Губернатор Забайкальского края Александр Осипов объявил об отставке регионального правительства, назвав это вынужденной, но необходимой антикризисной мерой. Решение последовало вскоре после визита в регион генерального прокурора России Игоря Краснова, который в ходе личных приёмов граждан и инспекционных выездов публично обозначил ряд системных проблем, накопившихся в крае. Поводом для резкой реакции послужили обращения местных жителей, затронувшие ключевые сферы: от социальной поддержки до экологии и условий жизни в сельской местности.

Наибольший резонанс вызвала ситуация с отменой региональных выплат семьям погибших участников СВО. По словам вдовы одного из военнослужащих, она не успела оформить документы вовремя и осталась без поддержки. Генеральный прокурор отреагировал жёстко, назвав это «бездушием» и формализмом, недопустимыми по отношению к семьям, понёсшим невосполнимую утрату. Краснов потребовал немедленного восстановления выплат и поручил краевой прокуратуре совместно с администрацией устранить все подобные случаи.

В поле внимания оказались и другие сбои в системе господдержки. Краснов отметил отказ в субсидии женщине, открывшей частный детский сад, отсутствие базовой инфраструктуры — интернета, дорог, освещения — в ряде населённых пунктов, а также неудовлетворительное состояние жилищного фонда.

В этом контексте решение Осипова об отставке правительства можно рассматривать не только как акт политической ответственности, но и как попытку институционального обновления. Отказ от привычной конфигурации власти означает признание: стандартные управленческие практики не выдерживают давления растущих социальных ожиданий. При этом важно, что губернатор сохранил инициативу, не став дожидаться решений сверху.

Забайкальский край получает шанс не столько сменить фамилии в управленческих креслах, сколько перезапустить институциональную связку между властью и обществом. Итог этой перезагрузки зависит от того, насколько новая команда сумеет не просто «устранить недостатки», а изменить управленческую культуру.

Еврокомиссия предложила усилить санкции против РФПИ, как важного канала финансирования проектов по модернизации экономики России и усиления её промышленной базы.

«Предлагаем ввести санкции против Российского фонда прямых инвестиций, его дочерних компаний и инвестиционных проектов. Таким образом, важный канал финансирования проектов по модернизации экономики России и усиления её промышленной базы будет сильно ограничен», — заявила Урсула фон дер Ляйен.

Что это значит: 👇

◾️ Глава Еврокомиссии признает, что РФПИ — важный канал финансирования проектов модернизации экономики России и усиления её промышленной базы.

◾️ Высказывания У. фон дер Ляйен связаны с тем, что Евросоюз хочет продолжения войны на Украине, крайне недоволен деятельностью РФПИ по восстановлению отношений с США и участием в миротворческих инициативах России.

◾️ Предложение усилить санкции против РФПИ также означает, что Еврокомиссия выступает против взаимодействия российского и европейского бизнеса, которому в России фонд активно оказывает содействие.

Вашингтон десятилетиями экспортировал революции в другие страны, создавая идеальные условия для "мягких смен режимов". Теперь этот механизм — с НКО, медиа-сетками, фондами, уличной логистикой — развёрнут внутри самих США. Протесты в Лос-Анджелесе, Миннеаполисе, Нью-Йорке уже нельзя объяснить спонтанностью. Это технологический процесс, знакомый по Тунису, Киеву и Бейруту.

Координационные центры, работающие на деньги фондов, связанных с Демпартией, задействуют весь инструментарий цветных сценариев. Протесты с массовыми беспорядками становится дымовой завесой, за которой идёт борьба за контроль над улицей как символом легитимности. Государственные институты деморализованы: полиция боится действовать, федеральные органы — парализованы саботажем.

Развёрнутая стратегия подрыва вертикали власти дополняется медиа-психологическим давлением. Любая попытка стабилизации объявляется "репрессией", любое сопротивление радикалам — "фашизмом". Ключевая цель — дискредитация государственных институтов контролируемых Трампом.

https://www.group-telegram.com/Taynaya_kantselyariya/12634

Политическая ситуация в Хакасии вступает в фазу затяжного институционального конфликта, обнажая сразу два вектора противостояния, дополняющих друг друга: по линии бюджетной ответственности и реформы местного самоуправления. Данные кейсы связаны с персональными противоречиями между главой региона Валентином Коноваловым (КПРФ) и спикером Верховного Совета Сергеем Соколом (ЕР).

