#книжный_раф_с_карамельным_сиропом
А знаете, «Затерянный книжный» хорош и вполне себе уютен! Может быть, всё дело в том, что там нет ни одной овцы и ни одного товарного поезда со смуглым секси латышом внутри. А ещё он сложнее устроен: там три повествователя и два таймлайна.
В начале ХХ века юная девица, которую принуждают вступить в нежелательный брак, бежит из Англии во Францию и по счастливой случайности устраивается там в Shakespeare & Company. Кстати, чтобы добраться до Парижу, она продаёт самую ностальгически важную для себя вещь – раритетное издание Диккенса, которое они читали с отцом.
Позже она начнёт охотиться за утраченным черновиком Эмили Бронте, а ещё позже – переживёт кучу лишений и выгоняний, которые легко можно представить, если помнить, какое расследование принесло славу Нелли Блай (это я так умно типа не заспойлерила важный сюжетный поворот), а ещё откроет свой таинственный букинист в Дублине. Почему таинственный? Потому что он незаконно втиснут между двумя домами, построен из кусков погибшей итальянской библиотеки и показывается не всем.
В наши дни молодая женщина бежит от мужа, который её бьёт смертным боем, и устраивается домработницей к эксцентричной старой даме. Дама селит её в крошечной каморке в подвале, и в первый же день домработница сталкивается с товарищем, который приехал искать тот самый затерянный книжный, имея в руках только старое письмо от одной книготорговки к другой – и смутные воспоминания, как его по пьяни несколько лет назад приглючило, что магазин точно был.
Эти трое – наши рассказчики, их истории движутся как бы навстречу друг другу, и вообще у меня стойкое ощущение, что Вудс тоже начиталась чего-то про уютные букинистические магазинчики, взвыла и села писать своё, нормальное. Потому что я как будто бы начинаю уже узнавать встреченные у Колган структурные единицы, только у Вудс они работают по-человечески. Стоило только убрать овец и добавить чуточку домашнего насилия, ирландского картофельного голода и отцов-алкоголиков.
И да, оцените (второй скрин), как Вудс поносит книготорговцев, прелесть же.
В общем, продолжаем наблюдение. На очереди «Книжная деревушка в Шотландии», о которой я пока не слышала ни единого слова ни доброго, ни дурного.
А знаете, «Затерянный книжный» хорош и вполне себе уютен! Может быть, всё дело в том, что там нет ни одной овцы и ни одного товарного поезда со смуглым секси латышом внутри. А ещё он сложнее устроен: там три повествователя и два таймлайна.
В начале ХХ века юная девица, которую принуждают вступить в нежелательный брак, бежит из Англии во Францию и по счастливой случайности устраивается там в Shakespeare & Company. Кстати, чтобы добраться до Парижу, она продаёт самую ностальгически важную для себя вещь – раритетное издание Диккенса, которое они читали с отцом.
Позже она начнёт охотиться за утраченным черновиком Эмили Бронте, а ещё позже – переживёт кучу лишений и выгоняний, которые легко можно представить, если помнить, какое расследование принесло славу Нелли Блай (это я так умно типа не заспойлерила важный сюжетный поворот), а ещё откроет свой таинственный букинист в Дублине. Почему таинственный? Потому что он незаконно втиснут между двумя домами, построен из кусков погибшей итальянской библиотеки и показывается не всем.
В наши дни молодая женщина бежит от мужа, который её бьёт смертным боем, и устраивается домработницей к эксцентричной старой даме. Дама селит её в крошечной каморке в подвале, и в первый же день домработница сталкивается с товарищем, который приехал искать тот самый затерянный книжный, имея в руках только старое письмо от одной книготорговки к другой – и смутные воспоминания, как его по пьяни несколько лет назад приглючило, что магазин точно был.
