Karjalaini Kanšallin Liikeh ᛅ Карельское Национальное Движение

Однажды в детстве я краем уха услышал разговор отца с его старшим братом Вейкко, который горячо доказывал отцу, что в Петрозаводске он видел деда Степана. И ошибиться он не мог. Мне кажется, что и сыновья деда не верили в его гибель. И как-то раз, когда я был с головой погружён в поиски деда, отец мне сказал, что я ищу не в том месте. Что начинать надо с событий пересмотра его дела в 1940 году, в разгар Финской войны. Что дед вполне мог быть вытащен из лагеря именно под нужды этой войны, так как имел все необходимые для неё навыки: знание языка, связи в Финляндии, где он жил и учился, опыт службы в Карельском егерском батальоне…

Как бы там ни было, конец этой трагической истории теряется где-то в жерновах прошедшей войны. Не менее жестокими оказались и судьбы двух братьев деда – Петра и Алексея. Младший брат Алексей погиб первым. В момент начала войны он служил срочную в пограничных войсках г. Бреста. Его гибель датирована 25 июня 1941 года. Дольше других воевал средний брат Пётр. До войны он работал в Ухтуа киномехаником, после начала войны был призван в июне 1941 местным РВК в стрелковые части и попал воевать в соседний район, на Кестеньгское направление, где шли тяжелейшие бои с частями прорывающейся к станции Лоухи горно-стрелковой дивизии СС «Норд». Пётр погиб в бою в марте 1944 года, всего за полгода до завершения боевых действий в Карелии. Ни Алексей, ни Пётр потомков после себя не оставили.

Род Миттоевых всегда славился обилием рождавшихся мужиков. Кроме моего деда и его братьев, на войну ушло ещё шестеро молодых парней из рода Миттоевых – двоюродных братьев деда Степана. Вернулся домой с войны только один – Пекка Миттоев. Ещё один двоюродной брат моего деда – Иван Миттоев – попал в 1943 году в плен к немцам в районе Старой Руссы и был передан финнам, согласно договору, существовавшему между Германией и Финляндией. Немного позднее он вступил в карельский «Хеймобатальон» и воевал уже на стороне финнов в Карелии. Вместе с ним воевали тысячи карелов, в том числе и выходцы из Калевальского района. Для большинства из них эта война стала продолжением ещё той, первой «Зимней войны» 20-х годов, развязанной Советами против независимой Ухтинской республики. Родной брат Ивана Фёдор воевал на Ухтинском направлении в составе 54 стрелковой дивизии. Погиб в марте 1944 года в ходе совместного с партизанами рейда в тыл к финнам вместе со всей группой, насчитывающей более 300 человек. На выходе из рейда в районе Регозера вся группа попала в засаду, была окружена и полностью уничтожена. В живых осталось 16 человек.

Иван же после окончания боевых действий и заключения перемирия с Финляндией не стал дожидаться своей выдачи советской стороне и ушёл в Швецию, где и прожил, вместе с другими однополчанами-земляками остаток своих дней…

Вот такая тяжёлая и печальная военная история у моего рода Миттоевых. И таких историй – сотни. По всем нашим калевальским карельским родам война прокатилась своим кровавым молохом, унеся сотни и тысячи жизней. Не только отцов и сыновей, ушедших воевать, но и жизней стариков, женщин, детей, погибших от голода и холода в эвакуации, под бомбёжками и обстрелами. Вся первая половина XX века – война и кровь, вся вторая половина – горе и вдовьи слёзы. Никакой славы, никакой радости и никакой гордости. Только кровь, горе и слёзы.

Наверное, у нас, потомков тех, кто прошёл сквозь кровавые события XX века, есть всего лишь одно безусловное право: право помнить и передавать эту память из поколения в поколение. Не право судить и не право кричать, что «деды воевали», не право хвалиться военными подвигами наших предков, не право становиться рядом с ними, бравируя их военными судьбами и выкрикивая «Если надо – повторим!» Не надо повторять. Не надо никому угрожать. Надо просто знать и помнить, что все мыслимые и немыслимые кровавые счета уже с лихвой оплачены нашими предками. Оплачены и оплаканы сполна.