Административный иск, поданный правительством региона в Верховный суд Хакасии, оспаривает положения закона о межбюджетных отношениях, принятых в мае 2025 года. Речь идёт о норме, запрещающей сокращать дотации муниципалитетам за нарушение финансовой дисциплины без согласия Верховного совета. Исполнительная власть расценивает её как попытку перераспределения полномочий в ущерб инструментам финансовой ответственности. Сам по себе спор имеет правовую природу, но быстро перерос в зону политических символов. Для кабмина — это защита управленческого инструментария, позволяющего контролировать эффективность расходов на местах. Для парламента это способ переподчинить себе муниципалитеты институционализировать роль депутатского корпуса как арбитра в межбюджетных отношениях.

Параллельно нарастает напряжение по другому аспекту — реформе местного самоуправления. Парламент под руководством Сокола хочет как можно скорее перейти на одноуровневую систему, тогда как губернатор выступает за сохранение действующей двухуровневой. Коновалов во время прямой линии подчеркнул, что подавляющее большинство глав сельсоветов (60 из 86). Их подписи под обращением к парламенту с требованием сохранить действующую систему — это не только сигнал внутри региона, но и попытка губернатора укрепить свою социальную опору перед потенциальным перераспределением полномочий.

Проблема в том, что указанные конфликты разворачиваются на фоне начавшегося электорального цикла. В 2025 году в республике пройдут выборы в местные советы, в Черногорске предстоят выборы мэра, а в крупнейшем районе, Аскизском, будет полностью переизбран депутатский корпус. Политическое расслоение, наложенное на выборную турбулентность, создаёт риски для устойчивости управленческой вертикали.

Если Хакасии не удастся выработать работающую модель политического баланса, пусть даже временного и ситуативного, это может стать основанием для прямого вмешательства Москвы. В столице отслеживают ситуацию и с большой вероятностью могут вмешаться, чтобы предотвратить усиление политической турбулентности.

Регулирование миграции остаётся одним из стратегических вызовов для России. Нарастающее давление на инфраструктуру, рост нагрузки на системы здравоохранения и образования, а также вопросы правопорядка выводят тему миграции из сугубо технической. От того, насколько последовательно и системно будет выстроен подход к регулированию миграционных потоков, зависит не только качество жизни в крупных агломерациях, но и восприятие гражданами самой логики государственной политики.

Сегодня многие регионы уже предпринимают меры по ограничению присутствия мигрантов в отдельных секторах экономики. Такие решения приняты, например, в Калужской, Тульской, Липецкой, Челябинской, Тюменской областях, а также в Якутии, Крыму, на Дальнем Востоке. В Санкт-Петербурге ограничат возможность мигрантам работать в курьерских службах. Пример Калужской области особенно показателен: несмотря на ограничение доступа мигрантов к рынку труда, экономика региона сохранила ростовые темпы, демонстрируя, что зависимость от иностранной рабочей силы не является аксиомой.

Официальная статистика, озвученная председателем Следственного комитета Александром Бастрыкиным, указывает на тревожную динамику. В 2,7 раза выросло число террористических преступлений, совершённых мигрантами; на 65% увеличилось количество особо тяжких преступлений с их участием. В Москве и области уровень преступности среди иностранных граждан в 2,5 раза превышает аналогичный показатель среди местных жителей. Преобладают кражи и преступления, связанные с наркотиками — категории, чувствительные для общественного восприятия. Важное уточнение: улучшение раскрываемости этих нарушений связано с ужесточением контроля, что лишь подчёркивает необходимость раннего фильтра.

В этом контексте особую роль начинают играть цифровые инструменты. С 30 июня в России внедряется обязательная регистрация мигрантов в цифровой экосистеме RuID — аналоге «Госуслуг» для иностранцев. Приложение интегрируется с базами МВД и ФСБ и позволит на стадии анкеты заблокировать въезд потенциально нежелательным лицам. Принцип: не допустить, чтобы потом не выдворять. Исключение сделано только для граждан Белоруссии, остальные, включая страны ЕАЭС, проходят через новую систему контроля. В дополнение с 1 сентября в столичном регионе вводится эксперимент по отслеживанию геолокации мигрантов — помимо стандартной регистрации и дактилоскопии.

