Тезисы о постмодернизме, спровоцированные А. В. Кузнецовым и Е. В. Логиновым 2/3
Теперь я перехожу к своим тезисам постмодернистского реализма. Тезис первый: постмодернизма действительно никогда не было как философского течения. И тут даже не актуальна аналогия с, например, экзистенциализмом, который, как известно, тоже не состоялся как школа. Едва ли не единственным экзистенциалистом, который себя таковым считал, был Сартр. Ещё к экзистенциализму относят Камю, Хайдеггера, Ясперса, Бердяева, его предтечами называют Достоевского, Ницше, Кьеркегора и т. д. Тем не менее, мы можем увидеть нечто, что объединяет этих мыслителей и даёт нам право (пусть и спекулятивно) говорить о них как об экзистенциалистах.
Если пытаться представить критерии, по которым ряд мыслителей можно причислить к одному направлению (даже вопреки их воле), то я бы назвал предмет философии и её метод, что и как их философии. Основным предметом экзистенциализма, огрубляя, можно назвать человеческое существование. Метод же – это проблематизация этого существования, попытка указать на то, что человек с трудом вписывается в мир. У философов, которых обычно называют постмодернистами (Фуко, Делёз, Деррида, Бодрийяр, Барт и др.) нет ни общего предмета, ни общего метода. Безусловно, можно усмотреть что-то, что заставляет на уровне обыденного языка говорить о всех о них как о постмодернистах, но едва ли Фуко и Делёз схожи так же, как схожи Сартр и Камю.
Второй тезис заключается в том, что постмодернизм как состояние общества есть. Или, как минимум, был. И объединяет так называемых постмодернистов прежде всего то, что они писали о современности. Уточню, чтобы меня не уличили в том, что я противоречу сам себе, ведь до этого я сказал, что у постмодернистов нет общего предмета, а теперь говорю, что таковым является современность. На мой взгляд, указанные мыслители брали довольно разные пласты современности и работали в разных полях. Стоит ещё отметить такое расхождение, что основными теоретиками постмодерна были одни люди (Лиотар и Джеймисон), а постмодернистскими философами считают других (обычно просто по незнанию).
Я согласен с Евгением Владимировичем в том, что нужны эмпирические факты для подтверждения постмодернистской гипотезы (в чём она состоит я здесь пояснять особенно не буду, остановлюсь на том, что считаю постмодернизм релевантным термином). Сначала стоит сказать, что главная предпосылка постмодернистского проекта заключается в том, что мы мыслим историю эпохами. Была Античность, было Средневековье, был Ренессанс. И язык модерна, унаследованный постмодерном, занимается тем, что пытается вписать современность в эту последовательность эпох, выделяя её специфические черты.
Что это за черты? Во-первых, как отметил Антон Викторович, это наследование модерну. Мы находимся в ситуации, которая прямым образом связана со временем до Второй мировой войны, но в чём-то от него отличается. И здесь я перехожу к тому, что можно назвать эмпирикой. Для нас всё ещё актуально деление на левых и правых, социалистов, либералов и фашистов. Это разделение XIX-XX веков, разделение эпохи модерна. Другое наследие модерна – капитализм. Именно с капитализмом связывается начало Нового времени и с концом капитализма будет связываться начало следующей эпохи.
Другая черта, характеризующая эпоху постмодерна – это появление совершенно новых типов медиа. В ситуации постмодерна не только появляются телевизор и интернет, но и исчезает книга, печатное слово как основное медиа эпохи модерна. Современный человек живёт в постмодерне не потому, что он думает о современности в этих терминах, а потому, что его повседневность организована так, что он получает информацию из новых инструментов передачи информации, которые и формируют современную эпоху.
Тезисы о постмодернизме, спровоцированные А. В. Кузнецовым и Е. В. Логиновым 2/3
Теперь я перехожу к своим тезисам постмодернистского реализма. Тезис первый: постмодернизма действительно никогда не было как философского течения. И тут даже не актуальна аналогия с, например, экзистенциализмом, который, как известно, тоже не состоялся как школа. Едва ли не единственным экзистенциалистом, который себя таковым считал, был Сартр. Ещё к экзистенциализму относят Камю, Хайдеггера, Ясперса, Бердяева, его предтечами называют Достоевского, Ницше, Кьеркегора и т. д. Тем не менее, мы можем увидеть нечто, что объединяет этих мыслителей и даёт нам право (пусть и спекулятивно) говорить о них как об экзистенциалистах.
Если пытаться представить критерии, по которым ряд мыслителей можно причислить к одному направлению (даже вопреки их воле), то я бы назвал предмет философии и её метод, что и как их философии. Основным предметом экзистенциализма, огрубляя, можно назвать человеческое существование. Метод же – это проблематизация этого существования, попытка указать на то, что человек с трудом вписывается в мир. У философов, которых обычно называют постмодернистами (Фуко, Делёз, Деррида, Бодрийяр, Барт и др.) нет ни общего предмета, ни общего метода. Безусловно, можно усмотреть что-то, что заставляет на уровне обыденного языка говорить о всех о них как о постмодернистах, но едва ли Фуко и Делёз схожи так же, как схожи Сартр и Камю.
Второй тезис заключается в том, что постмодернизм как состояние общества есть. Или, как минимум, был. И объединяет так называемых постмодернистов прежде всего то, что они писали о современности. Уточню, чтобы меня не уличили в том, что я противоречу сам себе, ведь до этого я сказал, что у постмодернистов нет общего предмета, а теперь говорю, что таковым является современность. На мой взгляд, указанные мыслители брали довольно разные пласты современности и работали в разных полях. Стоит ещё отметить такое расхождение, что основными теоретиками постмодерна были одни люди (Лиотар и Джеймисон), а постмодернистскими философами считают других (обычно просто по незнанию).
Я согласен с Евгением Владимировичем в том, что нужны эмпирические факты для подтверждения постмодернистской гипотезы (в чём она состоит я здесь пояснять особенно не буду, остановлюсь на том, что считаю постмодернизм релевантным термином). Сначала стоит сказать, что главная предпосылка постмодернистского проекта заключается в том, что мы мыслим историю эпохами. Была Античность, было Средневековье, был Ренессанс. И язык модерна, унаследованный постмодерном, занимается тем, что пытается вписать современность в эту последовательность эпох, выделяя её специфические черты.
Что это за черты? Во-первых, как отметил Антон Викторович, это наследование модерну. Мы находимся в ситуации, которая прямым образом связана со временем до Второй мировой войны, но в чём-то от него отличается. И здесь я перехожу к тому, что можно назвать эмпирикой. Для нас всё ещё актуально деление на левых и правых, социалистов, либералов и фашистов. Это разделение XIX-XX веков, разделение эпохи модерна. Другое наследие модерна – капитализм. Именно с капитализмом связывается начало Нового времени и с концом капитализма будет связываться начало следующей эпохи.
Другая черта, характеризующая эпоху постмодерна – это появление совершенно новых типов медиа. В ситуации постмодерна не только появляются телевизор и интернет, но и исчезает книга, печатное слово как основное медиа эпохи модерна. Современный человек живёт в постмодерне не потому, что он думает о современности в этих терминах, а потому, что его повседневность организована так, что он получает информацию из новых инструментов передачи информации, которые и формируют современную эпоху.
BY Ларин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from kr
