Стальной шлем

​​28 июня 1919 г. был подписан Версальский договор

Я не буду расписывать тут все потери Германии, а также ограничения, наложенные на неё. Интересующиеся могут прочитать соответствующую статью в Википедии. Куда интереснее представляется рассмотреть дебаты в Германии о необходимости подписания этого договора. В конце концов, консерваторы и позднее нацисты неоднократно обвиняли демократическое руководство недавно созданной Республики в том, что оно пошло на неслыханное предательство национальных интересов. Но так ли это? И насколько сами демократы были готовы подписать договор?

Немецкая делегация в Версале была ознакомлена с условиями Союзников 7 мая. Стоит отметить, что большая часть политической элиты и граждан Германии до того момента рассчитывали на «мир Вильсона», основанный на «14 пунктах» американского президента. Немцы надеялись, что с ними подпишут компромиссный договор в духе «права народов на самоопределение», по которому немцы, потеряв что-то на Западе, сохранят земли на Востоке, свои колонии, а может даже присоединят Австрию. Можно задаться риторическим вопросом, соответствовал ли «праву народов на самоопределение» Брестский мир, который немцы всего за год до того с позиции силы подписали с поверженной Россией.

В общем, победители поступили с немцами в духе Realpolitik (неожиданно, да?), что вызвало бурю негодования с немецкой стороны. На тот момент в революционное правительство Рейха, недавно пережившего Ноябрьскую революцию, входили три партии: Социал-демократическая (её представитель – Филипп Шейдеман, возглавлял кабинет), католический Центр и леволиберальная Немецкая демократическая партия. Вопреки правоконсервативной болтовне, все указанные партии позиционировали себя в качестве «патриотических» сил и на первых порах практически единогласно отказывались признавать договор. Социал-демократ Шейдеман на одном из митингов публично пожелал «отсохнуть той руке, что подпишет такой мир». Другой социал-демократ – премьер Пруссии Пауль Хирш утверждал, что «лучше умереть, чем стать рабом под таким договором». Центрист и председатель Учредительного собрания Константин Ференбах даже угрожал Антанте новой войной, так как «немецкие женщины родят будущих мстителей».

Однако первоначальный порыв вскоре сменился необходимостью взглянуть правде в глаза: у Германии не было ни армии, ни ресурсов, чтобы возобновить сопротивление. Отказ от подписания договора означал бы продолжение наступления Антанты, оккупацию всей территории страны и, вероятно, «парад суверенитетов». В сложившейся ситуации именно военные – начальник Генштаба фельдмаршал Гинденбург, генерал-квартирмейстер Грёнер и министр рейхсвера социал-демократ Носке, наряду с главой переговорной комиссии центристом Эрцбергером, попытались переломить настрой ведущих партий. В итоге кабинет Шейдемана раскололся, и 20 июня немецкое правительство ушло в отставку.

В новом правительстве, в которое левые либералы входить отказались, остались только социал-демократы и центристы, готовые, скрипя зубами, подписать договор. Впрочем, часть фракции Центра в Учредительном собрании колебалась до последнего момента. И здесь свою роль сыграли правые. Отказавшись брать ответственность и голосовать «за» ратификацию, правые выпустили воззвание, в котором объявили о «понимании» мотивов тех депутатов, кто всё же одобрит договор. В итоге под влиянием этого воззвания и позиции армии, Учредительное собрание минимальным большинством голосов постановило подписать договор, что и произошло 28 июня.

Вскоре правые благополучно забыли о своём воззвании и до самого конца Веймарской республики поносили демократические партии, чьи представители подписали договор, как «национал-предателей». Тот самый фельдмаршал Гинденбург, который и в ноябре 1918 г., и в июне 1919 г. уверял правительство в невозможности продолжения сопротивления, уже в ноябре 1919 г. нагло лгал перед парламентской комиссией, будто немецкой армии якобы «нанесли удар ножом в спину подлые революционеры».