Эти трое – наши рассказчики, их истории движутся как бы навстречу друг другу, и вообще у меня стойкое ощущение, что Вудс тоже начиталась чего-то про уютные букинистические магазинчики, взвыла и села писать своё, нормальное. Потому что я как будто бы начинаю уже узнавать встреченные у Колган структурные единицы, только у Вудс они работают по-человечески. Стоило только убрать овец и добавить чуточку домашнего насилия, ирландского картофельного голода и отцов-алкоголиков.
И да, оцените (второй скрин), как Вудс поносит книготорговцев, прелесть же.
В общем, продолжаем наблюдение. На очереди «Книжная деревушка в Шотландии», о которой я пока не слышала ни единого слова ни доброго, ни дурного.
Сегодня я сказала слово «секси» на записи сюжета для библиотеки, и меня попросили переформулировать! Издаю звуки дельфина в честь сотрудниц Лермонтовки, которые живут под таким прессингом месяцами.
Вот эта штука о чём? Ваши предположения чисто по обложке?
пост с картинкой и опросом одновременно не делается, так что давайте голосуем реакциями:
❤️ – лавстори
🗿– козий крайм (cozy crime)
👻 – магический реализм
🤡 – мемуары реального книготорговца из реального книжного
👀 – книга по саморазвитию от владельца известного бренда
🤩 – жопа крокодилия
пост с картинкой и опросом одновременно не делается, так что давайте голосуем реакциями:
❤️ – лавстори
🗿– козий крайм (cozy crime)
👻 – магический реализм
🤡 – мемуары реального книготорговца из реального книжного
👀 – книга по саморазвитию от владельца известного бренда
🤩 – жопа крокодилия
Новости: очень питерский осенний нонфикшон, который вышел на Фонтанке позавчера, а я читала свои уютные книжки и пропустила. Надо было озаглавить не «еретики, математика, ляляля, ми-ми-ми», а «мордобой и выгорание». Сразу бы просмотров стало больше.
А ещё сегодня мне обещали первую волну правок в книготоргоблинские мемуары, трепещу в ожидании.
А ещё сегодня мне обещали первую волну правок в книготоргоблинские мемуары, трепещу в ожидании.
ФОНТАНКА.ру
Ленинград обэриутов, история лжи, великие еретики и внезапная польза математики: нон-фикшн этой осени
Осень — самое горячее время в книжном мире.
#книжный_раф_с_карамельным_сиропом
Больше всего мне нравится, когда книжки вызывают ярость. Особенно – когда это ярость обманутых ожиданий. Человек, которого предали, и который об этом говорит, поразительно ярко раскрывается, становится безупречно иллюстративным.
К чему это я?
На посте с обложкой «Книжного домика в Тоскане» 184 голоса по делу, и большинство уверено, что это уютный детектив, или cozy crime. К этой версии нормально так вплотную подползает версия про то, что это любовный роман. За магреализм тоже голосов достаточно, однако правы были те, кто ставил клоунов.
Я заранее сочувствую и тем, кто уже искал под этой ми-ми-ми обложечкой уютное чтение, и тем, кто пропустил очень красивый, глубокий текст только потому, что судил по ванильной обложке.
Это реальные мемуары реальной книготорговки, и они вообще не сахарные. И как мне кажется, МИФ с этим ня-кавай дизайном выстрелил максимально мимо заинтересованной аудитории.
Начнём с фигуры автора.
Альба Донати – большая литературная дама в Италии. У неё вагон престижных поэтических премий, она издавала многих больших шишек, в частности, Каннингема и Памука, и довольно долго председательствовала в древнем литературно-научном клубе, который существует с ХIX века и выглядит не менее пугающе, чем наша тусовка вокруг какой-нибудь Большой Книги.
На седьмом десятке Донати решила быть поближе к отцу, матери и прочим родным корням – и вернулась в крохотную родную деревню Лучиньяна. Там полторы сотни человек населения, и под сотню – родичи Донати. Чтобы открыть свой утопический маленький книжный на склоне холма, она запустила мощный краудфандинг и не менее мощную рекламу. Собрав под полсотни тысяч евро, она выкупила и отремонтировала маленький коттеджик на склоне горы и набила его уже классической феминистской эссеистикой (или, правильнее сказать, серьёзными женскими книгами всех жанров) и красивыми книгами о садах в литературе и искусстве. Это было в 2019 году, а в 2020 её свежеоткрытая деревянная лавочка сгорела. Можно, конечно, думать на проводку, но учитывая то, что цветочные вазоны около магазинчика кто-то до этого уже пинал в пропасть, версия с поджогом тоже замечательно живёт.
