либертарная теология

Агамбен, исследуя антропологическую машину классической (греко-римской и новоевропейской) метафизики, приходит к выводу, что ее основная оппозиция человек/зверь предопределяет производство ряда недочеловеческих и псевдочеловеческих форм людей — дикарей, женщин, евреев etc. — политику патриархата, колониализма, геноцидов. Между тем христианское (сменяющее языческое греко-римское и вытесняемое секулярным новоевропейским) мышление выстраивает иную антропологическую машину. Машину, основанную на оппозиции человек/ангел, в которой недо- и псевдо-человеческие формы людей просто невозможны, но оказывается возможным, однако, ряд форм ангелоидов — дев и девственников, пустынников и пустынниц, юродивых etc. Если оппозиция человек/зверь по Агамбену имплицирует лагеря смерти, то оппозиция человек/ангел имплицирует Пустыню — пространство альтернативных политий, альтернативных форм жизни. К другому нужно относиться не как к зверю, а как к ангелу (притом и в том случае, если другой — зверь, чему посвящено немалое количество сюжетов в агиографии и иконографии: рай есть место не только ангелов, но и зверей, но и растений, но и не-органических объектов, как мы уже видели: animal studies тоже должны быть пересобраны и развернуты в ангелологической парадигме). Притом описанная Агамбеном антропомашина останавливается в Конце истории, делая неразличимым человека и животное (характерным образом Агамбен выводит это, в том числе, комментируя одну миниатюру, где по его же описанию изображены, кажется, как раз ангелы — тетраморф Иезекииля) — так же, как и антропомашина человек/ангел в Конце истории остановится, делая неразличимыми ангелов и людей. Но если первая в истории производит лагеря смерти (фабрики уничтожения недочеловеков), то вторая — альтернативные политии (сообщества ангелоидов). 15-й тезис о политангелологии

www.group-telegram.com/us/libertarian_theology.com/2606

1.0K viewsedited  Aug 21 at 10:37

Агамбен, исследуя антропологическую машину классической (греко-римской и новоевропейской) метафизики, приходит к выводу, что ее основная оппозиция человек/зверь предопределяет производство ряда недочеловеческих и псевдочеловеческих форм людей — дикарей, женщин, евреев etc. — политику патриархата, колониализма, геноцидов. Между тем христианское (сменяющее языческое греко-римское и вытесняемое секулярным новоевропейским) мышление выстраивает иную антропологическую машину. Машину, основанную на оппозиции человек/ангел, в которой недо- и псевдо-человеческие формы людей просто невозможны, но оказывается возможным, однако, ряд форм ангелоидов — дев и девственников, пустынников и пустынниц, юродивых etc. Если оппозиция человек/зверь по Агамбену имплицирует лагеря смерти, то оппозиция человек/ангел имплицирует Пустыню — пространство альтернативных политий, альтернативных форм жизни. К другому нужно относиться не как к зверю, а как к ангелу (притом и в том случае, если другой — зверь, чему посвящено немалое количество сюжетов в агиографии и иконографии: рай есть место не только ангелов, но и зверей, но и растений, но и не-органических объектов, как мы уже видели: animal studies тоже должны быть пересобраны и развернуты в ангелологической парадигме). Притом описанная Агамбеном антропомашина останавливается в Конце истории, делая неразличимым человека и животное (характерным образом Агамбен выводит это, в том числе, комментируя одну миниатюру, где по его же описанию изображены, кажется, как раз ангелы — тетраморф Иезекииля) — так же, как и антропомашина человек/ангел в Конце истории остановится, делая неразличимыми ангелов и людей. Но если первая в истории производит лагеря смерти (фабрики уничтожения недочеловеков), то вторая — альтернативные политии (сообщества ангелоидов). 15-й тезис о политангелологии

BY либертарная теология