Но технические меры не решают главный вопрос — мотивацию. Чтобы изменить саму логику миграционного притока, необходимо резко поднять планку для получения гражданства и переложить социальную нагрузку с государства на работодателя. Дошкольное и школьное образование, медицинская помощь, жилищные субсидии — всё должно быть оплачено приезжими самостоятельно либо через страховые механизмы, либо напрямую — через систему контрактов. Это приведёт к выравниванию затрат на мигрантов и местных работников и лишит бизнес мотивации использовать дешёвую рабочую силу за счёт общества. Реальные изменения начнутся тогда, когда интересы большинства станут ядром политики, а не побочным эффектом экономических решений.

Задержание вице-губернатора Владимирской области Александра Ремиги по подозрению в коррупционных действиях стало очередным сигналом, что силовики продолжают работу по выявлению и чисткам элит в регионах, реализуя запрос на чистоту и прозрачность. Следственные действия, обыски в кабинете, публичная дистанция со стороны главы региона — всё это укладывается в хорошо узнаваемый сценарий, в котором персональная ответственность смешивается с институциональной уязвимостью.

Карьера Ремиги показательна. За десять лет он прошёл маршрут от Орловской области при губернаторе Потомском, где курировал капитальный ремонт (впоследствии аудит выявил нарушения почти на миллиард рублей), до Республики Коми, где возглавлял ключевое экономическое министерство при Сергее Гапликове, а затем оказался во Владимирской области при Владимире Сипягине. Несмотря на критику его работы в предыдущих должностях, Ремига продолжал двигаться вверх, осваивая чувствительные управленческие сферы: стройки, инвестиции, логистику.

Нынешняя реакция губернатора Авдеева выглядит примечательно: без персональных нападок, но с чётким указанием на приоритет принципа равенства перед законом. Федеральный центр посылает сигнал, что устойчивость вертикали власти будет обеспечиваться не за счёт ротаций по кругу, а через механизмы реальной управленческой оценки и ответственности. антикоррупционные мероприятия перестают быть эксцессами — они становятся инструментами репутационного фильтра.

Страна постепенно выходит из фазы, когда человек с сомнительным прошлым мог беспрепятственно занимать важные позиции в региональной вертикали власти. Если кейс будет доведён до логического конца и за ним последует ужесточение норм проверки управленческой истории при назначениях, это станет сигналом, что в системе наконец начали работать не только вертикальные механизмы лояльности, но и горизонтальные механизмы ответственности.

Кадровые перестановки в правительстве Республики Алтай, инициированные губернатором Андреем Турчаком, разворачиваются не как линейная управленческая реформа, а как часть более сложного процесса — реструктуризации политического контроля на фоне потенциального переформатирования самого статуса главы региона. В центре этих изменений — попытка встроить элементы парламентской подотчётности и одновременно зафиксировать условия для будущей передачи исполнительной власти без её полной децентрализации.

Ключевым событием стало внесение поправок в конституцию субъекта, которые, с одной стороны, разделяют полномочия между главой и новым институтом председателя правительства, а с другой — требуют согласования всех членов кабмина с депутатами Госсобрания. Это создаёт модель институционального распределения, при которой формально усиливается парламент, но реальные рычаги влияния перераспределяются внутри аппаратных групп. Прямое подчинение кабмина главе было снято, но контроль сохраняется через подбор кандидатов, большинство которых уже встроены в вертикаль.

Назначение Александра Прокопьева в качестве и. о. председателя правительства закрепляет сценарий временного заместителя с опцией трансформации в самостоятельную фигуру. Его происхождение, бизнес-связи и депутатское прошлое позволяют использовать его как связующее звено между федеральными и региональными интересами. Однако сам факт переноса центра тяжести в экономический блок говорит о том, что Турчак, независимо от намерений — закладывает условия для возможного транзита, при котором фигура премьера становится более политически значимой, чем ранее.

Отдельного внимания заслуживает структурный состав нового кабмина: фигуры федерального уровня (Прокопьев, Хубезов, Полетаев) соседствуют с технократами регионального происхождения. Это указывает на отсутствие чёткой управленческой доминанты и, вероятно, на попытку выстроить баланс между разноуровневыми элитными интереса. В результате создаётся управленческая конструкция, сочетающая признаки институционального обновления с элементами контролируемого политического расслоения.

