либертарная теология

Заметки на полях «Света во тьме» Франка, 15

Франк констатирует хоть и очевидное, но но до сих пор плохо понимаемое: развитие технологий и науки не дает автоматически морального и социального прогресса. Моральный и социальный прогресс — характеристики социального целого, каковому наука и технология — лишь один из многих элементов; если социальное целое движется по пути морального и социального регресса, то развитие науки и технологий лишь поддерживают, интенсифицирует этот процесс, а вовсе не запускают противоположный. Никогда война не была столь разрушительной, массовой и тирания столь жестокой, тотальной как в век успехов наукотехники (мировые войны, тоталитаризмы — в огромной доле возможны только за счет успехов наукотехники). Наукотехника сама по себе ничего не дает, нужно смотреть в каком социальном целом она развивается и какое, следовательно, своими успехами поддерживает: например, она может безмерно усилить тиранию, войну, самое чудовищное что есть в человечестве. Индустриализм — мощный наукотехнический прогресс — породил множество социальных и моральных зол, целую систему их, так что понадобились особые усилия — не ученных и техников, конечно, лишь обслуживающих индустриальный аппарат, а социальных реформаторов, рабочего движения и т. п., чтобы изменить это положение. Итак, дело всегда в системе, где наукотехника лишь один из элементов и вовсе не решающий.

Другой элемент — наряду наукотехникой и многими другими — который как правило забывают: социально-политическая техника, аппарат управления, организация коллективных человеческих сил, организация труда, принятия и реализации решений, комплекс учреждений: наряду с социально-политическими идеалами, целями и т. п., а также наукотехникой есть еще и эта область, во многом, как раз, решающая. Нельзя путать социальные идеалы (цели), социальную технику (аппарат средств) и наукотехнику; сформулировать социально-политический идеал, провозгласить, проповедовать его — не означает изобрести социально-политические средства его реализации. И уже тем более наукотехника сама по себе ничего не дает ни первому, ни второму. Прогресс социально-политической техники — вот цель непринципиальная, важнейшая, но столь редко, выпадающая из виду. Чтобы не быть пустыми словами, «политика любви» должна произвести, социально-политическую технику, способную её реализовать.

Но как вообще помыслить саму возможность реализации «политики любви», христианской, не-насильственной, не-принудительной, не-властной политики? — в логике, которая производится в христианских мистико-аскетических практиках, которые и вообще суть месторождение всех аутентично христианских концептов, диспозитивов, ценностей, поведенческих паттеринов и т. п.: духовная практика создает новые возможности, силы, энергии, преобразующие мировое бытие. Как в христианских мистико-аскетичских практиках из глубины прорастает благодать, бьет неотмирный свет — наступает Царство Божье во внешний мир, мир сей, так и «политика любви», будучи органическим продолжением этого процесса, есть политика изнутри наружу, политика не принуждения и приказа, а личного свободного действия: из духовной глубины свободно порождается действие, преобразующее общественную жизнь («стяжи дух мирен — и тысячи спасутся вокруг тебя»). Благодать противоположна закону, внешней силе, принуждению, и потому христианская политика (если отвечает она высоте своего понятия) действует только в стихии свободы — не-насильственно, не-принудительно, не-государственно (не в форме закона). Продолжим после

www.group-telegram.com/us/libertarian_theology.com/2795

437 viewsedited  Nov 28 at 08:04

Заметки на полях «Света во тьме» Франка, 15

Франк констатирует хоть и очевидное, но но до сих пор плохо понимаемое: развитие технологий и науки не дает автоматически морального и социального прогресса. Моральный и социальный прогресс — характеристики социального целого, каковому наука и технология — лишь один из многих элементов; если социальное целое движется по пути морального и социального регресса, то развитие науки и технологий лишь поддерживают, интенсифицирует этот процесс, а вовсе не запускают противоположный. Никогда война не была столь разрушительной, массовой и тирания столь жестокой, тотальной как в век успехов наукотехники (мировые войны, тоталитаризмы — в огромной доле возможны только за счет успехов наукотехники). Наукотехника сама по себе ничего не дает, нужно смотреть в каком социальном целом она развивается и какое, следовательно, своими успехами поддерживает: например, она может безмерно усилить тиранию, войну, самое чудовищное что есть в человечестве. Индустриализм — мощный наукотехнический прогресс — породил множество социальных и моральных зол, целую систему их, так что понадобились особые усилия — не ученных и техников, конечно, лишь обслуживающих индустриальный аппарат, а социальных реформаторов, рабочего движения и т. п., чтобы изменить это положение. Итак, дело всегда в системе, где наукотехника лишь один из элементов и вовсе не решающий.

Другой элемент — наряду наукотехникой и многими другими — который как правило забывают: социально-политическая техника, аппарат управления, организация коллективных человеческих сил, организация труда, принятия и реализации решений, комплекс учреждений: наряду с социально-политическими идеалами, целями и т. п., а также наукотехникой есть еще и эта область, во многом, как раз, решающая. Нельзя путать социальные идеалы (цели), социальную технику (аппарат средств) и наукотехнику; сформулировать социально-политический идеал, провозгласить, проповедовать его — не означает изобрести социально-политические средства его реализации. И уже тем более наукотехника сама по себе ничего не дает ни первому, ни второму. Прогресс социально-политической техники — вот цель непринципиальная, важнейшая, но столь редко, выпадающая из виду. Чтобы не быть пустыми словами, «политика любви» должна произвести, социально-политическую технику, способную её реализовать.

Но как вообще помыслить саму возможность реализации «политики любви», христианской, не-насильственной, не-принудительной, не-властной политики? — в логике, которая производится в христианских мистико-аскетических практиках, которые и вообще суть месторождение всех аутентично христианских концептов, диспозитивов, ценностей, поведенческих паттеринов и т. п.: духовная практика создает новые возможности, силы, энергии, преобразующие мировое бытие. Как в христианских мистико-аскетичских практиках из глубины прорастает благодать, бьет неотмирный свет — наступает Царство Божье во внешний мир, мир сей, так и «политика любви», будучи органическим продолжением этого процесса, есть политика изнутри наружу, политика не принуждения и приказа, а личного свободного действия: из духовной глубины свободно порождается действие, преобразующее общественную жизнь («стяжи дух мирен — и тысячи спасутся вокруг тебя»). Благодать противоположна закону, внешней силе, принуждению, и потому христианская политика (если отвечает она высоте своего понятия) действует только в стихии свободы — не-насильственно, не-принудительно, не-государственно (не в форме закона). Продолжим после

BY либертарная теология