— Отдайте мне мои деньги. Я очень бедный. Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят. — Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ. Может там помогут. («Золотой теленок», 1968)
Член комитета Госдумы по бюджету и налогам Н. Чаплин рассказал, что все банкноты ФРС США, выпущенные после 1914 года, являются законным средством платежа и должны приниматься к оплате. Правда не уточнил, что должны приниматься на территории США, где происходит их эмиссия.
По его мнению, у российских банков нет законных оснований отказывать в приеме подлинных долларов старого образца в удовлетворительном состоянии. Лицензия ЦБ РФ на операции с наличной иностранной валютой дает банкам право на проведение таких операций, но не является для них обязанностью. Это добрая воля банка принимать и/или обменивать те или иные иностранные банкноты.
Заставить банк осуществить такую операцию, если кому-то отказали в таком обмене, не удастся. Жаловаться на это можно куда угодно. А в США наличные доллары примут.
— Отдайте мне мои деньги. Я очень бедный. Я год не был в бане. Я старый. Меня девушки не любят. — Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ. Может там помогут. («Золотой теленок», 1968)
Член комитета Госдумы по бюджету и налогам Н. Чаплин рассказал, что все банкноты ФРС США, выпущенные после 1914 года, являются законным средством платежа и должны приниматься к оплате. Правда не уточнил, что должны приниматься на территории США, где происходит их эмиссия.
По его мнению, у российских банков нет законных оснований отказывать в приеме подлинных долларов старого образца в удовлетворительном состоянии. Лицензия ЦБ РФ на операции с наличной иностранной валютой дает банкам право на проведение таких операций, но не является для них обязанностью. Это добрая воля банка принимать и/или обменивать те или иные иностранные банкноты.
Заставить банк осуществить такую операцию, если кому-то отказали в таком обмене, не удастся. Жаловаться на это можно куда угодно. А в США наличные доллары примут.
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from us
