Могутин

В 2005 году мне было 16 лет. Родители отправили Кирюху на лето к дедушке с бабушкой в Швейцарию, а я остался один в Москве. Мы выросли вдвоём в одной комнате, родители звали её «Северная и Южная Кореи». Слева всегда был беспорядок, – там спал Кирилл, а справа я раскладывал карандаши по длине. Я ужасно устал от него, а он от меня, – мы шумно признавались друг-другу в ненависти.

На несколько месяцев Северная Корея отъехала в Европу.

Тем летом родители часто жили вдвоём на даче, им было это нужно, а меня оставляли в Москве. Я готовился к экзаменам.

Иногда я ходил к репетиторам и читал программную литературу – без лишнего усердия, большую часть я уже прочёл раньше по собственному желанию. Я закончил школу экстернатом – кажется, без троек, с несколькими четвёрками. Отец платил за репетиторов, а я к ним лениво и нерегулярно ходил. Несколько раз в месяц я пару часов просто бродил по улице, оставляя деньги себе. Я дежурно писал дежурные подготовительные сочинения. Я был уверен, что поступление на журфак МГУ будет для меня несложным.

Для вступительных экзаменов мне были нужны публикации в газете. Родители весь год напоминали мне об этом. В марте я без звонка пришёл в редакцию районной газеты «Вестник Замоскворечья» и попросил охранника позвать ко мне главного редактора. Ко мне вышел пожилой усатый мужчина. Я сказал ему, что мне нужны пять статей для поступления, и я готов бесплатно писать на любые темы.

– Удачно ты пришёл, – сказал главный редактор.

Оказалось, что скоро будет очередная годовщина Победы и им нужно публиковать истории жизни местных ветеранов. Заниматься этим было некому, так как в газете было ровно два сотрудника – главный редактор и его первый заместитель. Охранник был сотрудником бизнес-центра, где они все сидели. Вечером я рассказал родителям, что нашел работу. Они мне не поверили.

Делать интервью с ветеранами было приятно. Меня всегда кормили обедом.

Тем летом было очень жарко, – и я не закрывал окна. Они выходили на реку, и по вечерам в них гремели речные трамвайчики, катавшие выпускников. У меня не было выпускного – я ведь закончил школу экстернатом. На мой выпускной я играл, кажется, в компьютер. Я даже не напился.

За день до этого мне позвонил Роберт и проорал в трубку, что он с Владом и девчонками будет жутко рад меня видеть на их тусовке. А ещё они брали лимузин и, если хочу, я мог запрыгнуть к ним. Надо было только срочно подвезти денег на оплату проката. Я уже набрал номер мамы – выпрашивать деньги – но, услышав первые гудки, повесил трубку. Я вспомнил, что мы никогда не дружили с Робертом и Владом.

Как-то раз меня позвали встретиться старые знакомые из летнего языкового лагеря. Мы поели в «Макдональдсе» на Чистаках и разошлись.

Иногда ко мне приезжал с ночёвкой Триф. Это случалось нечасто, ведь он тоже готовился к поступлению в университет, но, кажется, без репетиторов. Мы пили «Клюковку» за пару десятков рублей – отвратительный сладкий спирт со вкусом каких-то ягод – и орали песни «Элизиума» и «Дёргать». Заедали сушками «Семейка Озби» – на пакете была изображена радостная компания очень толстых людей, и мы всё время смеялись над ними. Правда – грызли сушки, запивали, разглядывали упаковку и хохотали. Каждый раз. Позже этикетку сменили маркетологи – слегка уменьшив род Озби в габаритах.

Днём я оставался один – и писал письма Кириллу.

www.group-telegram.com/us/mogutinik.com/5419

6.0K viewsNov 2 at 06:32

В 2005 году мне было 16 лет. Родители отправили Кирюху на лето к дедушке с бабушкой в Швейцарию, а я остался один в Москве. Мы выросли вдвоём в одной комнате, родители звали её «Северная и Южная Кореи». Слева всегда был беспорядок, – там спал Кирилл, а справа я раскладывал карандаши по длине. Я ужасно устал от него, а он от меня, – мы шумно признавались друг-другу в ненависти.

На несколько месяцев Северная Корея отъехала в Европу.

Тем летом родители часто жили вдвоём на даче, им было это нужно, а меня оставляли в Москве. Я готовился к экзаменам.

Иногда я ходил к репетиторам и читал программную литературу – без лишнего усердия, большую часть я уже прочёл раньше по собственному желанию. Я закончил школу экстернатом – кажется, без троек, с несколькими четвёрками. Отец платил за репетиторов, а я к ним лениво и нерегулярно ходил. Несколько раз в месяц я пару часов просто бродил по улице, оставляя деньги себе. Я дежурно писал дежурные подготовительные сочинения. Я был уверен, что поступление на журфак МГУ будет для меня несложным.

Для вступительных экзаменов мне были нужны публикации в газете. Родители весь год напоминали мне об этом. В марте я без звонка пришёл в редакцию районной газеты «Вестник Замоскворечья» и попросил охранника позвать ко мне главного редактора. Ко мне вышел пожилой усатый мужчина. Я сказал ему, что мне нужны пять статей для поступления, и я готов бесплатно писать на любые темы.

– Удачно ты пришёл, – сказал главный редактор.

Оказалось, что скоро будет очередная годовщина Победы и им нужно публиковать истории жизни местных ветеранов. Заниматься этим было некому, так как в газете было ровно два сотрудника – главный редактор и его первый заместитель. Охранник был сотрудником бизнес-центра, где они все сидели. Вечером я рассказал родителям, что нашел работу. Они мне не поверили.

Делать интервью с ветеранами было приятно. Меня всегда кормили обедом.

Тем летом было очень жарко, – и я не закрывал окна. Они выходили на реку, и по вечерам в них гремели речные трамвайчики, катавшие выпускников. У меня не было выпускного – я ведь закончил школу экстернатом. На мой выпускной я играл, кажется, в компьютер. Я даже не напился.

За день до этого мне позвонил Роберт и проорал в трубку, что он с Владом и девчонками будет жутко рад меня видеть на их тусовке. А ещё они брали лимузин и, если хочу, я мог запрыгнуть к ним. Надо было только срочно подвезти денег на оплату проката. Я уже набрал номер мамы – выпрашивать деньги – но, услышав первые гудки, повесил трубку. Я вспомнил, что мы никогда не дружили с Робертом и Владом.

Как-то раз меня позвали встретиться старые знакомые из летнего языкового лагеря. Мы поели в «Макдональдсе» на Чистаках и разошлись.

Иногда ко мне приезжал с ночёвкой Триф. Это случалось нечасто, ведь он тоже готовился к поступлению в университет, но, кажется, без репетиторов. Мы пили «Клюковку» за пару десятков рублей – отвратительный сладкий спирт со вкусом каких-то ягод – и орали песни «Элизиума» и «Дёргать». Заедали сушками «Семейка Озби» – на пакете была изображена радостная компания очень толстых людей, и мы всё время смеялись над ними. Правда – грызли сушки, запивали, разглядывали упаковку и хохотали. Каждый раз. Позже этикетку сменили маркетологи – слегка уменьшив род Озби в габаритах.

Днём я оставался один – и писал письма Кириллу.

BY Могутин