продолжаем пристальнее вглядываться в опубликованные тексты и предлагаем прочесть подборку Лизы Хереш «общее дело» — именно с неё в конце лета-2023 началось формирование второго номера нашего журнала

Картина 3

Всё оказалось проще простого: нашего роста
хватило на воскрешение кустов
с заблюренными столбами, мыльных подмостков
окон, чьи пустоты осели в капустной изгороди.
Но козырёк подсаживал на плечи всякую —
кроны, овсянки, шляпы и ставни — мертвяцкую
щелкотню, и она кормилась макушками.
Раздосадованные и с наградными пятаками
в месте роста волос, вернулись и запечённому
дереву, таская вилами, как нетерпеливые зори,
разымающие, когда они спят, маму-кошку
от воскрешаемых и замёрзших котят и шишек,
вынули сердцевину замшелого круга земного.

(из цикла «Общее дело»)

Софья Дубровская видит в этих текстах складывающийся из хаоса/слайдера картинок целостный мир, обволакивающий и вовлекающий читателя в своё пространство):
— В стихотворениях Лизы единицы разного качества и масштаба сходятся под общим флагом, а затем размывают его; звери, «заблюренные столбы», «холодные сливы» и «тёплые яблоки» — внутритекстовый хаос стягивается в одну мерцающую точку и образует округлый целостный мир. Картинки сменяют одна другую (неспешно, не заставляя читателя нервничать), а мы наблюдаем за ними как бы сквозь прищур (как если снять линзы или смотреть сквозь толщу воды). Это именно угол зрения: метафора буквализируется, текст не домысливает образы, а обнаруживает их по мгновенному внешнему сходству — и это позволяет нам не запутаться, а плавно переходить от одной остановки к другой: «бледные сёстры» — «столовые лилии», «щёки львов» — «сложенные полотенца», новорождённые — «влажные репы». Картинка наступает раньше мысли, и потому выглядит-звучит убедительно. При этом она не плоская, не бесцветная — каждый текст заполняется дыханием, вкусом, текстурой, ощущениями на коже: «прилипшие черты лапок», «горькая лахта-центр», «искорки колы без сахара», «кипяток мытых ладоней», «липкие сладкие ветви» и «липкие молочные ресницы» — слова подвижны и втягивают в пространство стихотворения, вызывая желание остаться в нём, расположиться внутри собственных ощущений.

прочитать подборку полностью можно по ссылке: https://licenzapoetica.name/texts/obshhee-delo

продолжаем ближе знакомиться со вторым номером и предлагаем прочесть стихотворения Натальи Игнатьевой "приглашая к доверию": предельно эмпатичные, обращённые от человека, в первую очередь — к человеку, полные внешне незаметных деталей, особого отношения к миру и, конечно, музыки.

* * *

повзрослевший том сойер
красит домик
построенный
из старых деревянных шпал

по вечерам сверчки
постукивают как колеса поезда
спрятанные сурдиной
стрекот стрекот стрекот

железная дорога
поворачивает
всегда напрямо
мимо правды
и первых ростков
раздвоения потока
в глазные яблоки

и обрыв-
ается
москва
яр
как взгляд
ко дну студенца
оклик по имени
оставшийся
без ответа

