Дело о мошенничестве против московской депутатки Хараидзе начали рассматривать в третий раз
Судья Тверского суда Москвы Марина Багрова начала новое рассмотрение дела о мошенничестве против московской депутатки Кетеван Хараидзе из-за того, что предыдущая судья ушла на длительный больничный на стадии представления доказательств защиты. Об этом сообщает корреспондент «Медиазоны».
Дело против Хараидзе завели летом 2021 года, когда она объявила, что будет участвовать в выборах в Госдуму. По версии следствия, муниципальная депутатка, боровшаяся с точечной застройкой, вымогала у представителя девелоперской компании Stone Hedge 15 миллионов рублей.
После задержания она в знак протеста полторы недели держала голодовку в СИЗО. Вскоре ее отпустили под домашний арест. В сентябре 2021 года Хараидзе выиграла муниципальные выборы в своем районе, несмотря на уголовное дело.
В декабре 2022 года ее приговорили к четырем годам колонии общего режима. В мае 2024 года Мосгорсуд отменил приговор из-за «несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела». Дело начали рассматривать заново.
Дело о мошенничестве против московской депутатки Хараидзе начали рассматривать в третий раз
Судья Тверского суда Москвы Марина Багрова начала новое рассмотрение дела о мошенничестве против московской депутатки Кетеван Хараидзе из-за того, что предыдущая судья ушла на длительный больничный на стадии представления доказательств защиты. Об этом сообщает корреспондент «Медиазоны».
Дело против Хараидзе завели летом 2021 года, когда она объявила, что будет участвовать в выборах в Госдуму. По версии следствия, муниципальная депутатка, боровшаяся с точечной застройкой, вымогала у представителя девелоперской компании Stone Hedge 15 миллионов рублей.
После задержания она в знак протеста полторы недели держала голодовку в СИЗО. Вскоре ее отпустили под домашний арест. В сентябре 2021 года Хараидзе выиграла муниципальные выборы в своем районе, несмотря на уголовное дело.
В декабре 2022 года ее приговорили к четырем годам колонии общего режима. В мае 2024 года Мосгорсуд отменил приговор из-за «несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела». Дело начали рассматривать заново.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from us
