ЛОБОЙКО

Сербская зима тревоги: молчание громче криков

Трагедия в Нови-Саде, где обрушение козырька железнодорожного вокзала унесло 15 жизней, стала той самой каплей, переполнившей чашу общественного терпения в Сербии. Примечательно, что катализатором массового недовольства стала не политика или экономика, а банальная халатность властей. Это симптоматично: режим Александра Вучича, погрязший в коррупции и кумовстве, оказался неспособен обеспечить даже базовую безопасность граждан и теперь люди требуют его отставки. Важно, что протесты продолжаются по сей день и погасить, дискредитировать или заболтать их властям не удалось.

Еженедельные пятнадцатиминутные остановки движения по пятницам в 11:52 стали символом гражданского неповиновения в Сербии. Одним из показательных был инцидент 3 января у Варадинского моста в Нови Саде, когда водитель BMW попытался направить автомобиль в колонну студентов. В конце прошлого года у рынка Футошка работник МУПа из Земуна на Порше протаранил толпу, а затем с друзьями-спортсменами пытался спровоцировать драку. Оба инцидента демонстрируют как решимость протестующих, так и их способность сохранять выдержку в провокационных ситуациях.

Реакция властей следует классическому авторитарному сценарию: от попыток дискредитации протестующих как "хорватских агентов" до прямых угроз учителям, поддержавшим студенческие выступления. Показательна публикация в проправительственных СМИ личных документов протестующих сербов из Хорватии – примитивная попытка представить их "иностранными агентами".

На этом фоне особый интерес представляет предложение Зорана Живковича, занимавшего пост премьер-министра после гибели Зорана Джинджича. Несмотря на утрату политического влияния, его идея о формировании теневого правительства и сети региональных администраций заслуживает внимания как попытка создать альтернативный центр принятия решений.

Однако протестующим еще предстоит осознать фундаментальный парадокс современного авторитаризма: власть невозможно "отобрать" у режима, готового удерживать её любой ценой. Её можно только "подобрать", когда она начнёт рассыпаться.
И здесь ключевой вопрос: кто станет тем субъектом, который сможет легитимно принять на себя функции государственного управления в момент кризиса?

Слабость сербской оппозиции создает риск того, что даже успешное протестное движение может не привести к реальной трансформации политического режима. Предложение Живковича выглядит разумным шагом, но требует преодоления внутренних противоречий в оппозиционном лагере.

Тем не менее, способность сербского общества к самоорганизации заслуживает пристального изучения. Это особенно актуально для стран, где традиционные механизмы политической конкуренции оказались заблокированы. России и Беларуси еще предстоит найти собственные формулы трансформации, учитывающие их исторический опыт и специфику политической культуры.

И здесь проявляется еще один существенный аспект сербского опыта: значимость доступных и легальных форм протеста. Пятнадцатиминутные остановки движения, молчаливые шествия с телефонными фонариками – эти простые символические акции позволяют осознать масштаб общественной поддержки перемен. Сербское общество нащупало формулу конвертации индивидуального недовольства в коллективное действие, не переступая грань между гражданским неповиновением и противоправными действиями. Этот баланс, возможно, и есть ключ к пониманию устойчивости текущей волны протестов.

www.group-telegram.com/us/loboykoru.com/41

335 viewsJan 7 at 05:04

Сербская зима тревоги: молчание громче криков

Трагедия в Нови-Саде, где обрушение козырька железнодорожного вокзала унесло 15 жизней, стала той самой каплей, переполнившей чашу общественного терпения в Сербии. Примечательно, что катализатором массового недовольства стала не политика или экономика, а банальная халатность властей. Это симптоматично: режим Александра Вучича, погрязший в коррупции и кумовстве, оказался неспособен обеспечить даже базовую безопасность граждан и теперь люди требуют его отставки. Важно, что протесты продолжаются по сей день и погасить, дискредитировать или заболтать их властям не удалось.

Еженедельные пятнадцатиминутные остановки движения по пятницам в 11:52 стали символом гражданского неповиновения в Сербии. Одним из показательных был инцидент 3 января у Варадинского моста в Нови Саде, когда водитель BMW попытался направить автомобиль в колонну студентов. В конце прошлого года у рынка Футошка работник МУПа из Земуна на Порше протаранил толпу, а затем с друзьями-спортсменами пытался спровоцировать драку. Оба инцидента демонстрируют как решимость протестующих, так и их способность сохранять выдержку в провокационных ситуациях.

Реакция властей следует классическому авторитарному сценарию: от попыток дискредитации протестующих как "хорватских агентов" до прямых угроз учителям, поддержавшим студенческие выступления. Показательна публикация в проправительственных СМИ личных документов протестующих сербов из Хорватии – примитивная попытка представить их "иностранными агентами".

На этом фоне особый интерес представляет предложение Зорана Живковича, занимавшего пост премьер-министра после гибели Зорана Джинджича. Несмотря на утрату политического влияния, его идея о формировании теневого правительства и сети региональных администраций заслуживает внимания как попытка создать альтернативный центр принятия решений.

Однако протестующим еще предстоит осознать фундаментальный парадокс современного авторитаризма: власть невозможно "отобрать" у режима, готового удерживать её любой ценой. Её можно только "подобрать", когда она начнёт рассыпаться.
И здесь ключевой вопрос: кто станет тем субъектом, который сможет легитимно принять на себя функции государственного управления в момент кризиса?

Слабость сербской оппозиции создает риск того, что даже успешное протестное движение может не привести к реальной трансформации политического режима. Предложение Живковича выглядит разумным шагом, но требует преодоления внутренних противоречий в оппозиционном лагере.

Тем не менее, способность сербского общества к самоорганизации заслуживает пристального изучения. Это особенно актуально для стран, где традиционные механизмы политической конкуренции оказались заблокированы. России и Беларуси еще предстоит найти собственные формулы трансформации, учитывающие их исторический опыт и специфику политической культуры.

И здесь проявляется еще один существенный аспект сербского опыта: значимость доступных и легальных форм протеста. Пятнадцатиминутные остановки движения, молчаливые шествия с телефонными фонариками – эти простые символические акции позволяют осознать масштаб общественной поддержки перемен. Сербское общество нащупало формулу конвертации индивидуального недовольства в коллективное действие, не переступая грань между гражданским неповиновением и противоправными действиями. Этот баланс, возможно, и есть ключ к пониманию устойчивости текущей волны протестов.

BY ЛОБОЙКО