Геннадий Каневский обращает внимание на эстетический такт, свойственный Наталье Игнатьевой и её текстам, а также уникальные авторские приёмы, выделяющие (подсвечивающие) её голос:
— Говоря о Наташе Игнатьевой и ее стихах, хочется пропустить, как уже сказанное многими, неизбежное: о поэтике доверия, присущей ей, как может, никому среди молодых российских поэтов — недаром слово «доверие» вынесено в заголовок журнальной подборки — и о музыкальной структуре почти всех ее стихотворений. А начать — с другого.
Молодой автор обычно либо робко нащупывает слово, либо пытается скрыть неуверенность за тотальностью приема и нарочитой декларативностью поэтики и/или позиции.
У Игнатьевой — совсем иначе. Приемов — уже излюбленных и абсолютно индивидуальных — у нее несколько, но поражает невероятный эстетический такт, точечность их применения. И там, где она перебирает, нащупывает слова — она делает это не от неуверенности, а так, как любующийся драгоценным камнем поворачивает его то одной, то другой гранью, приглашая и окружающих насладиться игрой оттенка. Это — пусть тихий, но отнюдь не робкий, а зрелый и полноценный дар. Но я сказал о приемах — упомяну в первую очередь игру с предлогами. Неологизмы, получающиеся от соединения корней с непривычными предлогами, счастливо избегают манерной псевдопочвенности с одной стороны и постмодернистской игры, подобной искусной, впрочем, игре в балладах Марии Степановой — с другой, образуя при этом собственное авторское кружево. Другим абсолютно авторским приемом у Игнатьевой является игра с европейскими языками, прежде всего — с немецким. Она вообще заворожена поэтикой немецкого, что заставляет, конечно, вспомнить мандельштамовское «К немецкой речи» и долгие беседы О.Э. на эти темы с Борисом Кузиным. Опираясь на паронимию немецких и русских слов, как бы ища индоевропейскую основу, Н.И. словно нашептывает на ухо читателю о братстве людей и нелепости вражды (и, конечно, об упомянутом уже доверии), заставляет вслушаться в звучание иного языка и воспринимать его слова как органичную часть языка вообще.
У молодого еще тогда Александра Кушнера, писавшего лирические стихи с невероятно яркими образами, есть поэтический текст о влюбленном, мающемся бессонницей в поезде, на вагонной полке: «Ты, фонарь подносящий, как огонь к сургучу». Поэт Наталья Игнатьева, да простит она мне такой образ, мне представляется иногда именно таким фонариком у железнодорожного полотна — с синим стеклом и козырьком от дождя и снега, светящим в ночи и оставляющим свет внутри у всякого, не заснувшего за вагонным стеклом.
И еще одно напоследок. Стихи Игнатьевой требуют медленного чтения, возвращения к уже перечитанным строкам, возможно — даже проговаривания вслух. Мне кажется — это самый верный способ читать настояшую поэзию. А эта — настоящая.

прочитать подборку полностью можно по ссылке: https://licenzapoetica.name/texts/poetry/priglashaja-k-doveriju

архивная публикация номера посвящена Александру Альтшулеру — неподцензурному поэту Ленинграда, другу Леонида Аронзона. подборку собрала вдова поэта Галина Блейх

*   *   *

Надо убирать перегородки между людьми: общением, вином, психбольницей. Но зачем будить зверя? Кто не знает как называется эта страна! — нелюбовью. Едет калека в автомобиле, а я иду по улице. Лужи на асфальте как окна в мир и я иду по внешнему ощущению однодневного ориентира. Любопытство беседует. Существует рядом незнакомый человек: как узнать, что в душе? Может быть невысиженные яйца и может быть плод души столь древен, что его не высидеть? Как спросить: где ты? Линия почерка не касается жизни, она проходит незамечаемым пейзажем: может это оно? Любая линия разрезает мир и человек гаснет в нелюбви и простуде. Со временем мы так запутаемся, что будем писать ровно и ходить медленно.

<1970-е>

Дмитрий Бреслер в предисловии к пубикации намечает некие вехи поэтического пути Альтшулера, среди прочего он пишет:

— Альтшулер никогда на рассматривал поэзию как профессию и не искал аудитории — письмо опосредовало каждое его движение и действие, было способом проживания и переживания жизни. Он писал на обрывках, на копировальной бумаге, записывал отдельные строчки, фразы, нашедшие его посреди дня, едва ли собирая их впоследствии в готовый оконченный текст. И в то же время ему не была присуща графоманская наклонность «ни дня без строчки». Скорее, повседневное письмо позволяло Альтшулеру нивелировать интенсивность формы поэтического высказывания в угоду смыслу необходимого высказать.

