Лаура Цаголова | стихи и думы

Анатолий Ехалов
ПОЖАРИЩЕНСКИЕ БЕСЕДЫ

К вечеру вызвездило, а ночью выстоялся такой мороз, что утром мы едва-едва оживили свои «Жигули». Звуки, казалось, едва успевали вылететь изо рта, как тут же застывали, превращались в ледышки, со звоном падавшие на землю. Но все же, мы выехали на трясковитый проселок и покатили в звенящей стыни в деревню Пожарища – песенный заповедник Вологодчины.
К полудню добрались, остановились на дороге, соскребли наледь с лобового стекла, видим, поднимается навстречу с подгорья бабуля вся в радужном морозном ореоле.
- Что за неволя вам в этакий мороз раскатывать? - говорит. - Шли бы вон в избу, чаем напою.
А за спиной у нее санки с двумя корзинами белья. В этакий мороз полоскать белье на реку ездила!
Мороз деревне забот прибавляет. В печах три раза на дню дрова трещат. На дворах народ скотину от стужи спасает. Гостеприимная хозяйка наша, бабушка Саня Бритвина, додумалась у фуфайки ру¬кава отрезать и в фуфайку козу нарядить. А козлят они с внуком Олегом в горницу притащили, по¬ближе к печи поставили, молоком кипяченым отпаивали...
День в хлопотах сгорел, словно и не начинался. Но только россыпи звезд над деревней зажглись, на огонек к бабе Сане товарки, из сундуков старинный наряд достав, поспешали, на спевку да на беседу.
Завидя нас, бабушки-товарки насторожились вдруг.
- Вы сами-то хоть русские будете? - спросили строго.
- Русские, - удивились мы вопросу. - А это значение имеет?
- Нам иностранцам-то песни запрещено петь.
- Это почему?
- А иностранцы у нас фольклор воруют!
- Морозят да в ящики пакуют?
- Нет. Они к нам летами наезжают, на магнитофоны записывают и за границей издают песни наши беспошлинно.
Тут внук бабы Сани, Олег Коншин, из-за ситцевой занавески явился в рубахе поясной, рассыпал звон¬кую скороговорку тальянки.
Бабушка вынесла ковш с пивом ржаным, солодовым, товарок обнесла, и полились старинные нюксенские песни:
Попей-ко, попей-ко,
На дне-то копейка.
Поболе попьёшь,
Золотую найдёшь!
- Ой, если бы не Олег, так не знаем, как бы топеря и жили! - переведя дух, сказал кто-то.
- Уж Олегу-то сто раз надо в ноги поклониться! Уж думали, все наши песни и обряды позабыты и не вернутся, а глико ты, уж и молодежь втянулась: «Баушка, дай сарафана погулять»!
- Наш дед, Иван Патрикеевич, бывало, в лес по¬едет на лошаде. Воз накладет, усядется и писню запевает. Пока лесом едет поет, дорогой поет, к дому подъезжает у ворот встает, пока не допоет, с воза не слезет. Вот какие писни долгие были.
- Недавно был в деревне Криуле у Настасьи Арсентьевны Петуховой, - откликнулся Олег. - Той за девяносто. А прошлым летом сама серпом полгектара ячменя выжала, двух коров держит, в сенокос сама на стогу стоит, вершится, а поет как! Голос, что у молодухи.
Удивительный человек этот Олег. Остался в деревне, живет у бабушки своей Александры Александровны, в коей души не чает. От нее и перенял любовь к народной песне и обрядам. В хозяйстве умеет все: пироги печет, варит, половики ткет. Да какие!
Лет с пятнадцати начал всерьез заниматься собиранием фольклора, обрядов и песен, в шестнадцать уговорил бабуль надеть свои прежние наряды, сарафаны и кокошники, песни запеть. С тех пор пожарищенские песни на каких только фестивалях не звучали, какие подмостки не знали каблуков пожарищенских песенниц. А иностранцы со всех конов света в Пожарища едут песни послушать.
... Дела долго засиживаться не дают. Попели песен и первой поднялась на ноги Афанасья Рябинина, певунья и плясунья:
- Все, девки, мне дак пора быка доить.
Грохнула деревенская беседа, Олег меха у таль¬янки развел, и тут в отворенные двери вслед за товаркой выпорхнула с клубами пара частушка:
Все доила и доила,
Под быка уселася…
Чёрно-пёстрая корова
Со смеху надселася…
И упала, звеня, на утоптанную тропку мороженая пожарищенская песня. Ну, да к весне, Бог даст, оттает.

