Первопричины возвышения Генуи интригуют именно потому, что история ее жителей, так мало имевших вначале, может служить уроком для всех, кто желает совершить подобный скачок к устойчивому экономическому развитию. История Генуи — это лаборатория для изучения того, как люди могут достичь подобного успеха.
Все вышеизложенное является необходимым контекстом для рассмотрения грамоты 958 года Короли Беренгар и Адальберт, осуществлявшие из Павии номинальное управление частью земель Северной Италии, были рады удовлетворить просьбу своего fidelis Эбоне о подтверждении обычаев и собственности всех своих верноподданных и жителей (fideles et habitatores) в Генуе.
В этой грамоте никак не упомянуто относительно недавнее разграбление города мусульманами, но она подразумевает, что после вторичного заселения горожане были достаточно обеспокоены своими правами, чтобы пожелать себе кусочек пергамена, гарантирующий сохранность этих прав. Короли подтвердили право жителей как на владение своими землями, так и на пользование землями, удерживаемыми по договору с другими людьми.
Сохранность имущества, удерживаемого согласно обычаю, также гарантировалась, вне зависимости от того, каким способом владельцы его приобрели и было ли оно получено от матери или отца. Все эти условия были применимы к имуществу, расположенному как внутри, так и за стенами города, — виноградникам, лугам, пастбищам, лесам, мельницам, рыболовным хозяйствам, горам и долинам, а также, что более прискорбно с учетом последующей истории Генуи, — к рабам обоих полов (servis et ancillis utriusque sexus). Институт рабства не просто пережил римлян, готов, византийцев, лангобардов и франков; он продолжил успешно функционировать до самого XVII века, а возможно и дольше. Короли указали, что ни один герцог, маркграф, граф, вице-граф, скульдаксий, декан или кто-либо другой не имеет права посягнуть как на генуэзцев лично, так и на их дома или поместья (mansiones). Подчеркивая незыблемость и верховенство местных обычаев, короли желали, чтобы генуэзцы могли жить спокойно и мирно — в состоянии, которого на деле они почти так никогда так и не достигли. Крупный штраф в тысячу фунтов серебра грозил всякому, кто посмел бы нарушить условия данной хартии, и одна половина этого штрафа отходила королям, а другая — народу Генуи.
К этому документу возникает много вопросов. Эбоне (без какого-либо титула) предстает загадочной фигурой, но он был, по всей видимости, кем-то вроде графа или вице-графа этого восстановленного поселения, величаемого в грамоте «городом». Ничто не указывает на то, что жизнь Генуи того времени была корпоративной; было бы ошибкой прослеживать происхождение коммуны XI века до этого маленького места.
Вся местная экономическая активность, похоже, заключалась в сельском хозяйстве и рыболовстве, а главным основанием для беспокойства было то, что на протяжении двадцати лет после набега мусульман люди приобретали землю не согласно строгим правовым нормам, а ориентируясь только на местный обычай. Как и многие другие дошедшие до нас документы, эта грамота являлась для города достаточно важной, чтобы тщательно беречь ее, — скорее всего, потому, что она служила правоустанавливающим документом на все, что было уже захвачено генуэзцами...
Стивен Эпштейн. Генуя и генуэзцы. 958–1528 [пер. с англ. И. Д. Травина; науч. ред. А. А. Знаменский]. — СПб., 2022.
Первопричины возвышения Генуи интригуют именно потому, что история ее жителей, так мало имевших вначале, может служить уроком для всех, кто желает совершить подобный скачок к устойчивому экономическому развитию. История Генуи — это лаборатория для изучения того, как люди могут достичь подобного успеха.
Все вышеизложенное является необходимым контекстом для рассмотрения грамоты 958 года Короли Беренгар и Адальберт, осуществлявшие из Павии номинальное управление частью земель Северной Италии, были рады удовлетворить просьбу своего fidelis Эбоне о подтверждении обычаев и собственности всех своих верноподданных и жителей (fideles et habitatores) в Генуе.
В этой грамоте никак не упомянуто относительно недавнее разграбление города мусульманами, но она подразумевает, что после вторичного заселения горожане были достаточно обеспокоены своими правами, чтобы пожелать себе кусочек пергамена, гарантирующий сохранность этих прав. Короли подтвердили право жителей как на владение своими землями, так и на пользование землями, удерживаемыми по договору с другими людьми.
Сохранность имущества, удерживаемого согласно обычаю, также гарантировалась, вне зависимости от того, каким способом владельцы его приобрели и было ли оно получено от матери или отца. Все эти условия были применимы к имуществу, расположенному как внутри, так и за стенами города, — виноградникам, лугам, пастбищам, лесам, мельницам, рыболовным хозяйствам, горам и долинам, а также, что более прискорбно с учетом последующей истории Генуи, — к рабам обоих полов (servis et ancillis utriusque sexus). Институт рабства не просто пережил римлян, готов, византийцев, лангобардов и франков; он продолжил успешно функционировать до самого XVII века, а возможно и дольше. Короли указали, что ни один герцог, маркграф, граф, вице-граф, скульдаксий, декан или кто-либо другой не имеет права посягнуть как на генуэзцев лично, так и на их дома или поместья (mansiones). Подчеркивая незыблемость и верховенство местных обычаев, короли желали, чтобы генуэзцы могли жить спокойно и мирно — в состоянии, которого на деле они почти так никогда так и не достигли. Крупный штраф в тысячу фунтов серебра грозил всякому, кто посмел бы нарушить условия данной хартии, и одна половина этого штрафа отходила королям, а другая — народу Генуи.
К этому документу возникает много вопросов. Эбоне (без какого-либо титула) предстает загадочной фигурой, но он был, по всей видимости, кем-то вроде графа или вице-графа этого восстановленного поселения, величаемого в грамоте «городом». Ничто не указывает на то, что жизнь Генуи того времени была корпоративной; было бы ошибкой прослеживать происхождение коммуны XI века до этого маленького места.
Вся местная экономическая активность, похоже, заключалась в сельском хозяйстве и рыболовстве, а главным основанием для беспокойства было то, что на протяжении двадцати лет после набега мусульман люди приобретали землю не согласно строгим правовым нормам, а ориентируясь только на местный обычай. Как и многие другие дошедшие до нас документы, эта грамота являлась для города достаточно важной, чтобы тщательно беречь ее, — скорее всего, потому, что она служила правоустанавливающим документом на все, что было уже захвачено генуэзцами...
Стивен Эпштейн. Генуя и генуэзцы. 958–1528 [пер. с англ. И. Д. Травина; науч. ред. А. А. Знаменский]. — СПб., 2022.
Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp.
from us