Его текстам присуща притчевость, философичность, и то, как Альтшулер настраивал свободное течение текста с естественными цезурами и складками вместо анжамбеманов и рифм, позволяет вспомнить рассуждения Джорджио Агамбена, который сравнивал формальные границы стихотворения с катехоном апостола Павла — это то, что удерживает недосказанность и что в конце концов должно быть снято.

Читать подборку полностью: https://licenzapoetica.name/texts/poetry/tihie-lapy-skrebutsja-v-dver-neizvestnosti

продолжаем обзор номера и предлагаем прочесть переводы Горация, выполненные Сергеем Завьяловым. В подборке представлены пять стихотворений, вошедших в четвёртую книгу од римского классика — своеобразное послесловие к его лирическому наследию. два экспериментальных перевода публикуются впервые, три ранее входили в сборник С. Завьялова «Оды. 1984–1990» (2022), не представленный в Интернете

Эпод XIII

Свирепая буря сжала в объятиях небо: Юпитер извергся
снегом и дождем — стонут море и лес
от фракийского вихря. Но пока мы еще силою по‌лны,
вырвем этот день у судьбы
и сотрем на наши лица ступившую старость. Неси же вино
года Торквата (я родился в этом году).
Об остальном не станем сейчас говорить: свою благосклонность
бог — будем верить — нам возвратит. Так что теперь
нужно тела умастить персидским нардом и килленскими струнами
душу омыть от гнетущих забот.
Как пел Кентавр, обучая Ахилла когда-то:
«О непобедимый смертный, богини Фетиды дитя,
тебя ждет земля Илиона, которую рассекают
холодные реки, Скамандр и тинистый Симоент,
оттуда Парки тебе отрезали путь к возвращенью;
даже лазурнокудрая мать тебя не сможет домой возвратить.
И облегчат твое горе лишь вино и нежные звуки;
только они — сладостная утеха в черной тоске.

Сергей Завьялов в предисловии к подборке (он же — автор комментариев) конспективно обозначает ряд переводчиков, обращавшихся к наследию Горация, и стилистические особенности их переводов:
— Три века (опять-таки начиная с Ломоносова) звучат горацианские оды в русском переводе. За это время некоторые из них переведены, как свидетельствует академический указатель «Античная поэзия в русских переводах» (СПб, 1998), по 25 раз (на сайте horatuis.ru это число почти удваивается, хотя критерий отбора на нем не исключает любительских экзерсисов). Принципиально, что среди переводчиков мы находим национальных классиков: Ломоносова и Державина, Пушкина и Фета, Брюсова, Анненского и Блока, Пастернака и Тарковского. Переводы эти разнятся в зависимости от эпохи, и выбором стихосложения, и степенью модернизации, и включением русских реалий («и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой / тунгуз, и друг степей калмык…»). В XVIII–XIX веках преобладали переводы популярными русскими размерами, в ХХ веке — логаэдами, имитирующими античную метрику, наступлением же ХХI века начинает завоевывать себе место свободный стих.

читать подборку полностью

продолжаем вглядываться в наши публикации — и сегодня представляем подборку Ксении Пройдисвет «успешные нарциссы никогда не получают хейт». Ксения была автор_кой фотозаставки к первому номеру журнала, а уже во втором появились её стихотворения

_все завершается как положено

Нечто поразительное
Как личное чувство самолета
И мысль
Спасти себя сейчас
было бы упражнением
Как будто не в первый раз поднимает руки
девочка
В гимнастическом зале
И падает из самолета
В полной уверенности
Что завязаны плотно в пакете
Её пуанты

