В 2011 году я после первого курса я поехала в город Саратов изучать церковь Слово жизни (кстати, это не то “Слово жизни”, которое в Москве, они в разных союзах). До этого я с этим городом никак не была связана, а поехала потому что долго залипала на группы вконтакте молодежки этой церкви. Они тогда были очень активными, постоянно мутили движуху, снимали видео. У них была идея в том, что проповед в соцсетях привлечет молодежь в эту церковь. Тогда молодые христиане с гитарами всем казались очень странным, удивительным. И сейчас, наверное, многим кажутся. В этой церкви я изучала феномен религиозного обращения. То есть как человек внезапно становится христианином/спасенным/верующим. Моя идея была в том, что происходит это по трем направлениям: ритуалы, социализация и личный религиозный опыт. Все это могло идти в разной последовательности, разных сочетаниях, что-то могло быть, а что-то нет. Чтобы попасть в это поле, я пол года ходила в церковь в Петербурге и пастор этой церкви замолвил за меня словечко. Легенда была в том, что я верующая, изучаю молодежный активизм. Мое поле длилось три недели и на вторую пришелся ежегодный молодежный легерь. Лагерь был в невероятно красивом месте - на дебаркадере на островах посреди Волги. Это место церковь выкупила для проведения там своих мероприятий. А еще прихожане могли там пожить летом как на лаче. Условия были спартанскими, мыться, в реке или летнем душе, ночью достаточно холодно, вайфая нет. Но помню, что кормили очень вкусно. В лагере были люди примерно от 14 до 24 лет (мне самой было 24). Многие воспринимали меня не как приезжего антрополога, а как такую же участницу. Местами это все было очень душевно, потому что я по полной участвовала во всей развлекухе: ретро-дискотеке, конкурсе самодеятельности, ночном ориентировании. Это все было днем, каждый вечер, конечно, было служение, плюс молитвы и чтения Библии в течение дня. Отличие от других лагерей было еще в том, что расписание было не очень строгим, то есть несколько обязательных мероприятий, а в остальное время все просто общались, купались, играли в волейбол. Мы были поделены на какие-то команды, которые зарабатывали какие-то очки, но главная идея команд была в том, что мы в них рефлексировали. Удивило меня то, что не было дресскода и отношения мало регулировались. Девушки спокойно ходили в купальниках, а также были парочки, которых особо не контролировали. Еще меня тогда удивило, что в лагере нельзя было играть в обычные карты, но можно было в Уно.
В 2011 году я после первого курса я поехала в город Саратов изучать церковь Слово жизни (кстати, это не то “Слово жизни”, которое в Москве, они в разных союзах). До этого я с этим городом никак не была связана, а поехала потому что долго залипала на группы вконтакте молодежки этой церкви. Они тогда были очень активными, постоянно мутили движуху, снимали видео. У них была идея в том, что проповед в соцсетях привлечет молодежь в эту церковь. Тогда молодые христиане с гитарами всем казались очень странным, удивительным. И сейчас, наверное, многим кажутся. В этой церкви я изучала феномен религиозного обращения. То есть как человек внезапно становится христианином/спасенным/верующим. Моя идея была в том, что происходит это по трем направлениям: ритуалы, социализация и личный религиозный опыт. Все это могло идти в разной последовательности, разных сочетаниях, что-то могло быть, а что-то нет. Чтобы попасть в это поле, я пол года ходила в церковь в Петербурге и пастор этой церкви замолвил за меня словечко. Легенда была в том, что я верующая, изучаю молодежный активизм. Мое поле длилось три недели и на вторую пришелся ежегодный молодежный легерь. Лагерь был в невероятно красивом месте - на дебаркадере на островах посреди Волги. Это место церковь выкупила для проведения там своих мероприятий. А еще прихожане могли там пожить летом как на лаче. Условия были спартанскими, мыться, в реке или летнем душе, ночью достаточно холодно, вайфая нет. Но помню, что кормили очень вкусно. В лагере были люди примерно от 14 до 24 лет (мне самой было 24). Многие воспринимали меня не как приезжего антрополога, а как такую же участницу. Местами это все было очень душевно, потому что я по полной участвовала во всей развлекухе: ретро-дискотеке, конкурсе самодеятельности, ночном ориентировании. Это все было днем, каждый вечер, конечно, было служение, плюс молитвы и чтения Библии в течение дня. Отличие от других лагерей было еще в том, что расписание было не очень строгим, то есть несколько обязательных мероприятий, а в остальное время все просто общались, купались, играли в волейбол. Мы были поделены на какие-то команды, которые зарабатывали какие-то очки, но главная идея команд была в том, что мы в них рефлексировали. Удивило меня то, что не было дресскода и отношения мало регулировались. Девушки спокойно ходили в купальниках, а также были парочки, которых особо не контролировали. Еще меня тогда удивило, что в лагере нельзя было играть в обычные карты, но можно было в Уно.
Продолжение будет.
BY Платья, мужики и антропология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from us