Через пару месяцев эти упорные люди (Донати, друзья и родные, человек десять) отстроили свою утопию заново.
Как раз к локдауну.
Книга – дневник-эссе о том, как она строилась, открывалась, жила в локдаун и прощалась с родителями, которые умерли в процессе подготовки книги к печати. Это яркая и яростная прямая речь взрослого поэта и литкритика, которая по структуре ближе всего, пожалуй, к «Саду против времени» Оливии Лэнг, тоже написанному в карантин и тоже построенному на личной памяти и близости к природе. И для Лэнг, и для Донати много значит, допустим, Джармен с его садовыми упражнениями на пороге смерти. Как и Лэнг, Донати с бешеной скоростью швыряется именами и цитатами. По этой книге можно нормально так восстановить ассортимент упомянутого тосканского книжного домика и заодно собрать нефиговую библиотеку ярких женщин, поэтов, нобелиатов и nature writers (Шишков, прости).
По поводу этой книги мне невольно вспоминается девица с Рёскиным, которая выскочила из магазина в ярости после того, как я показала ей Дяченок. Обложка оскорбила её чувство прекрасного.
Интересно, сколько таких юных леди, уже скупивших у АдМаргов всю Лэнг, Маклир, Секигути, Лонг Лит Вун и этого, про мох, а у Лимбахов – новую Дикинсон, будут морщить на меня свои эстетские носики в непритворном отвращении, когда я начну пихать им в зубы эту книжку?..
P.S.
Ещё она добродушно поддевает Байтелла, типа «не все книжники мизантропы», просит друзей забрать чай из Англии, а литературные носки из Израиля, подшучивает над местными стариками и фанатично пересаживает цветочки свои цветочки. Я в любви, потому что юмором, жизнелюбием и умением смотреть снисходительно на всю дичь и тьму этого мира она напоминает мне, например, мою квартирную хозяйку. Это буквально то, чем я хочу быть, когда вырасту.
Больше всего мне нравится, когда книжки вызывают ярость. Особенно – когда это ярость обманутых ожиданий. Человек, которого предали, и который об этом говорит, поразительно ярко раскрывается, становится безупречно иллюстративным.
К чему это я?
На посте с обложкой «Книжного домика в Тоскане» 184 голоса по делу, и большинство уверено, что это уютный детектив, или cozy crime. К этой версии нормально так вплотную подползает версия про то, что это любовный роман. За магреализм тоже голосов достаточно, однако правы были те, кто ставил клоунов.
Я заранее сочувствую и тем, кто уже искал под этой ми-ми-ми обложечкой уютное чтение, и тем, кто пропустил очень красивый, глубокий текст только потому, что судил по ванильной обложке.
Это реальные мемуары реальной книготорговки, и они вообще не сахарные. И как мне кажется, МИФ с этим ня-кавай дизайном выстрелил максимально мимо заинтересованной аудитории.
Начнём с фигуры автора.
Альба Донати – большая литературная дама в Италии. У неё вагон престижных поэтических премий, она издавала многих больших шишек, в частности, Каннингема и Памука, и довольно долго председательствовала в древнем литературно-научном клубе, который существует с ХIX века и выглядит не менее пугающе, чем наша тусовка вокруг какой-нибудь Большой Книги.
