В мае расследовательская организация Bellingcat, недавно удостоенная в РФ статуса иноагента, запустила новый проект. Группа энтузиастов обещала раскрыть транснациональные связи ультраправых движений Восточной Европы и объяснить читателям, чем так опасны правые радикалы.
«Мониторинг анти-равенства» ведет канадский эксперт по экстремизму Майкл Колборн. На Балканах он сотрудничает и с рядом других организаций – в том числе, с BIRN. Объединяет их всех одно: источники финансирования. Правые движения в самом сердце Европы смущают покровителей «независимых расследователей» тем, что не приемлют леволиберальных взглядов и современных трендов, продвигаемых Западом. Например, пропаганду нетрадиционных отношений и миграционную повестку.
В рамках проекта «Сети влияния» я разбиралась, как журналисты Bellingcat превратили «мониторинг анти-равенства» в инструмент борьбы с консерваторами и используют его для продвижения интересов своих спонсоров.
#СетиВлияния
@balkanossiper — задаём мировые тренды с 28 июня 1914 года
В мае расследовательская организация Bellingcat, недавно удостоенная в РФ статуса иноагента, запустила новый проект. Группа энтузиастов обещала раскрыть транснациональные связи ультраправых движений Восточной Европы и объяснить читателям, чем так опасны правые радикалы.
«Мониторинг анти-равенства» ведет канадский эксперт по экстремизму Майкл Колборн. На Балканах он сотрудничает и с рядом других организаций – в том числе, с BIRN. Объединяет их всех одно: источники финансирования. Правые движения в самом сердце Европы смущают покровителей «независимых расследователей» тем, что не приемлют леволиберальных взглядов и современных трендов, продвигаемых Западом. Например, пропаганду нетрадиционных отношений и миграционную повестку.
В рамках проекта «Сети влияния» я разбиралась, как журналисты Bellingcat превратили «мониторинг анти-равенства» в инструмент борьбы с консерваторами и используют его для продвижения интересов своих спонсоров.
#СетиВлияния
@balkanossiper — задаём мировые тренды с 28 июня 1914 года
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from ms
