Если об этом, то лучше, чем этими удивительными строками, и не скажешь.

Слава Тебе, раскрывшему предо мною небо и землю как вечную книгу мудрости; слава Твоей вечности среди мира временного. Слава Тебе за тайные и явные милости Твои; слава Тебе за каждый вздох грусти моей. Слава Тебе за каждый шаг жизни, за каждое мгновение радости. Слава Тебе, Боже, во веки.

Так уж получилось, что для меня Зайчики однажды перестали быть туристическим островом, куда возят экскурсии, а стали островом молитвы. Перемена, большая и не имеющая конца, случилась в позапрошлую Пасху. Здесь тогда решили отслужить Литургию в Светлый вторник, на праздник Иверской. 5 километров по припаю, среди белоснежности, абсолютной, неземной тишины и такого же неземного неба. Небо, впрочем, всегда неземное.

Потом пасхальная Литургия впервые за долгие-долгие годы (столетия), и свет, пронизывающий храм, остров, тебя насквозь. Свет проявляющий. Помните ту самую неземную плотность? Это оно.

Впервые после этого я оказалась на Зайчиках сегодня, и снова на Литургии. Снова была очень маленькая группа, даже меньше, чем на ту Пасху, и оказаться внутри этой группы можно было только чудом, которое с нами и случилось. С каждой, причём, своё: одна из нас никогда не была на Зайчиках, другая мечтала побывать там с первой вместе, чтобы показать их, третья (я) ни о чём не мечтала, но всё-таки оказалась здесь и, конечно, не просто так.

Литургию служил владыка, а перед этим он принимал концы и подтягивал наше судно к пристани. Я смотрела и вспоминала, как постоянно рассказывала на экскурсиях о морском монастыре, о том, что монахи здесь были те же моряки. Но я всегда рассказываю о прошлом, а сейчас передо мной с
вершилось настоящее: монах отдавал конец, владыка принимал, а мы тихонько сидели внутри и всматривались в историю, её единство. Морской монастырь.

После Литургии наша небольшая стихийно сложившаяся команда успела прогуляться к источнику, спасти и перевязать утонувшее ведро, а мы с музейными и с Олюшкой ещё и выпить свой остывающий кофе-чай на берегу в тихом уголке острова.
А возвращаясь, я отдала смотрителю и хранителю острова случайно оказавшийся со мной пакет с печеньем. Когда-то именно это печенье я покупала для него по просьбе его близкого друга и моего дорогого соловецкого дедушки.
"Возьмите, – говорю, – считайте, что от Петра Михайловича". И он счёл, это было видно по глазам. Пётр Михайлович передавал ему через меня свой привет в свои малые именины. Основные были вчера, но и сегодня мы вспоминаем апостолов. Собственно, храм на Зайчиках освящен в честь св. Андрея Первозванного. Поэтому сегодня и было так.
За этим я и оказалась на острове: передать привет от дорогого мне человека тому, кто ещё больше его любил. И это было не только моё чудо.

Так много мы успели за одно утро, и ещё и вернулись так, что попали и на монастырский крестный ход после поздней Литургии. После крестного хода мы с подругой встретили хорошего друга нашего музея. "Я вам, – говорит, – принесу картошку. У меня много осталось, а сам завтра уезжаю".
Договорились. Ушёл. И подруга мне говорит, что на Зайчиках она молилась о.. картошке, которую мы никак не успеваем купить после очередного завоза.

Господи, как всё у Тебя просто, и какие же мы у Тебя сложные.
А ведь так можно. Просто. Можно.
Там, через это "просто", и пролегает тропинка нашего главного чуда.

Коротко о делах и настроениях в МорМузее. Так живём.

Не коротко о соловецких вечерах, уносящих в свет, когда не знаешь уже, где кончается море и начинается небо, и сам оказываешься среди небес.