На седьмом десятке Донати решила быть поближе к отцу, матери и прочим родным корням – и вернулась в крохотную родную деревню Лучиньяна. Там полторы сотни человек населения, и под сотню – родичи Донати. Чтобы открыть свой утопический маленький книжный на склоне холма, она запустила мощный краудфандинг и не менее мощную рекламу. Собрав под полсотни тысяч евро, она выкупила и отремонтировала маленький коттеджик на склоне горы и набила его уже классической феминистской эссеистикой (или, правильнее сказать, серьёзными женскими книгами всех жанров) и красивыми книгами о садах в литературе и искусстве. Это было в 2019 году, а в 2020 её свежеоткрытая деревянная лавочка сгорела. Можно, конечно, думать на проводку, но учитывая то, что цветочные вазоны около магазинчика кто-то до этого уже пинал в пропасть, версия с поджогом тоже замечательно живёт.
Через пару месяцев эти упорные люди (Донати, друзья и родные, человек десять) отстроили свою утопию заново.
Как раз к локдауну.
Книга – дневник-эссе о том, как она строилась, открывалась, жила в локдаун и прощалась с родителями, которые умерли в процессе подготовки книги к печати. Это яркая и яростная прямая речь взрослого поэта и литкритика, которая по структуре ближе всего, пожалуй, к «Саду против времени» Оливии Лэнг, тоже написанному в карантин и тоже построенному на личной памяти и близости к природе. И для Лэнг, и для Донати много значит, допустим, Джармен с его садовыми упражнениями на пороге смерти. Как и Лэнг, Донати с бешеной скоростью швыряется именами и цитатами. По этой книге можно нормально так восстановить ассортимент упомянутого тосканского книжного домика и заодно собрать нефиговую библиотеку ярких женщин, поэтов, нобелиатов и nature writers (Шишков, прости).
По поводу этой книги мне невольно вспоминается девица с Рёскиным, которая выскочила из магазина в ярости после того, как я показала ей Дяченок. Обложка оскорбила её чувство прекрасного.
Интересно, сколько таких юных леди, уже скупивших у АдМаргов всю Лэнг, Маклир, Секигути, Лонг Лит Вун и этого, про мох, а у Лимбахов – новую Дикинсон, будут морщить на меня свои эстетские носики в непритворном отвращении, когда я начну пихать им в зубы эту книжку?..
P.S.
Ещё она добродушно поддевает Байтелла, типа «не все книжники мизантропы», просит друзей забрать чай из Англии, а литературные носки из Израиля, подшучивает над местными стариками и фанатично пересаживает цветочки свои цветочки. Я в любви, потому что юмором, жизнелюбием и умением смотреть снисходительно на всю дичь и тьму этого мира она напоминает мне, например, мою квартирную хозяйку. Это буквально то, чем я хочу быть, когда вырасту.
Сим уведомляю, что к нам таки приехала величайшая суперобложка на издание «Ходячего замка», позорнейшее из позорных.
Вы можете обернуть в неё оригинальное издание, чтобы скрыть эту подлую обмазку не лучшего из фанартов по Миядзаки.
Или можете сокрыть свои guilty pleasures, то есть греховные пристрастия.
Или обернуть новую книгу, на которую вам никак нельзя поставить по рассеянности кофейную чашку и даже нельзя забрызгать борщом, кровью, плесенью [вставить, чем вы питаетесь].
Или подготовить любимую расчленёнку к поездке в метро или к переходу границы.
Рисовала великая Сварт, полная добродетелей, пoдательница сокровищ.
Стоит эта штука у нас в магазине 400 рублей.
Вы можете обернуть в неё оригинальное издание, чтобы скрыть эту подлую обмазку не лучшего из фанартов по Миядзаки.
Или можете сокрыть свои guilty pleasures, то есть греховные пристрастия.
Или обернуть новую книгу, на которую вам никак нельзя поставить по рассеянности кофейную чашку и даже нельзя забрызгать борщом, кровью, плесенью [вставить, чем вы питаетесь].
Или подготовить любимую расчленёнку к поездке в метро или к переходу границы.
Рисовала великая Сварт, полная добродетелей, пoдательница сокровищ.
Стоит эта штука у нас в магазине 400 рублей.