Андрей Туоми

www.group-telegram.com/ms/Karjalan_Kansallinen_Liike.com/549

2.2K viewsFeb 1 at 17:22

Однажды в детстве я краем уха услышал разговор отца с его старшим братом Вейкко, который горячо доказывал отцу, что в Петрозаводске он видел деда Степана. И ошибиться он не мог. Мне кажется, что и сыновья деда не верили в его гибель. И как-то раз, когда я был с головой погружён в поиски деда, отец мне сказал, что я ищу не в том месте. Что начинать надо с событий пересмотра его дела в 1940 году, в разгар Финской войны. Что дед вполне мог быть вытащен из лагеря именно под нужды этой войны, так как имел все необходимые для неё навыки: знание языка, связи в Финляндии, где он жил и учился, опыт службы в Карельском егерском батальоне…

Как бы там ни было, конец этой трагической истории теряется где-то в жерновах прошедшей войны. Не менее жестокими оказались и судьбы двух братьев деда – Петра и Алексея. Младший брат Алексей погиб первым. В момент начала войны он служил срочную в пограничных войсках г. Бреста. Его гибель датирована 25 июня 1941 года. Дольше других воевал средний брат Пётр. До войны он работал в Ухтуа киномехаником, после начала войны был призван в июне 1941 местным РВК в стрелковые части и попал воевать в соседний район, на Кестеньгское направление, где шли тяжелейшие бои с частями прорывающейся к станции Лоухи горно-стрелковой дивизии СС «Норд». Пётр погиб в бою в марте 1944 года, всего за полгода до завершения боевых действий в Карелии. Ни Алексей, ни Пётр потомков после себя не оставили.

Род Миттоевых всегда славился обилием рождавшихся мужиков. Кроме моего деда и его братьев, на войну ушло ещё шестеро молодых парней из рода Миттоевых – двоюродных братьев деда Степана. Вернулся домой с войны только один – Пекка Миттоев. Ещё один двоюродной брат моего деда – Иван Миттоев – попал в 1943 году в плен к немцам в районе Старой Руссы и был передан финнам, согласно договору, существовавшему между Германией и Финляндией. Немного позднее он вступил в карельский «Хеймобатальон» и воевал уже на стороне финнов в Карелии. Вместе с ним воевали тысячи карелов, в том числе и выходцы из Калевальского района. Для большинства из них эта война стала продолжением ещё той, первой «Зимней войны» 20-х годов, развязанной Советами против независимой Ухтинской республики. Родной брат Ивана Фёдор воевал на Ухтинском направлении в составе 54 стрелковой дивизии. Погиб в марте 1944 года в ходе совместного с партизанами рейда в тыл к финнам вместе со всей группой, насчитывающей более 300 человек. На выходе из рейда в районе Регозера вся группа попала в засаду, была окружена и полностью уничтожена. В живых осталось 16 человек.

Иван же после окончания боевых действий и заключения перемирия с Финляндией не стал дожидаться своей выдачи советской стороне и ушёл в Швецию, где и прожил, вместе с другими однополчанами-земляками остаток своих дней…

Вот такая тяжёлая и печальная военная история у моего рода Миттоевых. И таких историй – сотни. По всем нашим калевальским карельским родам война прокатилась своим кровавым молохом, унеся сотни и тысячи жизней. Не только отцов и сыновей, ушедших воевать, но и жизней стариков, женщин, детей, погибших от голода и холода в эвакуации, под бомбёжками и обстрелами. Вся первая половина XX века – война и кровь, вся вторая половина – горе и вдовьи слёзы. Никакой славы, никакой радости и никакой гордости. Только кровь, горе и слёзы.

Наверное, у нас, потомков тех, кто прошёл сквозь кровавые события XX века, есть всего лишь одно безусловное право: право помнить и передавать эту память из поколения в поколение. Не право судить и не право кричать, что «деды воевали», не право хвалиться военными подвигами наших предков, не право становиться рядом с ними, бравируя их военными судьбами и выкрикивая «Если надо – повторим!» Не надо повторять. Не надо никому угрожать. Надо просто знать и помнить, что все мыслимые и немыслимые кровавые счета уже с лихвой оплачены нашими предками. Оплачены и оплаканы сполна.

Андрей Туоми

BY Karjalaini Kanšallin Liikeh ᛅ Карельское Национальное Движение