Одна из ключевых причин, по которой мы любим банкротство - в процедурах такое количество маленьких, супер значимых деталей, что рано или поздно стороны начинают совершать ошибки, на которых нам и удается капитализировать. И в этом плане банкротство зачастую напоминает баскетбол - величайшую игру «ошибок», потому что все их совершают, но побеждает тот, кто совершает их меньше, ну а главное, цена ошибок в самом конце матча/процедуры - наивысшая. Вот о такой ошибке (к счастью не своей) мы вам сегодня и расскажем.
Итак, представим себе - банкротится под давлением требований, не побоимся этого термина, «консорциума» банков, большой автодилер, павший жертвой кризиса 2008 года. Процедура длится, конечно же, 5-6 лет, какие-то сражения выигрывают банки, какие-то - должник, который ко всему прочему умудряется вывести из массы огромный объект недвижимости, обеспеченный залогом, мотивируя реальность сделки как раз тем, что у одного из банков залог остается.
К концу процедуры большинство банков плюнуло на это дело и в воздухе запахло молодежным «изи катка». Параллельно компаниями бенефициара должника, на которые ушел объект, делаются последующие перепродажи этого самого огромного объекта недвижимости и разделение судьбы земельного участка и строений на нем, лишь бы усложнить процесс обращения взыскания на предмет залога. Да, мы знаем, что так вообще-то по закону нельзя, но в те дикие времена уже сложился мир пост-Инстасамки, а значит «за деньги - да».
Мы наняты клиентом для участия в другой процедуре и знаем об этом процессе лишь то, что конкурс завершился под руководством «большого, взрослого адвоката» весной 2014 года, и там работы для молодых (на тот момент) мамкиных банкротчиков нет. Как говорит мудрая матушка одного из нас: «ты не можешь хотеть выиграть больше, чем твой клиент». Поэтому мы просто приняли, что у клиента был такой процесс и всё.
Вдруг, уже осенью 2014 года, после одной из встреч с клиентом к нам подошел его финансовый директор и сказал, что как-то странно, но по выпискам из ЕГРЮЛ должник всё ещё не ликвидирован. Проверяем - и правда. Звоним в состав судьи, представляемся помощником конкурсного управляющего и обнаруживаем, что в налоговую никто определение суда, на основании которого должник должен быть ликвидирован, не отправлял. Устраиваем театральный скандал, чтобы всё улетело поскорее в налоговую, и через 2 недели видим выписку о ликвидации.
«Так в чем же ошибка», спросите вы? А вот в чем:
За полгода, пока процедура была не доведена до конца, банк-залогодержатель выстроил конструкцию, как вернуть свое залоговое имущество и… за 5 дней (!!!!!!) до ликвидации должника подал иск в суд. И если бы подача этого иска после ликвидации обозначала практически стопроцентный проигрыш для банка (нет стороны основного обязательства, а, значит, и нет права на взыскание с залогодателя), то подача до момента ликвидации этой линии защиты нас лишила. А дальше процессы вплоть до банкротства залогодателя длились еще семь лет.
Представляете? Один звонок в любой момент с окончания конкурса до начала осени мог все решить, банальная невнимательность к такой маленькой детали привела к столь катастрофическим последствиям.
Одна из ключевых причин, по которой мы любим банкротство - в процедурах такое количество маленьких, супер значимых деталей, что рано или поздно стороны начинают совершать ошибки, на которых нам и удается капитализировать. И в этом плане банкротство зачастую напоминает баскетбол - величайшую игру «ошибок», потому что все их совершают, но побеждает тот, кто совершает их меньше, ну а главное, цена ошибок в самом конце матча/процедуры - наивысшая. Вот о такой ошибке (к счастью не своей) мы вам сегодня и расскажем.
Итак, представим себе - банкротится под давлением требований, не побоимся этого термина, «консорциума» банков, большой автодилер, павший жертвой кризиса 2008 года. Процедура длится, конечно же, 5-6 лет, какие-то сражения выигрывают банки, какие-то - должник, который ко всему прочему умудряется вывести из массы огромный объект недвижимости, обеспеченный залогом, мотивируя реальность сделки как раз тем, что у одного из банков залог остается.
К концу процедуры большинство банков плюнуло на это дело и в воздухе запахло молодежным «изи катка». Параллельно компаниями бенефициара должника, на которые ушел объект, делаются последующие перепродажи этого самого огромного объекта недвижимости и разделение судьбы земельного участка и строений на нем, лишь бы усложнить процесс обращения взыскания на предмет залога. Да, мы знаем, что так вообще-то по закону нельзя, но в те дикие времена уже сложился мир пост-Инстасамки, а значит «за деньги - да».
Мы наняты клиентом для участия в другой процедуре и знаем об этом процессе лишь то, что конкурс завершился под руководством «большого, взрослого адвоката» весной 2014 года, и там работы для молодых (на тот момент) мамкиных банкротчиков нет. Как говорит мудрая матушка одного из нас: «ты не можешь хотеть выиграть больше, чем твой клиент». Поэтому мы просто приняли, что у клиента был такой процесс и всё.
Вдруг, уже осенью 2014 года, после одной из встреч с клиентом к нам подошел его финансовый директор и сказал, что как-то странно, но по выпискам из ЕГРЮЛ должник всё ещё не ликвидирован. Проверяем - и правда. Звоним в состав судьи, представляемся помощником конкурсного управляющего и обнаруживаем, что в налоговую никто определение суда, на основании которого должник должен быть ликвидирован, не отправлял. Устраиваем театральный скандал, чтобы всё улетело поскорее в налоговую, и через 2 недели видим выписку о ликвидации.
«Так в чем же ошибка», спросите вы? А вот в чем:
За полгода, пока процедура была не доведена до конца, банк-залогодержатель выстроил конструкцию, как вернуть свое залоговое имущество и… за 5 дней (!!!!!!) до ликвидации должника подал иск в суд. И если бы подача этого иска после ликвидации обозначала практически стопроцентный проигрыш для банка (нет стороны основного обязательства, а, значит, и нет права на взыскание с залогодателя), то подача до момента ликвидации этой линии защиты нас лишила. А дальше процессы вплоть до банкротства залогодателя длились еще семь лет.
Представляете? Один звонок в любой момент с окончания конкурса до начала осени мог все решить, банальная невнимательность к такой маленькой детали привела к столь катастрофическим последствиям.
Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from us