Forwarded from танцы в тряпье (Мария 🐀 Покусаева)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Каждый раз под новый год мы превращаемся в рассадник плюшевых исчадий, но в этот раз мы с Зайцем помимо змеев, которые символ года, нашли Лукавого с рюкзаком для душ и целых два дня были счастливы – когда заказали и когда приехал.
Естественно, я не могла не сделать единственно возможную (раз Покусаева ещё не дописала «Мёртвого жениха») витрину. Зовите меня гениальным мерчендайзером.
Естественно, я не могла не сделать единственно возможную (раз Покусаева ещё не дописала «Мёртвого жениха») витрину. Зовите меня гениальным мерчендайзером.
#книжный_раф_с_карамельным_сиропом на сей раз восемь ложек сиропа из десяти. Знаю, к чему крепится какой винтик, но омерзение всё же не достигает предела.
Карстен Хенн, к счастью для тысяч читателей в семнадцати странах, но к моему глубочайшему сожалению, – профессиональный манипулятор.
Он выпускает уютные детективы от лица поваров, мастеров чая и прочих людей, чью профессию можно романтизировать. В «Службе доставки книг» он добрался до книжных продавцов и не пожалел ни старого, ни малого.
Что хорошо – он действительно бывал в книжных магазинах и представляет, как они устроены. Вечно захламлённая подсобка, необходимость перебирать открытки, коробки с возвратами и строгая управляющая с невероятной тягой к оптимизации знатно почесали мой внутренний Буквоед.
Что плохо – эта книга будет вас воспитывать, потом давить на жалость, потом опять воспитывать. На второй фотке, к примеру, речь девятилетней девочки.
Третьеклассники действительно могут так изъясняться, тем более занудные христианские третьеклассники (я такой была). Конкретный момент в книге плох не формулировкой, а тем, как настойчиво автор пытается заставить меня восхищаться умом этой маленькой девочки.
Я была читающим ребёнком отстранённых родителей, и мне на этом моменте стало дурно от пошлости. Я специально говорила со взрослыми по-ублюдски сложным языком, потому что у них при виде такого ума и эрудиции критический аппарат отключался, и можно было в этот момент обнаглеть и получить с них каких-нибудь благ.
А чистосердечных, не-трикстерских деток «я буду хорошим и меня вознаградят» я вообще всегда хочу макать головой в жестокий абсурд и хаос мира, без перерывов на сон и туалет. Даже если они книжные. Короче, для меня плохой приём.
В общем, милая читающая девочка встречает деда, который читал стандартный скучный набор классической художки, от Дефо до Остен, от Манна до Эко. Хенн просто взял усреднённый какой-то читательский опыт, безликий, будто человек всю жизнь читал по спискам типа «сто лучших книг в истории человечества», скормил его деду и назначил деда книжным курьером в милом старом немецком городишке.
Читатели деда: монахиня, миллионер, идеальная домохозяйка, суровый и замкнутый спортсмен, учительница началки на пенсии и полусумасшедший любитель истории, забрасывающий редакции письмами, мол, в их исторических книгах полно неточностей.
У деда отошёл от дел старый друг, с которым они вместе открывали магазин, а наследница друга хочет инноваций. Скоро уютным дедовским доставкам книг придёт конец под напором прогресса.
И конечно же, нам полагается надеяться, что будет милосердный выход, и дед просто не помрёт в одиночестве.
Дед своими рекомендациями идеально попадает в читательские ожидания, а девочка предлагает эти ожидания ломать.
Оба, конечно же, по-своему правы, и это тоже так очевидно и банально показано, что у меня ажно лапы чешутся от гадости.
Ближе к концу книги автор включит стиралку на режим «максимальный отжим слёз» и покажет, как дед пытается просто сдохнуть в одиночестве, никому не нужный, но городу он нужен, нужен!
Ну и конечно же монашка, миллионер, домохозяйка, историк, девочка, спортсмен(спойлер: он не умеет читать и стесняется об этом сказать) , папа девочки и котопёс к концу книги образуют типа непредсказуемые устойчивые связи и окажутся так полезны друг другу...