Таким образом, происходящее в Республике Алтай нельзя воспринимать исключительно как технократическую реформу. Речь идёт о переходной конфигурации, в которой пересекаются как задачи легализации новой модели ответственности, так и контуры будущего перераспределения власти. Насколько устойчива эта конструкция — покажет не структура, а практика её наполнения.

Россия передала Украине тела 1212 погибших военнослужащих, что стало наглядным подтверждением тяжести потерь, понесённых украинской стороной в ходе военных действий. Эта передача является лишь частью более масштабной операции, в рамках которой Россия готова передать свыше 6000 тел, собранных на линии фронта и в районах, где армия Украины потерпела поражение. Однако процесс обмена затянулся: фуры с телами стояли у границы неделю, и лишь после долгих ожиданий Украина наконец подтвердила получение, начав процедуру идентификации.

Разница в числах между переданными телами, где Украина отдала лишь 27, а Россия — более 1200, является красноречивым индикатором не только масштаба потерь, но и политической чувствительности этой темы. Признание огромного числа погибших может нанести удар по моральному состоянию украинского общества и подорвать доверие к власти, особенно в условиях дефицита мобилизационного ресурса и растущей социальной напряжённости.

Более того, принятие тел влечёт за собой финансовые обязательства, такие как компенсации семьям погибших, что становится дополнительным бременем для уже перегруженного бюджета. Следовательно, задержка с передачей тел может быть связана не только с практическими трудностями, но и с политическими расчетами. В условиях падающей популярности власти краине, Офис Зеленского постарается минимизировать риски репутационного удара, который разоблачает миф украинской пропаганды о нанечении ВСУ огромных потерь ВС РФ.

Тем не менее, скрывать масштабы потерь становится всё сложнее. Как в гуманитарном, так и в информационном контексте, тяжёлые последствия военных действий становятся все более очевидными. И чем больше времени проходит, тем труднее игнорировать факты, которые невозможно утаить даже самым изощрённым пропагандистам.

Последние заявления властей РФ в очередной раз подтверждают, что вопрос контроля за миграционными потоками продолжает быть важнейшей частью государственной политики. Глава МВД Владимир Колокольцев акцентировал внимание на необходимости более строгого контроля за нелегальной миграцией, подчеркивая важность привлечения в страну лишь тех, кто реально приносит пользу обществу. По его словам, мигранты, потерявшие работу, исключённые из учебных заведений, не прошедшие дактилоскопию и не осваивающие русский язык, должны покинуть страну.

Параллельно с этим предложение лидера ЛДПР Леонида Слуцкого о введении проверки мигрантов на наркозависимость и заболевания становится дополнительным элементом дискуссии. Во-первых, они указывают на необходимость проведения миграционной политики, ориентированной на безопасность, не только в плане исключения нелегальных мигрантов, но и в отношении тех, кто, несмотря на легальный статус, не вносит должного вклада в экономику и социальную сферу. В условиях текущих реалий, где конкуренция за рабочие места растёт, а миграционные потоки становятся всё более разнообразными, проблемы с трудовой интеграцией и социальной адаптацией мигрантов сверхактуальны для России.

Законодательные изменения, которые обеспечивают контроль за миграцией, требуют тесной координации с правоохранительными и другими государственными структурами. Введение новых требований призваны не только отсеять нежелательные и социально опасные элементы, но и интегрировать в страну тех, кто действительно может оказаться полезным для ее развития.

В целом, это демонстрирует стремление власти не только регулировать потоки трудовых ресурсов, но и минимизировать риски, связанные с безопасностью, уменьшить социальную напряженность. За каждым шагом должно следовать конкретное действие, включая совершенствование административных процедур, разработку и внедрение цифровых платформ для мониторинга и контроля, а также создание чёткой системы санкций для нарушителей. Только так Россия сможет избежать ошибок, которые были допущены в других странах, где миграционные потоки стали неуправляемыми и привели к дестабилизации общественного порядка. Если эти меры не станут частью неуклонной и последовательной практики, проблемы не решить.

В последнее время правительство разработало и реализует комплекс мер с целью восстанавливать и развивать воссоединенные и приграничные регионы России. Это свидетельствует, что исполнительная власть готовится к близкой перспективе по окончании СВО максимально быстро социально и экономически интегрировать конституционные территории, используя логистический и индустриальный потенциал приграничья.