1998г.

www.group-telegram.com/us/lauraslovo.com/4146

575 viewsJan 2 at 14:48

Анатолий Ехалов
ПОЖАРИЩЕНСКИЕ БЕСЕДЫ

К вечеру вызвездило, а ночью выстоялся такой мороз, что утром мы едва-едва оживили свои «Жигули». Звуки, казалось, едва успевали вылететь изо рта, как тут же застывали, превращались в ледышки, со звоном падавшие на землю. Но все же, мы выехали на трясковитый проселок и покатили в звенящей стыни в деревню Пожарища – песенный заповедник Вологодчины.
К полудню добрались, остановились на дороге, соскребли наледь с лобового стекла, видим, поднимается навстречу с подгорья бабуля вся в радужном морозном ореоле.
- Что за неволя вам в этакий мороз раскатывать? - говорит. - Шли бы вон в избу, чаем напою.
А за спиной у нее санки с двумя корзинами белья. В этакий мороз полоскать белье на реку ездила!
Мороз деревне забот прибавляет. В печах три раза на дню дрова трещат. На дворах народ скотину от стужи спасает. Гостеприимная хозяйка наша, бабушка Саня Бритвина, додумалась у фуфайки ру¬кава отрезать и в фуфайку козу нарядить. А козлят они с внуком Олегом в горницу притащили, по¬ближе к печи поставили, молоком кипяченым отпаивали...
День в хлопотах сгорел, словно и не начинался. Но только россыпи звезд над деревней зажглись, на огонек к бабе Сане товарки, из сундуков старинный наряд достав, поспешали, на спевку да на беседу.
Завидя нас, бабушки-товарки насторожились вдруг.
- Вы сами-то хоть русские будете? - спросили строго.
- Русские, - удивились мы вопросу. - А это значение имеет?
- Нам иностранцам-то песни запрещено петь.
- Это почему?
- А иностранцы у нас фольклор воруют!
- Морозят да в ящики пакуют?
- Нет. Они к нам летами наезжают, на магнитофоны записывают и за границей издают песни наши беспошлинно.
Тут внук бабы Сани, Олег Коншин, из-за ситцевой занавески явился в рубахе поясной, рассыпал звон¬кую скороговорку тальянки.
Бабушка вынесла ковш с пивом ржаным, солодовым, товарок обнесла, и полились старинные нюксенские песни:
Попей-ко, попей-ко,
На дне-то копейка.
Поболе попьёшь,
Золотую найдёшь!
- Ой, если бы не Олег, так не знаем, как бы топеря и жили! - переведя дух, сказал кто-то.
- Уж Олегу-то сто раз надо в ноги поклониться! Уж думали, все наши песни и обряды позабыты и не вернутся, а глико ты, уж и молодежь втянулась: «Баушка, дай сарафана погулять»!
- Наш дед, Иван Патрикеевич, бывало, в лес по¬едет на лошаде. Воз накладет, усядется и писню запевает. Пока лесом едет поет, дорогой поет, к дому подъезжает у ворот встает, пока не допоет, с воза не слезет. Вот какие писни долгие были.
- Недавно был в деревне Криуле у Настасьи Арсентьевны Петуховой, - откликнулся Олег. - Той за девяносто. А прошлым летом сама серпом полгектара ячменя выжала, двух коров держит, в сенокос сама на стогу стоит, вершится, а поет как! Голос, что у молодухи.
Удивительный человек этот Олег. Остался в деревне, живет у бабушки своей Александры Александровны, в коей души не чает. От нее и перенял любовь к народной песне и обрядам. В хозяйстве умеет все: пироги печет, варит, половики ткет. Да какие!
Лет с пятнадцати начал всерьез заниматься собиранием фольклора, обрядов и песен, в шестнадцать уговорил бабуль надеть свои прежние наряды, сарафаны и кокошники, песни запеть. С тех пор пожарищенские песни на каких только фестивалях не звучали, какие подмостки не знали каблуков пожарищенских песенниц. А иностранцы со всех конов света в Пожарища едут песни послушать.
... Дела долго засиживаться не дают. Попели песен и первой поднялась на ноги Афанасья Рябинина, певунья и плясунья:
- Все, девки, мне дак пора быка доить.
Грохнула деревенская беседа, Олег меха у таль¬янки развел, и тут в отворенные двери вслед за товаркой выпорхнула с клубами пара частушка:
Все доила и доила,
Под быка уселася…
Чёрно-пёстрая корова
Со смеху надселася…
И упала, звеня, на утоптанную тропку мороженая пожарищенская песня. Ну, да к весне, Бог даст, оттает.

1998г.

BY Лаура Цаголова | стихи и думы