Правда, Хенн боится бога и нормально держит баланс: у героев есть-таки реальные трудности и неудачи, и не все они на старте. Короче, кого не бесит предсказуемость приёмов, пробуйте. А я пойду водички попью перед следующим подвигом.
Карстен Хенн, к счастью для тысяч читателей в семнадцати странах, но к моему глубочайшему сожалению, – профессиональный манипулятор.
Он выпускает уютные детективы от лица поваров, мастеров чая и прочих людей, чью профессию можно романтизировать. В «Службе доставки книг» он добрался до книжных продавцов и не пожалел ни старого, ни малого.
Что хорошо – он действительно бывал в книжных магазинах и представляет, как они устроены. Вечно захламлённая подсобка, необходимость перебирать открытки, коробки с возвратами и строгая управляющая с невероятной тягой к оптимизации знатно почесали мой внутренний Буквоед.
Что плохо – эта книга будет вас воспитывать, потом давить на жалость, потом опять воспитывать. На второй фотке, к примеру, речь девятилетней девочки.
Третьеклассники действительно могут так изъясняться, тем более занудные христианские третьеклассники (я такой была). Конкретный момент в книге плох не формулировкой, а тем, как настойчиво автор пытается заставить меня восхищаться умом этой маленькой девочки.
Я была читающим ребёнком отстранённых родителей, и мне на этом моменте стало дурно от пошлости. Я специально говорила со взрослыми по-ублюдски сложным языком, потому что у них при виде такого ума и эрудиции критический аппарат отключался, и можно было в этот момент обнаглеть и получить с них каких-нибудь благ.
А чистосердечных, не-трикстерских деток «я буду хорошим и меня вознаградят» я вообще всегда хочу макать головой в жестокий абсурд и хаос мира, без перерывов на сон и туалет. Даже если они книжные. Короче, для меня плохой приём.
В общем, милая читающая девочка встречает деда, который читал стандартный скучный набор классической художки, от Дефо до Остен, от Манна до Эко. Хенн просто взял усреднённый какой-то читательский опыт, безликий, будто человек всю жизнь читал по спискам типа «сто лучших книг в истории человечества», скормил его деду и назначил деда книжным курьером в милом старом немецком городишке.
Читатели деда: монахиня, миллионер, идеальная домохозяйка, суровый и замкнутый спортсмен, учительница началки на пенсии и полусумасшедший любитель истории, забрасывающий редакции письмами, мол, в их исторических книгах полно неточностей.
У деда отошёл от дел старый друг, с которым они вместе открывали магазин, а наследница друга хочет инноваций. Скоро уютным дедовским доставкам книг придёт конец под напором прогресса.
И конечно же, нам полагается надеяться, что будет милосердный выход, и дед просто не помрёт в одиночестве.
Дед своими рекомендациями идеально попадает в читательские ожидания, а девочка предлагает эти ожидания ломать.
Оба, конечно же, по-своему правы, и это тоже так очевидно и банально показано, что у меня ажно лапы чешутся от гадости.
Ближе к концу книги автор включит стиралку на режим «максимальный отжим слёз» и покажет, как дед пытается просто сдохнуть в одиночестве, никому не нужный, но городу он нужен, нужен!
Ну и конечно же монашка, миллионер, домохозяйка, историк, девочка, спортсмен
Правда, Хенн боится бога и нормально держит баланс: у героев есть-таки реальные трудности и неудачи, и не все они на старте. Короче, кого не бесит предсказуемость приёмов, пробуйте. А я пойду водички попью перед следующим подвигом.
У нас тут Покусаева с головой ушла в Disco Elysium, да и я за компанию перепрохожу на другой сборке персонажа, так что наши обычные утренние разговоры выглядят так:
– Ты это, вылезай из зала, я там видео писать сейчас начну.
– Хорошо, только штаны надену. О-о-о, как же дисциплинируют штаны!
– Казалось бы, при чём тут Ревашоль?
– Ты это, вылезай из зала, я там видео писать сейчас начну.
– Хорошо, только штаны надену. О-о-о, как же дисциплинируют штаны!