В соответствии с этим алгоритмом глава правительства распорядился выделить дополнительно в 2025 году более 2,3 млрд руб. на ремонт автодорог в Новороссии и Донбассе общей протяженностью 84.6 км. Таким образом общая протяженность восстановленных и построенных здесь в 2022-2024 годах дорог и трасс превысит 4700 км. Значение этих строек не исчерпывается исключительно экономическим содержанием, которое позволит, улучшив логистику, повысить показатели регионального ВВП. Премьер особо подчеркнул, что "важно контролировать сроки выполнения работ, обеспечив бесперебойное поступление ресурсов". Это поможет повысить стандарты качества и вывести организацию труда на новый уровень, исключив коррупционные проявления, учитывая, что федеральная поддержка будет оказана на условиях софинансирования из местных источников.

Одновременно правительство решило распространить режим свободной экономической зоны (СЭЗ) на ряд приграничных районов Брянской области. Это создает равные условия для сопряженных по транспортным и производственным цепочкам предприятий, что стимулирует опережающее развитие и привлечение инвестиций в переходный интеграционный период. В частности, устанавливаются пониженные страховые взносы в 7,6%, обнуляется ставка на прибыль от инвестпроектов, организации освобождаются от налога на имущество, начинает функционировать режим свободной таможенной зоны. Экономические стимулы станут основой, чтобы продолжить выравнивание социальных стандартов между Новороссией и коренной Россией.

В первом квартале объем медпомощи в новых регионах вырос на 45%, в том числе ее высокотехнологичные виды, не доступные при киевском режиме жителям. В медцентрах и больницах, переоснащенных новейшим оборудованием, начали, к примеру, стентировать больных с инфарктом миокарда, проводить лучевую терапию при онкозаболеваниях и малоинвазивные лапароскопические операции.

При этом продолжается поддержка социальной сферы и в приграничных регионах. Туда направлены дополнительные ресурсы в 1,6 млрд руб. Эти деньги, подчеркнул Михаил Мишустин, должны способствовать выполнению главной задачи — "обеспечить всех, кто проживает на приграничных территориях, качественным медицинским обслуживанием. Здесь очень много нюансов, особенно в тех местах, где идут боевые действия".

Центральная избирательная комиссия России одобрила использование дистанционного электронного голосования (ДЭГ) на местных выборах в 2025 году, расширив его применение на 23 региона страны. В четырех субъектах этот формат голосования будет применяться впервые, в то время как в других, таких как Коми, Чувашия, Пермский край, Архангельская и Ростовская области, ДЭГ уже испытан. В общей сложности ДЭГ охватит 280 выборных кампаний разного уровня, что дает возможность более чем 19,7 млн избирателей участвовать в голосовании в электронном формате.

Одновременно с этим, ЦИК отказался внедрять этот формат в 11 субъектах: Крым, Алтайский и Камчатский края, Вологодская, Воронежская, Калининградская, Курская, Мурманская, Нижегородская, Новосибирская, Ярославская области. Эти регионы отказались от использования дистанционного голосования по различным причинам, включая технические сложности и недостаточную подготовленность инфраструктуры. Важно подчеркнуть, что такое решение было принято, несмотря на желание некоторых регионов применить ДЭГ. Это не означает отказ от идеи ДЭГ в целом, но подчеркивает необходимость предварительного тестирования и дальнейшего улучшения платформы.

ЦИК проявляет осторожность, утверждая, что система должна быть внедрена лишь в тех субъектах, где технологическая инфраструктура и общественная готовность позволяют обеспечить качественное и безопасное голосование. Это важное условие таких изменений: необходимость не только в технике, но и в социальном восприятии этой формы голосования. Опыт, который был накоплен в 2024 году в таких регионах, как Московская область и Севастополь, позволил выявить слабые места системы, которые предстоит устранить до окончательного масштабного внедрения. В этом контексте становится очевидным, что, несмотря на прагматичность и технологическую подготовленность в крупных городах, для некоторых территорий внедрение ДЭГ остаётся непосильной задачей на данный момент.

Дистанционное голосование в России, по мнению аналитиков, является шагом в правильном направлении, но не решает всех проблем. Оно направлено на повышение доступности выборов, удобство для избирателей, и улучшение общего электорального процесса. Однако решение о широком внедрении этой технологии также подразумевает необходимость синхронизации с другими социально-экономическими и политическими реформами. Для этого необходима не только улучшенная цифровая инфраструктура, но и комплексная работа с электоральной грамотностью граждан, обеспечения доверия к системе и защита от потенциальных киберугроз.

