В первый год войны, когда «блицкриг» Путина провалился, силовики и Кремль были заняты выстраиванием системы военной цензуры внутри страны. Госдума принимала новые запрещающие законы, уголовную и административную ответственность за инакомыслие, силовики оттачивали практику их применения, верхи собирали элиты, артистов, бизнесменов и убеждали их, что никакого выхода у них нет. Когда вся система перестроилась на новые репрессивные рельсы, освободились руки для тех, кто уехал из страны.
🔹Первые тревожные звоночки были из Кыргызстана: к концу первого года войны спецслужбы страны начали давить на ребят, которые организовывали гражданские лекции и другие гуманитарные мероприятия. Чуть позже случились первые похищения россиян в межгосударственном розыске по политическим мотивам Кыргызскими спецслужбами, заключения под стражу в рамках экстрадиционных запросов.
🔹 Примерно в это же время заключили под стражу в Казахстане левого активиста, экстрадировали экс-сотрудника ФСО, рассмотрев его дело в короткие сроки, позже еще два человека по запросу России оказались в СИЗО.
🔹 Вероятные отравления в Германии, позже — убийство угнавшего самолет российского военного в Испании, избиение Леонида Волкова в Литве, похищение дезертира российскими военными в Армении, похищение анархиста на оккупированных территориях в Грузии.
Параллельно — попытки показать выступившим против войны артистам, что они тоже не в безопасности — попытка депортации группы БИ-2 из Таиланда в Россию. Здесь уже пытались использовать коррупционные механизмы, а не силовые.
🔹Для того, чтобы запугать представителей разных групп, не обязательно воспроизводить ГУЛАГ и сажать миллионы. Достаточно точечно выдернуть активистку, дезертира, студента, пенсионерку, сторонников разных оппозиционных групп, и вот уже никто не чувствует себя в безопасности.
🔹 Я вижу две группы наибольшего риска: это представители крайне левых движений (большинство насильственного вывоза, заключение под стражу именно в этом крыле) и выходцы из системы: военные, силовики.
Незаконные действия на территории других стран нельзя проворачивать постоянно: очень много ресурсов и рисков. Можем ли мы это предотвратить и обезопасить себя? Базовые меры предосторожности, безусловно, должны быть: не ездить в страны, где местные силовики сотрудничают с Кремлем, не ездить на территории рядом с российской военной базой в Армении или линиями оккупации в Грузии. Но предусмотреть все действия и предотвратить их просто невозможно: с той стороны работает целая профессиональная государственная машина.
В первый год войны, когда «блицкриг» Путина провалился, силовики и Кремль были заняты выстраиванием системы военной цензуры внутри страны. Госдума принимала новые запрещающие законы, уголовную и административную ответственность за инакомыслие, силовики оттачивали практику их применения, верхи собирали элиты, артистов, бизнесменов и убеждали их, что никакого выхода у них нет. Когда вся система перестроилась на новые репрессивные рельсы, освободились руки для тех, кто уехал из страны.
🔹Первые тревожные звоночки были из Кыргызстана: к концу первого года войны спецслужбы страны начали давить на ребят, которые организовывали гражданские лекции и другие гуманитарные мероприятия. Чуть позже случились первые похищения россиян в межгосударственном розыске по политическим мотивам Кыргызскими спецслужбами, заключения под стражу в рамках экстрадиционных запросов.
🔹 Примерно в это же время заключили под стражу в Казахстане левого активиста, экстрадировали экс-сотрудника ФСО, рассмотрев его дело в короткие сроки, позже еще два человека по запросу России оказались в СИЗО.
🔹 Вероятные отравления в Германии, позже — убийство угнавшего самолет российского военного в Испании, избиение Леонида Волкова в Литве, похищение дезертира российскими военными в Армении, похищение анархиста на оккупированных территориях в Грузии.
Параллельно — попытки показать выступившим против войны артистам, что они тоже не в безопасности — попытка депортации группы БИ-2 из Таиланда в Россию. Здесь уже пытались использовать коррупционные механизмы, а не силовые.
🔹Для того, чтобы запугать представителей разных групп, не обязательно воспроизводить ГУЛАГ и сажать миллионы. Достаточно точечно выдернуть активистку, дезертира, студента, пенсионерку, сторонников разных оппозиционных групп, и вот уже никто не чувствует себя в безопасности.
🔹 Я вижу две группы наибольшего риска: это представители крайне левых движений (большинство насильственного вывоза, заключение под стражу именно в этом крыле) и выходцы из системы: военные, силовики.
Незаконные действия на территории других стран нельзя проворачивать постоянно: очень много ресурсов и рисков. Можем ли мы это предотвратить и обезопасить себя? Базовые меры предосторожности, безусловно, должны быть: не ездить в страны, где местные силовики сотрудничают с Кремлем, не ездить на территории рядом с российской военной базой в Армении или линиями оккупации в Грузии. Но предусмотреть все действия и предотвратить их просто невозможно: с той стороны работает целая профессиональная государственная машина.
BY Кто если не Буракова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from ms