Александр Елесин видит в текстах автор_ки поэзию виртуозно несдержанных обещаний:
— На день рождения Ксения Пройдисвет обещала подарить мне стихотворение, но не подарила. Я подумал, что вот оно — её стихотворение. Поэзия Ксюши похожа на несдержанное обещание. Впрочем, мы хотели именно этого, узнать, как обещание не будет сдержано на этот раз — всегда виртуозно, девять заголовков подряд. Ты читаешь стихотворение, которое проходит мимо тебя, по своим делам. Тащится куда-то со своими ненужными вещами («Сзади твоей мишурой потрещу / Яростной как дутики-куртки»), перекусывает сомнительной едой («Газированное молочко рассвета / Нет тающее мороженное»), расчёсывает зудящие пятна на коже («чего стоишь почеши мне животик его знобит»), поправляет вечно сползающее здоровье. Короче, бьёт «мокрым носком по красным щекам», как ветки деревьев бьют по лицу на большой скорости. Обидно, но приходится признать, что эти дела действительно важнее твоих. Поэтому просто «Распишись в радиаторе». Носи эту подпись, пока не сотрётся, потом можно снова перечитать.

Читать подборку полностью: https://licenzapoetica.name/texts/poetry/uspeshnye_narcissy

во втором номере журнала опубликован обзор Юрия Серебрянского «В мире и нигде» — о казахстанской русскоязычной литературе. текст по своим задачам является продолжением статьи Павла Банникова «Преодоление отчуждения» и в хронологическом порядке намечает вехи развития за 20 лет: с 2004 по 2023 годы

Юрий Серебрянский в преамбуле к обзору пишет об ещё одной скрытой задаче текста — изучить писательскую идентичность авторов, живущих в одной стране, а пишущих на другом — не национальном — языке:
— Я попробовал, к примеру, разобраться с писательской идентичностью замечательного поэта Бахыта Кенжеева, и сразу наткнулся на несколько вариантов, которые он сам приводил в интервью разных периодов, а биографические справки в журналах и страница в «Википедии» выдали еще несколько. Нет сомнений, что Кенжеев — казахстанский поэт. Нет сомнений, что он русский поэт; без сомнений, будучи казахом, он поэт казахский, но русскоязычный и т.д. Как мне кажется, дело в том, что русскоязычная (русофонная) глобальная поэтическая среда давно создана и работает, и, надо отметить, сильно опережает прозаическую. Редакция журнала почти всегда привязывает биографию прозаика к определенной географии, а поэт — остаётся поэтом вне зависимости от локаций.

о том, как развивалась казахстанская русскоязычная поэзия, можно прочитать по ссылке: https://licenzapoetica.name/points-of-view/critique/v-mire-i-nigde

отправлена в типографию первая книга нашей новой серии Initiation — дебютный сборник Тамары Жуковой «Т-ра Ж-ва», в который вошли тексты 2022-2023 гг. это предельно эмпатическая, очень осознанная поэзия с множеством встроенных в текст культурных отсылок и месседжей.

Жукову интересует скрытая суть вещей и внутренний мир человека, что делает её поэзию имманентной, но при этом очень открытой, находящейся на грани нежно-страстно: и ко всему окружающему пространству, и к конкретным людям, оказавшихся в нём, — ставших рядом.

— Жукова — среди главных голосов поколения-2002, — говорит в предисловии Владимир Коркунов, — с обязательным пуантом в сторону метареализма, прививкой неподцензурной традиции. В её поэзии метареалистические тропы, близкие, например, Парщикову, переплетаются с глубоким психологизмом. Объектив текстов настроен на человека, на скрытое — внутри себя и/или его. Отсюда нарратив, но и одновременно диалог; все тексты Тамары — будто фрагменты метамонолога/метаразговора с множеством адресантов, только она обращается не в сторону письма, а в стихи.

«Т-ра Ж-ва» — выстроенное и отточенное в смысловом аспекте высказывание. О познании, обретении, рождении, ошибках: в людях, в словах; это очень духовно богатые, но и одновременно одинокие стихи.

куратор серии и выпускающий редактор — Владимир Коркунов
иллюстрации на обложке — Аксинья Гаврицкая, Вероника Карапетян и Григорий Санников
фото на обложке — Владислав Мунько
лого проекта — Андрей Черкасов
контрольные редакторы — Лана Ленкова и Светлана Демидова

о выходе книги мы ещё напишем, а пока готовы поделиться pdf с коллегами и критиками

серия Initiation ориентируется на дебютные книги молодых автор_ок