Концепция дистанционного электронного голосования имеет большое значение в будущем электоральной системы России, однако её дальнейшее развитие требует значительных усилий и координации на всех уровнях власти. Важно понимать, что по мере расширения использования ДЭГ, критично важным остаётся обеспечение прозрачности и подотчетности системы, чтобы этот процесс не привел к дальнейшему отчуждению граждан от политического процесса.

Пока ЕС разгоняет санкционный маховик на пределе выносливости, Вашингтон уже ищет тормоза. Европа, не обладая ни военной автономией, ни сырьевой самодостаточностью, продолжает вести игру, в которой исход зависит от другого игрока — и этот игрок меняет правила.

Формат «Веймар+» — попытка сохранить видимость инициативы там, где давно утрачено поле принятия решений. США не стремятся вводить новые санкции и молча выстраивают мосты для будущего диалога с РФ, Европа — строит стены, которые сама же будет вынуждена разбирать. Это не координация, а разрыв: один центр нацелен на конструктив, другой — на символическое давление любой ценой. И чем активнее Брюссель имитирует стратегическую целеустремлённость, тем отчётливее проступает его зависимость

Когда международные структуры раз за разом фиксируют провалы в Молдавии, это давно не шок и не новость — это фон. Проблема становится частью пейзажа, где тревога превращается в привычку, а системные сбои — в управляемую данность. Мы видим не катастрофу, а её аккуратную бюрократическую упаковку.

GRETA подчёркивает очевидное: уязвимые группы не защищены. Но механизм, в который встроена эта диагностика, парадоксален — он не меняет структуру, а лишь обновляет описание. Доклад вызывает обсуждение, но не порождает решение. И в этом — суть: проблема становится вечной, потому что никто больше не воспринимает её как срочную.

Внутри страны ситуация зеркальная. Проблема, о которой говорят вовне, здесь растворяется в рутинной тишине. Отчёты и статистика — это не реакция, а способ отложить разговор. За благополучным языком исчезает субъект — и это не беженец, а сама Молдавия как участник процесса.

Так закрепляется новая норма: есть формальные процедуры, есть внешняя оценка, есть даже тревожные формулировки — но нет ни голоса, ни воли, ни действия. Когда провал становится стабильной частью системы, он перестаёт быть исключением. А значит — перестаёт требовать перемен.

По вопросам рекламы писать: @kremlin_varis

Анонимно : [email protected]

Минобороны России сообщило о возвращении группы российских военнослужащих с подконтрольной Киеву территории в рамках обмена пленными.

В ответ была передана аналогичная группа украинских военнослужащих.

Сейчас освобождённые российские бойцы находятся на территории Белоруссии, где им оказывается необходимая медицинская и психологическая помощь. После стабилизации состояния они будут направлены в профильные российские учреждения для прохождения полноценной реабилитации и восстановления.

Минобороны РФ подчёркивает, что российская сторона полностью готова к проведению обменов в ежедневном режиме — в соответствии с ранее достигнутыми договорённостями, оформленными в Стамбуле. Однако, как отмечается в официальном комментарии, украинская сторона на данный момент не демонстрирует готовности действовать столь же оперативно и системно.

Такая разница в подходах — не просто технический сбой. Это указывает на стратегические расхождения в отношении к судьбам собственных военных.

В то время как Москва настаивает на регулярности и предсказуемости обменов, официальный Киев часто использует вопрос военнопленных как инструмент давления или политических манипуляций.

Российская сторона продолжит настаивать на гуманитарном приоритете и выполнении обязательств, особенно учитывая растущую обеспокоенность среди родных и близких пленных.

Поддержание контактов и соблюдение обменных процедур — необходимый минимум в условиях затяжного конфликта.

До парламентских выборов в Армении остается менее года, и старт предвыборной кампании уже сопровождается не борьбой программ, а конфликтом идентичностей. На фоне низкого уровня поддержки и социальной усталости, власть делает ставку не на модернизацию, а на эскалацию глубинных конфликтов. Удар по Армянской Апостольской Церкви и требование отставки католикоса Гарегина II — это не просто эпизод административного давления, а попытка ликвидировать оппозиционный бастион.