– Казалось бы, при чём тут Ревашоль?
#с_нами_босх_marcellus_live
Мальчишки рассказали, вчера с утра было.
Заходит женщина. Вроде без наушников, но на приветствия всё равно не реагирует. Походила по магазину, примерно как ходят персонажи в Sims: с одинаковой скоростью, с резкими поворотами. Серёжа такой:
– Вы ведь что-то ищете? Скажите, что именно, и мы вам принесём!
Покупательница, строгим тоном:
– У вас в витрине книга.
– Какая книга? Сейчас подам! – делает новую попытку Серёжа.
– Нет. Я должна сама её найти в зале, раз она в витрине выставлена. Она должна лежать на видном месте. Если она не лежит, вы потеряли клиента. Меня вы уже потеряли. Поняли?
– Ну, – Серёжу таким не проймёшь, Серёжа блаженный отшельник и всех принимает со смирением, – не спрашивать об этой книге у нас было вашим сознательным решением.
Дама удалилась, а мальчишки это мне рассказали вечером, когда я приехала с ярмарки.
И как мне кажется, даме была нужна книжка, которая покоилась меж копытцев у Лукавого, но она не могла этого прямо сказать.
Мальчишки рассказали, вчера с утра было.
Заходит женщина. Вроде без наушников, но на приветствия всё равно не реагирует. Походила по магазину, примерно как ходят персонажи в Sims: с одинаковой скоростью, с резкими поворотами. Серёжа такой:
– Вы ведь что-то ищете? Скажите, что именно, и мы вам принесём!
Покупательница, строгим тоном:
– У вас в витрине книга.
– Какая книга? Сейчас подам! – делает новую попытку Серёжа.
– Нет. Я должна сама её найти в зале, раз она в витрине выставлена. Она должна лежать на видном месте. Если она не лежит, вы потеряли клиента. Меня вы уже потеряли. Поняли?
– Ну, – Серёжу таким не проймёшь, Серёжа блаженный отшельник и всех принимает со смирением, – не спрашивать об этой книге у нас было вашим сознательным решением.
Дама удалилась, а мальчишки это мне рассказали вечером, когда я приехала с ярмарки.
И как мне кажется, даме была нужна книжка, которая покоилась меж копытцев у Лукавого, но она не могла этого прямо сказать.
Пришла, короче, первая волна правок по книготоргоблинской книжке, ещё такая, установочная, до отдачи именно литреду, пока от выпускающего.
Оказалось, что я как автор злая, грустная и положила в рукопись мало офигительных историй, а много внутренних подробностей, которые, как мне сказали, будут неинтересны широкому читателю.
Имена уберу, подробности, скорее всего, переформулирую понятнее или вообще уберу в сноски, не проблема, это книжка заказная, и я была к этому всему готова с самого начала. Но много думаю о том, как же мне самой, оказывается, нравится редактировать фэнтези.
Всем редакторам не эскапистской литературы, напротив, очень сильно соболезную, своему будущему – особенно.
Очень, конечно, прикольный опыт оказаться по другую сторону грядки, где наконец-то не ты морковь длинная тупая без сердцевины, и я обещаю относиться к редактору бесконечно вежливо и уважительно, но уже по первой волне комментариев подозреваю, что могу самим текстом как-то задеть и шокировать. Но увы, какой уж я уродился, зелёный и пупырчатый, хехе, ква.
Оказалось, что я как автор злая, грустная и положила в рукопись мало офигительных историй, а много внутренних подробностей, которые, как мне сказали, будут неинтересны широкому читателю.
Имена уберу, подробности, скорее всего, переформулирую понятнее или вообще уберу в сноски, не проблема, это книжка заказная, и я была к этому всему готова с самого начала. Но много думаю о том, как же мне самой, оказывается, нравится редактировать фэнтези.
Всем редакторам не эскапистской литературы, напротив, очень сильно соболезную, своему будущему – особенно.
