либертарная теология

Одной из ярких иллюстраций работоспособности марксизма служит многими подмеченная аналогия между протестантскими движениями и катастрофой русского православия. Независимо друг от друга и в очень разных культурных контекстах и богословских формах, но на одинаковых социально-экономических базисах (рождение капитализма) с одинаковыми политическими надстройками (рождение абсолютизма) производятся аналогические религиозные феномены: англиканство/никонианство, лютеранство/поповство, кальвинизм/беспоповство, радикальные секты на Западе / хлыстовщина и пр. в России. Здесь же и «веберианское» сравнение протестантского и старообрядческого трудовых этосов и пр. и пр. Редко однако замечают, что старообрядческое богословие в ядре, в потенции продуманнее, глубже протестантского. На Западе вдруг оказывается, что клир и таинства были — как вообще вся история Церкви кроме начала ее — ложью и надо от них отказаться как от некой мерзости и только в раннем модерне это почему-то обнаруживается и почему-то становится возможным учредить истинное христианство (как оно воображается в раннем модерне). На Востоке же богословие внезапной аннуляции клира, таинств, мощного перелома истории христианства объясняется много рациональнее: с Церковью, таинствами, клиром все было нормально: это с нами в раннем модерне случилось что-то страшное, что мы этого лишились, какая-то чудовищная экклезиологическая и сакраментологическая катастрофа: благодать взята на небо, духовный антихрист уже здесь: в старообрядческом богословии собственно это все и увязывалось буквально и напрямик со становлением абсолютизма и сжиранием им Церкви (Алексей и Петр). Конечно, просто странно думать, что большая часть истории Церкви была тьмой, ошибкой, мерзостью, а мы тут неожиданно так поумнели и тьму развеяли, ошибку исправили, мерзость отбросили. Однако сам факт тотальной катастрофы Церкви налицо: действительно половина и западного и восточного христианства оказываются без таинств и священства: это факт («благодать взята на небо») долженствующий быть богословски осмыслен («воцарение духовного антихриста»). Внезапная аннуляция священства и таинств в старообрядчестве, не в протестантизме находит себе богословское обоснование (разумеется, у основателей протестантизма можно найти многое вокруг этой темы, но все-таки, кажется, не в том смысле, что здесь обозначен; я, правда, совсем не специалист и даже не дилетант в истории и богословии протестантизма и старообрядчества, поэтому вся эта заметка вполне возможно возмутительно не компетентна и сплошь ошибочна: в любом случае я по обыкновению слишком спрямляю). Да и просто: Выгореция много симпатичнее и вдохновительнее Женевы. Другое дело, что эти богословские и социально-экономически-политические потенции страообрядчества, понятно, не были почти актуализированы. Обратно к марксизму: несмотря на противоположные самоинтерпретации (оптимистическая «реформация церкви» vs катастрофическое «взятие благодати на небо») и протестанты и старообрядцы — агенты одного процесса: катастрофы Церкви в Новое время: таинства более не возможны (потому ли, что они всегда были недолжным магизмом, потому ли, что благодать взята на небо — это уже вопрос формулировок, но не самого факта: вот хлеб и вино претворялись в плоть и кровь Христа — и вот более нет: потому ли, что в это более не верят как протестанты, или потому ли что исчезает священство как у старообрядцев — это уже вопрос интерпретации свершившегося факта — факта некоего кардинального неблагополучия с Церковью в Новое время; вот суть вкратце: пресуществление одними — протестантами — отрицается как таковое, другими — старообрядцами — признается, но фиксируется его невозможность в силу экклезиологической и сакраментологической катастрофы: вторые все же, мне кажется, тут проявляют много большие богословские такт и глубину чем первые).

www.group-telegram.com/us/libertarian_theology.com/2943

688 viewsedited  Feb 4 at 05:58

Одной из ярких иллюстраций работоспособности марксизма служит многими подмеченная аналогия между протестантскими движениями и катастрофой русского православия. Независимо друг от друга и в очень разных культурных контекстах и богословских формах, но на одинаковых социально-экономических базисах (рождение капитализма) с одинаковыми политическими надстройками (рождение абсолютизма) производятся аналогические религиозные феномены: англиканство/никонианство, лютеранство/поповство, кальвинизм/беспоповство, радикальные секты на Западе / хлыстовщина и пр. в России. Здесь же и «веберианское» сравнение протестантского и старообрядческого трудовых этосов и пр. и пр. Редко однако замечают, что старообрядческое богословие в ядре, в потенции продуманнее, глубже протестантского. На Западе вдруг оказывается, что клир и таинства были — как вообще вся история Церкви кроме начала ее — ложью и надо от них отказаться как от некой мерзости и только в раннем модерне это почему-то обнаруживается и почему-то становится возможным учредить истинное христианство (как оно воображается в раннем модерне). На Востоке же богословие внезапной аннуляции клира, таинств, мощного перелома истории христианства объясняется много рациональнее: с Церковью, таинствами, клиром все было нормально: это с нами в раннем модерне случилось что-то страшное, что мы этого лишились, какая-то чудовищная экклезиологическая и сакраментологическая катастрофа: благодать взята на небо, духовный антихрист уже здесь: в старообрядческом богословии собственно это все и увязывалось буквально и напрямик со становлением абсолютизма и сжиранием им Церкви (Алексей и Петр). Конечно, просто странно думать, что большая часть истории Церкви была тьмой, ошибкой, мерзостью, а мы тут неожиданно так поумнели и тьму развеяли, ошибку исправили, мерзость отбросили. Однако сам факт тотальной катастрофы Церкви налицо: действительно половина и западного и восточного христианства оказываются без таинств и священства: это факт («благодать взята на небо») долженствующий быть богословски осмыслен («воцарение духовного антихриста»). Внезапная аннуляция священства и таинств в старообрядчестве, не в протестантизме находит себе богословское обоснование (разумеется, у основателей протестантизма можно найти многое вокруг этой темы, но все-таки, кажется, не в том смысле, что здесь обозначен; я, правда, совсем не специалист и даже не дилетант в истории и богословии протестантизма и старообрядчества, поэтому вся эта заметка вполне возможно возмутительно не компетентна и сплошь ошибочна: в любом случае я по обыкновению слишком спрямляю). Да и просто: Выгореция много симпатичнее и вдохновительнее Женевы. Другое дело, что эти богословские и социально-экономически-политические потенции страообрядчества, понятно, не были почти актуализированы. Обратно к марксизму: несмотря на противоположные самоинтерпретации (оптимистическая «реформация церкви» vs катастрофическое «взятие благодати на небо») и протестанты и старообрядцы — агенты одного процесса: катастрофы Церкви в Новое время: таинства более не возможны (потому ли, что они всегда были недолжным магизмом, потому ли, что благодать взята на небо — это уже вопрос формулировок, но не самого факта: вот хлеб и вино претворялись в плоть и кровь Христа — и вот более нет: потому ли, что в это более не верят как протестанты, или потому ли что исчезает священство как у старообрядцев — это уже вопрос интерпретации свершившегося факта — факта некоего кардинального неблагополучия с Церковью в Новое время; вот суть вкратце: пресуществление одними — протестантами — отрицается как таковое, другими — старообрядцами — признается, но фиксируется его невозможность в силу экклезиологической и сакраментологической катастрофы: вторые все же, мне кажется, тут проявляют много большие богословские такт и глубину чем первые).

BY либертарная теология