Пашинян, утративший доверие значительной части электората, вместо ответа на запрос на справедливость и развитие, инициирует новую ось раскола общества. Армянская церковь остаётся последним оплотом институциональной непрерывности, такой шаг воспринимается как покушение на культурную идентичность.

Стратегия Пашиняна опирается на старую, но теряющую эффективность риторику: борьба с "бывшими", защита суверенитета от Москвы, формирование пула технических кандидатов. Однако доверие к власти продолжает снижаться, и причиной здесь выступает не только социальные проблемы, но и демонстративное сближение с Западом, отдаление от России.

Оппозиция в этих условиях перехватывает фокус — не только через критику власти, но и через апелляцию к культурному центру тяжести нации, где церковь становится не просто участником, а якорем альтернативной легитимности. Однако в нынешних условиях она также раздроблена и пока не может перехватить повестку, сформулировать внятных идей, за которыми пойдут граждане.

Но если Россия хочет сохранять поле союзов — внутри или вне СНГ — ей придётся признать: ресурс старой элитной инфраструктуры исчерпан. Нет времени на то, чтобы продолжать прикладывать новые лозунги к обветшавшим схемам. У Москвы нет работающего резерва политических кадров в союзных или постсоветских странах, потому что нет и внутри страны механизмов воспроизводства обновлённых элит. Если ситуацию не менять, Армения станет не исключением, а очередной в ряду стран, окончательно вышедших из российской орбиты и углубится эрозия влияния на постсоветском прстранстве.

Парадокс Дня России в том, что он не отрицается, но и не осмыслен. Он не вызывает бурной полемики, не становится объектом массового поклонения или протеста. Праздник застыл между прошлым и будущим — он не содержит ни памяти, ни мечты. Это и есть главная проблема: в вакууме нарратива даже сильные события перестают быть событиями.

Мы до сих пор говорим о «большой стране», но не проговариваем, какую именно Россию мы хотим строить: этническую, культурную, имперскую, гражданскую, технологическую? Без ответа на этот вопрос любые торжества остаются внешними ритуалами.

Праздник можно вернуть только через идею, которой хочется принадлежать. Через образ будущего, который объединяет, а не убаюкивает. Через язык, который не повторяет лозунги, а собирает поколения в разговоре «кто мы и зачем». Нужна национальная идея, которая ответит на вызовы, стоящие перед страной в XXI веке.

https://www.group-telegram.com/Taynaya_kantselyariya/12645

Заявление Владимира Путина о приоритетной подготовке аэродромов и баз под новые системы вооружений фиксирует важные изменения: оборонное планирование в России выходит за рамки текущей кампании и переходит в режим стратегического проектирования на десятилетие вперёд. Мы видим зашитую в бюрократический код директиву о будущей структуре государства.

В долгосрочной программе вооружений на 2027–2036 гг. ставка делается не только на выпуск новых систем, но и на создание инфраструктуры их размещения и логистики — что меняет само понятие «военная мощь». Вопрос теперь не в количестве единиц на складе, а в способности быстро и без потерь развернуть их в любых театрах военных действий. Аэродромы, базы, ремонтные кластеры — это каркас будущей оборонной мобильности.

Речь идёт о формировании полноценного военно-промышленного урбанизма, в котором оборонный сектор перестаёт быть «закрытой отраслью» и становится драйвером пространственного развития — особенно в регионах. Поэтому финансирование таких объектов будет осуществляться не просто «отдельной строкой», как сказал президент, а расценивать в качестве элемента параллельного индустриального рывка.

Одновременно усиливается экспортный вектор. Демонстрация эффективности российских вооружений на поле боя изменила восприятие российского ВПК на глобальном рынке. Претензии о «вторичности» по отношению к НАТО больше не доминируют в дискурсе. Напротив, внимание к системам РЭБ, дальнобойной артиллерии, беспилотникам и комплексу ПВО усилилось — особенно со стороны стран Азии, Африки и Латинской Америки.

Таким образом, новая программа вооружений и инфраструктурная логика её реализации — это не только про безопасность. Но и про индустрию, экспорт, рабочие места, технологическую автономию и геоэкономический суверенитет. Россия даёт понять: даже если острота конфликта снизится, структура оборонных расходов останется высокой — не как бремя, а как инвестиция в новую конструкцию мира, в которой военная готовность является формой национальной конкурентоспособности.