске, в институте языка, литературы и истории есть записи Платона Ойунского, его опросов шаманов, когда он был наркомом просвещения в Якутии. Там написано, что два из семнадцати опрошенных шаманов произнесли эти слова. Из оставшихся пятнадцати одиннадцать никак не отреагировали, когда он спрашивал об этом, четверо, видимо, что-то знали, но отказались говорить.
- Что еще он записал?
- Ничего. Он был арестован в тридцать восьмом.
- Да. Почему ты спросил об этом меня?
- Потому что ты едва ли не единственный настоящий шаман на Чукотке. Потому что мне нужно это знать!
- Зачем?
- Потому что мне кажется, что это что-то очень плохое.
- Это очень плохое. Зачем тебе это? Я ничего не буду говорить.
- Хорошо. Вызови духов, пусть они посмотрят на меня и скажут тебе, что увидели. Тогда решай. Мне нужно это знать.
(После этого разговора я вышел из чума и полчаса ходил по стоянке. Из чума доносилось пение, ударов бубна я не слышал, потом из дымохода повалил густой белый дым. Затем Трофим Эттыргын выглянул из чума и махнул мне рукой. Когда я зашел, карабина рядом с ним не было, но рядом с его местом лежал длинный нож. Эттыргын предложил мне чай.)
- Почему ты сразу мне не сказал?
- Что?
- Что ты - не совсем живой человек.
- Я думал, ты это сам узнаешь.
- Ты глупый совсем. Это в сказках баба-яга русский дух носом чует. Ты зачем пришел?
- Задавать вопросы.
- Медведь сказал, что ты не совсем живой человек, но не плохой не совсем живой человек. Как ты стал таким?
- Ты говорил, что люди могут верить либо в духов, либо в бога, либо в то, что все могут понять, если будут учиться и работать. Один из тех, кто считал, что может все знать, хотел того, что ученый хотеть не должен. Все кончилось плохо, много людей погибло, а я стал таким, какой я есть. Мы хотим, чтобы больше такого не случалось. Но мы очень мало знаем.
- Мы - это ты, и твои начальники?
- Да.
- У русских всегда есть начальники. Значит, у всех есть, чего нельзя хотеть?
- Похоже, что у всех есть, но мы не знаем, что это такое.
- Я тоже немного знаю. Хорошо, я скажу тебе то, что сказал тот коряк. За все, что делает шаман, он должен платить. Чем больше делаешь - тем больше плата. В старые времена могли заплатить кровью - своего, или чужака. Шаман не должен хотеть делать так, чтобы платить было не нужно.
- Это возможно?
- Говорят, что да. Когда ты получаешь, но не даешь. Вот этого хотеть нельзя. Никогда. Потому что это можно получить.
- Как?
- Это может получить только шаман. Бывает так, что вдруг чувствуешь - ты можешь такое. Ты можешь сделать так, что духи будут служить тебе. Надо отказаться, сразу. Или будет плохо.
- С тобой такое было?
- Один раз. Две бригады ушли в море, и должен был налететь сильный ветер. Я просил духов, чтобы они немного подождали, чтобы люди успели вернуться. Они согласились. После этого я откочевал от людей и ждал, когда ветер придет ко мне. Пурга была восемь дней - очень сильная пурга, чум занесло до середины. Я боялся, что меня завалит, но жир был, примус был, керосин был. На восьмой день я вдруг почувствовал... Не знаю, как сказать, как будто кто-то полог откинул и говорит - выйди, скажи пурге, чтобы утихла.
- Что ты сделал?
- Лег спать. Но я знаю, что если бы вышел и сказал пурге утихнуть - пурга бы кончилась. И дальше было бы очень плохо. Все, Иван, я тебе много сказал, больше говорить не буду. Ты не совсем живой, но ты не плохой. Пусть тебе будет удача, и больше такое не случится.

"Чтобы получать пенсию в 110 тысяч рублей, нужно зарабатывать 230 тысяч в месяц в течение 64 лет, подсчитал депутат Мособлдумы Анатолий Никитин".

Путём простых подсчётов становится очевидно, что впереди лично у меня большой путь.

