Поговорили с послом РФ в Судане Владимиром Желтовым. Он расставил все точки над i относительно нашей позиции по ситуации в этой стране
О событиях 25 октября
Эти события были реакцией военных и поддерживающих их гражданских сил на месяцы сползания Судана к краю пропасти — экономической, социальной и политической. Все произошедшее было объективным течением обстоятельств, в ходе которых, как мы убеждены, произошла корректировка всего смысла и движения Судана в переходный период. Имела место самая эффективная, самая точная корректировка переходного периода, как бы ни хотелось трактовать эти события нашим западным партнерам.
О том, что на улицах люди говорят об узурпации власти военными
Такая трактовка присуща нашим западным партнерам. Мы (и не только мы) не согласны с тем, что имела место узурпация власти военными. В таком видении ситуации нас поддерживают китайские коллеги, многие наши партнеры в регионе. То, что мы сейчас наблюдаем, еще раз показывает: военные убеждены, что нет альтернативы совместному военно-гражданскому управлению в переходный период.
О российской военной базе в Судане
Речь не идет о базе как таковой, речь идет о пункте технического обеспечения ВМФ России. Цель этого пункта — обеспечить продовольствием, водой, дизелем наши корабли, которые так или иначе находятся в этом регионе. Речь идет не о реализации программ помощи, а о взаимовыгодных коммерческих проектах.
Что, если военные потеряют контроль?
Конечно, речь идет в первую очередь об огромном потоке потенциальных мигрантов, которых нестабильность в их собственных странах вынудит двигаться прежде всего в направлении севера — и это является кошмаром для наших европейских и в целом западных партнеров.
Поговорили с послом РФ в Судане Владимиром Желтовым. Он расставил все точки над i относительно нашей позиции по ситуации в этой стране
О событиях 25 октября
Эти события были реакцией военных и поддерживающих их гражданских сил на месяцы сползания Судана к краю пропасти — экономической, социальной и политической. Все произошедшее было объективным течением обстоятельств, в ходе которых, как мы убеждены, произошла корректировка всего смысла и движения Судана в переходный период. Имела место самая эффективная, самая точная корректировка переходного периода, как бы ни хотелось трактовать эти события нашим западным партнерам.
О том, что на улицах люди говорят об узурпации власти военными
Такая трактовка присуща нашим западным партнерам. Мы (и не только мы) не согласны с тем, что имела место узурпация власти военными. В таком видении ситуации нас поддерживают китайские коллеги, многие наши партнеры в регионе. То, что мы сейчас наблюдаем, еще раз показывает: военные убеждены, что нет альтернативы совместному военно-гражданскому управлению в переходный период.
О российской военной базе в Судане
Речь не идет о базе как таковой, речь идет о пункте технического обеспечения ВМФ России. Цель этого пункта — обеспечить продовольствием, водой, дизелем наши корабли, которые так или иначе находятся в этом регионе. Речь идет не о реализации программ помощи, а о взаимовыгодных коммерческих проектах.
Что, если военные потеряют контроль?
Конечно, речь идет в первую очередь об огромном потоке потенциальных мигрантов, которых нестабильность в их собственных странах вынудит двигаться прежде всего в направлении севера — и это является кошмаром для наших европейских и в целом западных партнеров.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from us
