Рождаемость в Китае упала до уровня 1,03 ребенка на женщину – пишет WSJ. Это ниже, чем в Японии, где коэффициент фертильности – 1,2 ребенка. Для КНР – это демографическая катастрофа, особенно для южного Китая.
Сегодня Шанхай, Пекин, Гуанчжоу – мегаполисы, обеспечивающие жизнедеятельность десяткам миллионов людей. Для этого созданы гигантские системы водоснабжения, энергетики, транспорта, образования, медицины, безопасности и т.д. Все эти системы оптимальны и эффективны при имеющемся населении. Как только оно начнет снижаться, тут же начнутся процессы деградации инфраструктуры. Меньшая загрузка – это повышение тарифов (налогов) для оставшихся пользователей. Это в свою очередь вызывает уже отток населения из «дорогих» мегаполисов и новый рост тарифов, при ухудшении качества услуг: от ржавой воды из крана до стрельбы на улице.
Современная история знает аналоги таких процессов – например, Детройт. Но учитывая китайские масштабы, вероятно, это будет похоже на бронзовый коллапс или упадок средневекового Рима.
Рождаемость в Китае упала до уровня 1,03 ребенка на женщину – пишет WSJ. Это ниже, чем в Японии, где коэффициент фертильности – 1,2 ребенка. Для КНР – это демографическая катастрофа, особенно для южного Китая.
Сегодня Шанхай, Пекин, Гуанчжоу – мегаполисы, обеспечивающие жизнедеятельность десяткам миллионов людей. Для этого созданы гигантские системы водоснабжения, энергетики, транспорта, образования, медицины, безопасности и т.д. Все эти системы оптимальны и эффективны при имеющемся населении. Как только оно начнет снижаться, тут же начнутся процессы деградации инфраструктуры. Меньшая загрузка – это повышение тарифов (налогов) для оставшихся пользователей. Это в свою очередь вызывает уже отток населения из «дорогих» мегаполисов и новый рост тарифов, при ухудшении качества услуг: от ржавой воды из крана до стрельбы на улице.
Современная история знает аналоги таких процессов – например, Детройт. Но учитывая китайские масштабы, вероятно, это будет похоже на бронзовый коллапс или упадок средневекового Рима.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from kr