Ещё 64 года труда. Осталось только прямщаз найти работодателя, готового шесть десятков лет платить ту сумму, которую вывел депутат Никитин - и дело в шляпе.

Звук!

(очень плачет)

"Пехота, как положено деревенским".

У Юры новый репортаж, который он как обычно скромно называет заметкой. В этот раз из Иркутской области нашей необъятной.

Чтобы знать, а не догадываться.

Социальная терапия

Тётенька, пока её мелируют, жалуется стилистке, явно давно ей знакомой:
- Не, ну живот же дряблый. Скинула всего три килограмма, а он прям фу теперь.
Стилистка, глянув на клиентку, философски:
- Не, ну а лет-то скоро шестьдесят.
Тётенька:
- Ну да. Тоска.
Стилистка:
- Здорова? Бабки есть, чтоб ко мне прийти? С голым животом ходить не требуется? Ну и вот.
Тётенька:
- Зараза какая. Чо б не сказать пожилой женщине, что она ещё огонь.
Стилистка:
- Ты ещё огонь! (глянув внимательно на тётеньку в зеркало) Я б тебе вдула!
Тётенька с соседнего кресла, с рыжей краской на башке:
- Ой, и я!

Общее тётеньковое ржание - терапевтично.

Поскольку дни, которые мне нынче выдались, разнообразны так, что об этом как-нибудь позже, я читаю успокоительное.

Вот, например, про слёзы. Почему мы плачем, зачем, как сформировался этот вид эмоций, такое.

А мне попадается всё не то. Вот, пишут, слоны. Они плачут, когда умирает или болеет их собрат.

Или вот, пишут, волки. Если он считает, что устал, он плачет. И стая даёт ему возможность переместиться в её, стаи, арьергард. Чтоб волк отдохнул. А то, когда он бежит в авангарде, он всегда должен быть готов к бою.

- Не, ну это дивно, - говорит голова. - Я очень уважаю слонов за эмпатию. Я страшно рада за то, что волки тоже плачут. Но мне сейчас интересны не они, а гоминиды.

Гоминиды - вот что я, оказывается, думаю о нашем виде в эти удивительные дни.

И обижаться не на что. Ведь гоминиды, факт, какие могут быть обиды.

Когда настроение так себе, переезд табака и сдающийся в аренду Иван его слегка улучшают.

Когда я брошу заниматься тем, чем занимаюсь сейчас, и внезапно разбогатею, я открою заведение.

И назову его "Рюмочка чачечки".

Такой план.

Обычно на нервах я не ем, не могу. Курю адово, примерно так же адово фигачу кофе, и не могу спать.

Но не в этот раз. Чем драматичней становилась реальность, тем уверенней мы с организмом запасались жирами. Например, хот-доги и бургеры шли на ура. Неделю. Вчера интересующие меня обстоятельства, наконец, достигли ногами дна и там, в иле, в тяжёлой воде, с нулевой видимостью и с ожиданием, что из ила вынырнет кит-убийца, мы с организмом зафиксировались.
- Хот-дог? – предложила я.
- Неа, - сказал организм, - нам хватит. Да и невкусные они.
- Факт, - подтвердила я.

А знаете, от чего там, на дне обстоятельств, в ожидании кита-убийцы, сложнее всего отказаться?

«Лавка», дорогие москвичи, стала продавать чуррос. Калораж такой, что лучше не знать о нём ничего. А то можно не дождаться кита-убийцы и помереть тупо от ужаса. Мало того, что чуррос – это заварное тесто, так они ж ещё обжариваются в ведре масла. Сахар, в котором они обваливаются после этого, уже особо ни на что не влияет. В общем, при заказе к вам приезжает коробочка с нокаутом.

Утренняя встреча с весами прошла у меня сегодня ожидаемо, но обидно. Плюс полтора кг за неделю. Это при моих-то полутора метрах, когда у меня каждые сто граммов на карандаше.

С другой стороны, вся-то наша жизнь есть борьба. Не имеющая финала, пока мы живы. Остаётся только сделать одухотворённое лицо и преодолевать.

Но блять чуррос! Чуррос! Эти прекрасные убийственно вредные колбаски из теста. Они ждут. Они на расстоянии заказа. Они взывают. Эх, твою мать.