О том, стоил ли Версаль тех возмущений и стенаний, что породил, читайте в следующем посте.

www.group-telegram.com/kr/stahlhelm.com/2392

2.9K viewsJun 28, 2021 at 08:13

​​28 июня 1919 г. был подписан Версальский договор

Я не буду расписывать тут все потери Германии, а также ограничения, наложенные на неё. Интересующиеся могут прочитать соответствующую статью в Википедии. Куда интереснее представляется рассмотреть дебаты в Германии о необходимости подписания этого договора. В конце концов, консерваторы и позднее нацисты неоднократно обвиняли демократическое руководство недавно созданной Республики в том, что оно пошло на неслыханное предательство национальных интересов. Но так ли это? И насколько сами демократы были готовы подписать договор?

Немецкая делегация в Версале была ознакомлена с условиями Союзников 7 мая. Стоит отметить, что большая часть политической элиты и граждан Германии до того момента рассчитывали на «мир Вильсона», основанный на «14 пунктах» американского президента. Немцы надеялись, что с ними подпишут компромиссный договор в духе «права народов на самоопределение», по которому немцы, потеряв что-то на Западе, сохранят земли на Востоке, свои колонии, а может даже присоединят Австрию. Можно задаться риторическим вопросом, соответствовал ли «праву народов на самоопределение» Брестский мир, который немцы всего за год до того с позиции силы подписали с поверженной Россией.

В общем, победители поступили с немцами в духе Realpolitik (неожиданно, да?), что вызвало бурю негодования с немецкой стороны. На тот момент в революционное правительство Рейха, недавно пережившего Ноябрьскую революцию, входили три партии: Социал-демократическая (её представитель – Филипп Шейдеман, возглавлял кабинет), католический Центр и леволиберальная Немецкая демократическая партия. Вопреки правоконсервативной болтовне, все указанные партии позиционировали себя в качестве «патриотических» сил и на первых порах практически единогласно отказывались признавать договор. Социал-демократ Шейдеман на одном из митингов публично пожелал «отсохнуть той руке, что подпишет такой мир». Другой социал-демократ – премьер Пруссии Пауль Хирш утверждал, что «лучше умереть, чем стать рабом под таким договором». Центрист и председатель Учредительного собрания Константин Ференбах даже угрожал Антанте новой войной, так как «немецкие женщины родят будущих мстителей».

Однако первоначальный порыв вскоре сменился необходимостью взглянуть правде в глаза: у Германии не было ни армии, ни ресурсов, чтобы возобновить сопротивление. Отказ от подписания договора означал бы продолжение наступления Антанты, оккупацию всей территории страны и, вероятно, «парад суверенитетов». В сложившейся ситуации именно военные – начальник Генштаба фельдмаршал Гинденбург, генерал-квартирмейстер Грёнер и министр рейхсвера социал-демократ Носке, наряду с главой переговорной комиссии центристом Эрцбергером, попытались переломить настрой ведущих партий. В итоге кабинет Шейдемана раскололся, и 20 июня немецкое правительство ушло в отставку.

В новом правительстве, в которое левые либералы входить отказались, остались только социал-демократы и центристы, готовые, скрипя зубами, подписать договор. Впрочем, часть фракции Центра в Учредительном собрании колебалась до последнего момента. И здесь свою роль сыграли правые. Отказавшись брать ответственность и голосовать «за» ратификацию, правые выпустили воззвание, в котором объявили о «понимании» мотивов тех депутатов, кто всё же одобрит договор. В итоге под влиянием этого воззвания и позиции армии, Учредительное собрание минимальным большинством голосов постановило подписать договор, что и произошло 28 июня.

Вскоре правые благополучно забыли о своём воззвании и до самого конца Веймарской республики поносили демократические партии, чьи представители подписали договор, как «национал-предателей». Тот самый фельдмаршал Гинденбург, который и в ноябре 1918 г., и в июне 1919 г. уверял правительство в невозможности продолжения сопротивления, уже в ноябре 1919 г. нагло лгал перед парламентской комиссией, будто немецкой армии якобы «нанесли удар ножом в спину подлые революционеры».

О том, стоил ли Версаль тех возмущений и стенаний, что породил, читайте в следующем посте.

BY Стальной шлем