Очень, конечно, прикольный опыт оказаться по другую сторону грядки, где наконец-то не ты морковь длинная тупая без сердцевины, и я обещаю относиться к редактору бесконечно вежливо и уважительно, но уже по первой волне комментариев подозреваю, что могу самим текстом как-то задеть и шокировать. Но увы, какой уж я уродился, зелёный и пупырчатый, хехе, ква.
Forwarded from Карандаши в глуши
Прочитала, что краснодарский книжный "Чарли", в котором несколько месяцев назад случился пожар, нашел новое помещение и уже готовится к открытию. Великая новость, надеюсь всё сложится как можно лучше для ребят!
А я как раз недавно рисовала картинки для второго тома "Выходных данных", и для книжного взяла за референс фото из "Чарли". И мне что-то так понравилось рисовать это место, что я ещё и отдельную картинку сделала
Пусть будет открыткой для Ани Кадиковой и ее команды
А я как раз недавно рисовала картинки для второго тома "Выходных данных", и для книжного взяла за референс фото из "Чарли". И мне что-то так понравилось рисовать это место, что я ещё и отдельную картинку сделала
Пусть будет открыткой для Ани Кадиковой и ее команды
Обленилась. Не принесла вам официальный анонс Лужецкого.
Исправляюсь.
16 ноября, 19.30, книжек вроде взяли много и должно хватить!
трансляция будет
с пивом можно
с другим бухлом тоже можно
в костюмах можно
с конями нельзя, кони не влезут
с мечом прийти можно
Исправляюсь.
16 ноября, 19.30, книжек вроде взяли много и должно хватить!
трансляция будет
с пивом можно
с другим бухлом тоже можно
в костюмах можно
с конями нельзя, кони не влезут
с мечом прийти можно
Telegram
Во весь голос
Друзья!
Имеем честь сообщить, что уже через неделю, 16 ноября в 19.30 в нашем магазине состоится высокоучёная беседа писателя и преподавателя Игоря Лужецкого с писательницей и блогером Марией Покусаевой в честь выхода книги «Великие сожжённые».
Речь пойдёт…
Имеем честь сообщить, что уже через неделю, 16 ноября в 19.30 в нашем магазине состоится высокоучёная беседа писателя и преподавателя Игоря Лужецкого с писательницей и блогером Марией Покусаевой в честь выхода книги «Великие сожжённые».
Речь пойдёт…
Forwarded from RINGGERED🌒 (звуковая курва)
любой книготорговец в день поставки
«сумеречный бестиарий» Дарья Шмитт
«сумеречный бестиарий» Дарья Шмитт
Дорогие коллеги! Вопрос, кстати, пока актуален;)
Telegram
Марселизация
Дорогие коллеги!
А вот кто-нибудь ищет на Нонфик неглупого стендиста? Две тыщи за полный день – и я вся ваша.
Или вы, допустим, хотите мероприятие со мной как модератором – это тоже обойдётся вам не больше, чем тысяч в шесть (за билеты туда и обратно, или…
А вот кто-нибудь ищет на Нонфик неглупого стендиста? Две тыщи за полный день – и я вся ваша.
Или вы, допустим, хотите мероприятие со мной как модератором – это тоже обойдётся вам не больше, чем тысяч в шесть (за билеты туда и обратно, или…
Марселизация
Новости такие: – хотела ночью дописать статью, но заснула; дописываю сейчас. (upd: дописала, теперь надо ещё одну дописать) – на стеллаж мне задонатила Марина, слава Марине! У меня БУДЕТ ЕЛЬ;) – если собрать все деньги денежки, которые я выручила с продажи…
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Вернулась с выходных. Лукавого за это время купили, теперь эрос в витрине поддерживает хитрая псина.
Также вспомнила, что не показывала здесь великие комментарии под трансляцией исландского вечера. Исправляюсь.
UPD: Лукавый стережёт там, где я его не ждала, всё ещё доступен.
Также вспомнила, что не показывала здесь великие комментарии под трансляцией исландского вечера. Исправляюсь.
UPD: Лукавый стережёт там, где я его не ждала, всё ещё доступен.