Zangaro Today

​​🇸🇸 «Выживет сильнейший». Как Южный Судан остался без иностранной валюты

Руководство Южного Судана выпустило на первый взгляд странное распоряжение — всем покидающим страну установлен потолок вывоза наличных в размере $10 тыс. Дело в том, что еще 18 августа правление ЦБ страны заявило, что резервы иностранной валюты у регулятора исчерпаны. В связи с чем, за неимением средств для валютных интервенций, южносуданский фунт отправился в свободное падение, а инфляция превысила 35%.

На самом деле черный рынок одной из беднейших и наименее благополучных стран мира буквально насыщен долларами, поступающими по каналам НКО и агентств (в т.ч. ООН), но все они оседают у населения или на черном рынке и до ЦБ не доходят. Большинство «продвинутых» граждан и экспатов имеют счета не в местных банках, а в Коммерческом банке Кении, а львиная доля пересылаемых из-за рубежа эмигрантами средств также получается и тратится в основном в Уганде и в Кении. А поскольку главный источник валюты — это экспорт сырой нефти (в основном в Китай), то с 28% сокращением добычи (до 180 тыс. брр. против довоенных 250 тыс.) брать валюту стало неоткуда.

Жизнь без валюты осложняется тем, что практически все — от стройматериалов до продовольствия — в Южном Судане закупается за рубежом. Так, топливо реализуют сомалийские коммерсанты, гостиничный бизнес держат угандийцы и кенийцы, строительством занимаются угандийцы и суданцы, ну а водоснабжением — эритрейцы. Что же касается продовольственного рынка, то весь север страны фактически кормит Судан, а юг — Кения и Уганда.

Куда делись валютные резервы Центробанка — секрет Полишинеля. С чего бы не начался затяжной гражданский конфликт, ныне он идет за доступ к международной финансовой системе и иностранной валюте. Она гарантирует оружейные контракты, винтовка рождает власть, а та, в свою очередь, конвертируется в нефтедоллары, ресурсную ренту и банковские активы. Конкуренция высокая — в звании генерала ходит 700 человек (в три раза больше, чем врачей), а у одного только Пола Малонга — влиятельного мятежного военачальника и лидера оппозиционного «Объединенного южносуданского фронта» — аж 80 жен и 100 детей (!).

Поскольку каждый уважающий себя полевой командир и чиновник имеет недвижимость в элитных кварталах Кампалы или Найроби и в страшном сне видел своих детей в камуфляже, то на ежемесячные трансферы на содержание люксовых вилл, апартаментов и частного образования для детей уходят сотни тысяч долларов кэша из частных банков. Поэтому южносуданские банки, как правило, не дают займов и кредитов простым смертным — 14 из 26 банковских организаций прямо или косвенно контролируется лидерами военно-политических группировок, и занимаются они в основном отмыванием похищенной из ЦБ валюты и выводом ее рубеж — в США, Великобританию, Бельгию, Германию, ЮАР, ОАЭ, а также в Кению и Уганду.

Ходили слухи, что многие служащие ЦБ вопреки регламенту сами владели пунктами обмена валюты — покупая доллары по официальному курсу SSP165 за USD, они продавали их на черном рынке, где за доллар дают 400 южносуданских фунтов. С тремя обменными курсами — ЦБ (1:165), частных банков (1:190) и черным рынком (1:400) — вполне понятно, почему валютные резервы фактически исчерпалась.

Вот такая занимательная политэкономия. Что с этим делать — тоже неясно, тем более что выгодополучателями конфликта являются влиятельные иностранные игроки, в числе которых — крупные китайские, малайские и южноафриканские компании. Ведущие южносуданские экономисты порекомендовали руководству «отказаться от капитализма» (sic!) в пользу жесткого курса и контроля за вывозом и оборотом валюты, но что это даст в краткосрочной перспективе — тоже неясно, хотя правительство уже получило $250 млн от Афрэксимбанка на сдерживание пандемии.

www.group-telegram.com/kr/zangaro.com/982

11.5K viewsedited  Oct 2, 2020 at 09:30

​​🇸🇸 «Выживет сильнейший». Как Южный Судан остался без иностранной валюты

Руководство Южного Судана выпустило на первый взгляд странное распоряжение — всем покидающим страну установлен потолок вывоза наличных в размере $10 тыс. Дело в том, что еще 18 августа правление ЦБ страны заявило, что резервы иностранной валюты у регулятора исчерпаны. В связи с чем, за неимением средств для валютных интервенций, южносуданский фунт отправился в свободное падение, а инфляция превысила 35%.

На самом деле черный рынок одной из беднейших и наименее благополучных стран мира буквально насыщен долларами, поступающими по каналам НКО и агентств (в т.ч. ООН), но все они оседают у населения или на черном рынке и до ЦБ не доходят. Большинство «продвинутых» граждан и экспатов имеют счета не в местных банках, а в Коммерческом банке Кении, а львиная доля пересылаемых из-за рубежа эмигрантами средств также получается и тратится в основном в Уганде и в Кении. А поскольку главный источник валюты — это экспорт сырой нефти (в основном в Китай), то с 28% сокращением добычи (до 180 тыс. брр. против довоенных 250 тыс.) брать валюту стало неоткуда.

Жизнь без валюты осложняется тем, что практически все — от стройматериалов до продовольствия — в Южном Судане закупается за рубежом. Так, топливо реализуют сомалийские коммерсанты, гостиничный бизнес держат угандийцы и кенийцы, строительством занимаются угандийцы и суданцы, ну а водоснабжением — эритрейцы. Что же касается продовольственного рынка, то весь север страны фактически кормит Судан, а юг — Кения и Уганда.

Куда делись валютные резервы Центробанка — секрет Полишинеля. С чего бы не начался затяжной гражданский конфликт, ныне он идет за доступ к международной финансовой системе и иностранной валюте. Она гарантирует оружейные контракты, винтовка рождает власть, а та, в свою очередь, конвертируется в нефтедоллары, ресурсную ренту и банковские активы. Конкуренция высокая — в звании генерала ходит 700 человек (в три раза больше, чем врачей), а у одного только Пола Малонга — влиятельного мятежного военачальника и лидера оппозиционного «Объединенного южносуданского фронта» — аж 80 жен и 100 детей (!).

Поскольку каждый уважающий себя полевой командир и чиновник имеет недвижимость в элитных кварталах Кампалы или Найроби и в страшном сне видел своих детей в камуфляже, то на ежемесячные трансферы на содержание люксовых вилл, апартаментов и частного образования для детей уходят сотни тысяч долларов кэша из частных банков. Поэтому южносуданские банки, как правило, не дают займов и кредитов простым смертным — 14 из 26 банковских организаций прямо или косвенно контролируется лидерами военно-политических группировок, и занимаются они в основном отмыванием похищенной из ЦБ валюты и выводом ее рубеж — в США, Великобританию, Бельгию, Германию, ЮАР, ОАЭ, а также в Кению и Уганду.

Ходили слухи, что многие служащие ЦБ вопреки регламенту сами владели пунктами обмена валюты — покупая доллары по официальному курсу SSP165 за USD, они продавали их на черном рынке, где за доллар дают 400 южносуданских фунтов. С тремя обменными курсами — ЦБ (1:165), частных банков (1:190) и черным рынком (1:400) — вполне понятно, почему валютные резервы фактически исчерпалась.

Вот такая занимательная политэкономия. Что с этим делать — тоже неясно, тем более что выгодополучателями конфликта являются влиятельные иностранные игроки, в числе которых — крупные китайские, малайские и южноафриканские компании. Ведущие южносуданские экономисты порекомендовали руководству «отказаться от капитализма» (sic!) в пользу жесткого курса и контроля за вывозом и оборотом валюты, но что это даст в краткосрочной перспективе — тоже неясно, хотя правительство уже получило $250 млн от Афрэксимбанка на сдерживание пандемии.

BY Zangaro Today